Боярин помрачнел, отчего его лицо стало ещё неприятнее, и сказал уже другим, очень злым голосом:
- Всех беглых холопов наш государь повелел вернуть прежним хозяевам и примерно наказать, дабы прочим неповадно было. И не тебе, демон ты или не демон, государев указ отменять. При мне имеется грамота, в коей все беглые поимённо записаны. Лишнего мне не надобно, а требуемое заберу.
- Меня ваши грамоты не интересуют, - отрезал Стёпка. - Я сказал, что не позволю, значит, не позволю... И между прочим, по какому праву вы здесь распоряжаетесь? Разве Таёжный улус уже поделили? Где у вас грамота о том, что Лосьва становится вашим владением?
- А мне и без того ведомо, что все пять сёл по эту сторону Окаяни отходят под мою руку, - снисходительно усмехнулся Хвалогор. - Поверь мне, демон, всё уже поделено и обговорено. А грамоту написать недолго, нынче её нет, а назавтра, глядишь, уже и печатью магической скреплена.
- Вот когда будет у вас такая грамота, тогда и приходите, - сказал Стёпка. - А сейчас вам тут делать нечего. Не имеете права на чужой земле распоряжаться.
Подвояр тут же объявился у боярского плеча, зашептал что-то шибко важное на ухо, не иначе ябедничал. Выслушав колдуна, Хвалогор довольно кивнул, спросил вкрадчиво:
- А ты сам, Здислав, неужто из таёжного улуса родом? Мне мой колдун донёс, что ежели ты истинный демон, то и для тебя эта земля навовсе чужая. Так по какому праву ТЫ здесь распоряжаешься? Кто тебе дозволил боярской воле перечить?
- Демонам дозволения не нужны, - сказал Стёпка, не придумав ничего лучшего. - Меня попросили помочь, и я помогаю.
- Но отчего же ты помогаешь этим? - Хвалогор пренебрежительно указал на испуганных лосьвинцев. - Может быть, если я тебя очень хорошо попрошу, ты возьмёшься помогать нам?
Стёпка скривился и помотал головой:
- Не возьмусь.
- Отчего?
- Вы мне не нравитесь. Вы... - он чуть не сказал, что боярин с подручными стоят на "тёмной стороне силы", но вовремя спохватился, о "Звёздных войнах" здесь и слыхом не слыхивали. - Вы людей не жалеете. И думаете только о себе.
- Ты не прав, - возразил боярин. - Своих людей я жалею. У меня их и без того не слишком много. А холопы - это ведь не люди. Это быдло работнее. Его пороть надобно, подгонять и принуждать, потому как иначе - разбегутся.
"От такого хозяина я бы тоже разбежался" чуть было не сказал Стёпка. Хорошо - вовремя язык прикусил. Потому что тогда получилось бы, что он тоже себя к подневольным холопам причисляет. Сразу перестанут уважать и бояться.
Боярин, как оказалось, просто тянул время. Пока они со Стёпкой вели пустой никчемный разговор, Сдобрень без лишних слов делал то, за что Хвалогоров батюшка думный боярин Кружеслав платил отставному десятнику немалое жалование. Подчиняясь скупым жестам, гридни окружили толпу и приготовились пустить оружие в ход по первому же сигналу. Убедившись, что промашки на этот раз случиться не должно, Сдобрень коротко кивнул покосившемуся в его сторону боярину: мол, всё готово, можно начинать.
- Жалеешь холопов, Здислав? Не хочешь, чтобы их пороли? - в голосе Хвалогора отчего-то не слышно было ни злости, ни разочарования. Может быть, не так уж и нужны ему были беглые гоблины? Может быть, здесь он просто развлекался от скуки и теперь, поняв, что настоящего "веселья" не получилось, спокойно уедет из деревни...
И тут же стало ясно, что настоящее веселье ещё и не начиналось.
Хвалогор стёр кривую ухмылочку и вдруг гневно сверкнул на Стёпку выстуженными глазами:
- Уходи отсюда, демон. Не мешай мне правый суд вершить. И золото твоё мне не надобно. За себя постоять ты умеешь, вот и удовольствуйся этим. А с холопами своими я без тебя управлюсь. Глянь-ка вокруг.
И опять всё повторялось. Происходило уже что-то подобное, когда в тайге Стодар вызвал призрачных слуг и грозился убить Смаклу в том случае, ежели демон не смирится. Сейчас о смирении речь не шла, сейчас от Стёпки требовалось всего лишь уйти и не путаться под ногами у серьёзных людей. Боярских гридней было не так уж и много, от силы человек двадцать, но против безоружных лосьвинцев это была грозная сила. Двадцать вооружённых всадников, готовых по приказу хозяина бить, пороть, топтать и даже убивать. И что ты будешь делать, если они вдруг погонят безоружную толпу кнутами вниз по улице, что будешь делать, если их кони в давке и суматохе затопчут чьего-нибудь ребёнка? А ведь и погонят и затопчут, ни на секунду не замешкаются. Вон как скалятся в предвкушении, коней едва сдерживают, ждут, когда Сдобрень знак подаст.
Стёпка посмотрел на боярина. И вновь лицо Хвалогора поразило его какой-то бесцветной ущербностью. В каком-нибудь приключенческом фильме актёр с такой неприятной внешностью обязательно изображал бы самого главного негодяя, которого убивают в конце непредсказуемым способом, и все зрители радуются и вздыхают с облегчением, потому что ничего другого он не заслуживает. И почему именно такие зачастую оказываются в начальниках, в господах и хозяевах? Подлости в них, что ли, больше или судьба к ним благосклоннее относится непонятно по какой причине?
- Ну что, Смакла, - сказал тогда Стёпка гоблину. - Свисти.
Вместо ответа тот хитро улыбнулся и показал глазами в сторону приказной избы: глянь, мол, туда.
Стёпка повернул голову, почти сразу догадавшись, что именно он увидит. За невысоким плетнём, в непролазных зарослях буйно разросшейся малины притаился дракон. Оказывается, он уже давно покинул свой пост на окраине деревни и лежал теперь буквально в двух шагах. И никто не заметил, как он туда пробрался! Впрочем, при его способностях к маскировке это было не удивительно. Даже Степану потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть зелёную драконью морду среди зелёной же листвы.
- Всё равно свисти, - сказал он.
Смакла тут же заливисто свистнул, и радостное эхо весело запрыгало от избы к избе. О драконе, разумеется, никто и не помышлял, но все тут же завертели головами, догадавшись, что "это ж-ж-ж неспроста", что гоблин явно кому-то подавал сигнал. Неужто у демона помощники имеются, неужто он здесь такой не один? Насупился заподозривший (и правильно!) подвох боярин, раскатисто ругнулся Сдобрень, призывая гридней внимательнее смотреть по сторонам, Подвояр злобно сверлил Стёпку взглядом из-за боярской спины.
Обрадованный дракон ломанулся к мальчишкам, с шумом раздвигая ветви и сминая кусты. Через хлипкий плетень он переступать поленился, он его просто повалил. Сухие жердины жалобно хрустнули под могучими лапами. Лёгкий в движении, проворный и ловкий, Дрэга при желании умел прикидываться неповоротливой зверюгой, тупо прущей вперёд и сметающей всё на своём пути.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});