от посещения. Впрочем, я написал об этом эссей десять лет назад, и обидно что всё сбывается.
— о факультете защиты информации,
— и о покупках анальных пробок (последняя тема оказалась для меня внове — нет, я как-то видел эти штуковины в интересном кино, но ни разу не видел их в деле. Сочетание "анальная пробка" для меня было чем-то медицинским: "Доктор, срочно! Пациент в третьей операционной! Анальная пробка! Сестра, дефибриллятор, восемь кубиков феназепама!" — ну, как-то так. Много загадок таит внутренняя жизнь.
Извините, если кого обидел.
26 июля 2011
История про ответы на вопросы
http://www.formspring.me/berezin
— Пишете ли Вы длинные тексты?
— У меня такое впечатление, что всю жизнь я пишу один бесконечный, ужасно длинный текст, который время от времени пишется в разном стиле и разным почерком, но на самом деле — един.
— Ваш ответ понятен — я читал ваши тексты. Но все-таки, давайте снова попробую спросить, есть ли (в планах?) длинные тексты?
— Ну, так вопрос был «пишу ли я», а не «каковы ваши, хехе, творческие планы». Можно сказать вот что: есть тексты длинные, но состоящие из связанных друг другом частей. Сейчас у меня есть три таких книги, и судьба их разная. Одна, дай Бог, выйдет скоро, с другой работают, а третью (очень хорошую) я придерживаю. Но понятно, что бывают «просто длинные тексты». Романы, или, как говорят деликатные литературоведы, романная форма.
И я сейчас как раз думаю, что нужно написать три романа, я постоянно ношу их в голове, перекладываю их от затылка ко лбу, что-то с ними происходит. У них есть такие рассказы-зародыши. Знаете, есть такие детские игрушки — нужно засунуть в стакан с водой маленькую резиновую ящерицу, а к утру она разбухнет в десять раз. Вот это как раз такие протороманы — только, увы, к утру ничего само собой не случится. Это довольно трудно — рассказывать историю, особенно, когда этот рассказ нужно записывать.
Потом я придумал два фантастических сюжета, и мне очень хочется сочинить вокруг них истории, потому что это та часть науки, которую я знаю, которой занимался несколько лет, но писать в стол мне такие романы не хочется. Наука вещь быстрая, а ещё быстрее меняется интерес к ней.
Но в это громадьё планов включается известный регулятор — финансовый кран, который определяет нашу жизнь.
Как-то так.
***
— Почтеннейший Березин, зачем Вы сделались лысый?
— Для гармонии.
— А когда вы избрали лысый образ жизни?
— Лет с двадцати пяти у меня был чёткий график: десять лет так, десять лет этак. Но я думаю, что с годами я буду лишён выбора. Кстати, очень правильная фраза «лысый образ жизни». Я как-то хотел написать о нас, лысых, большое эссе.
Там должна была быть история из фильма «Котовский» и рассуждение о вшах Гражданской войны.
Там должна была быть страница о плешивых из «Тысячи и одной ночи».
Там должны быть описаны скинхеды и тот человек из романа Ильфопетрова, на лысине которого так хотелось написать химическим карандашом какое-нибудь слово.
Много там должно было всего быть.
***
— Если бы вы были клоуном, то каким — рыжим или белым?
— Роналдом Макдоналдом. Я люблю поближе к кухне.
— Значит, рыжим. А кухня-то какая? Итальянская, немецкая, китайская?
— Совершенно не обязательно «значит, рыжим». Есть ведь и иные деления — ковёрный и буфф, а Роналд так и вовсе состоит при МакДональдсах. Какая, например, кухня в этих заведениях? Она постиндустриальная, глобалисткая — это особая тема. МакДональдс ведь придуман так, что в любой стране мира вы получите нечто предсказуемое. Ну и бесплатный туалет — хотя тут мир уже научился бороться с писающими путешественниками.
Извините, если кого обидел.
26 июля 2011
История про ответы на вопросы
http://www.formspring.me/berezin
— Вот с этими всеми вопрошаниями-отвечаниями не чувствуете ли Вы себя слегка Баневым на встрече со школьниками?
— Я благодаря вам, перечитал это место. Вообще эту повесть можно воспринимать по-разному, и гимназистов, что задают вопросы Баневу, я не люблю. Мне они неприятны — так, наверное, были неприятны недобитому интеллигенту, вжавшемуся в угол своей квартиры, вернее, той комнаты от неё, что ему оставили, молодые комсомольцы, что ходят по коридору. Причём, у Банева была смесь страха и удовольствия, а у меня «с интересом постороннего прислушиваясь к своим ощущениям, и он не удивился, ощутив гордость. Это были призраки будущего, и пользоваться у них известностью было все-таки приятно». Тут призраков нет, нет и избыточной известности.
С другой стороны, все эти вопросы, анонимные и нет, имеют несколько свойств.
Во-первых, эта такая игра в фанты (если на вопросы отвечать честно), это щекочет нервы, как игра «на желание».
Во-вторых, это щекочет самолюбие — если тебя о чём-то спрашивают, даже «Который час?», значит, ты жив, ты ещё кому-то интересен.
В-третьих, это совершенствует навыки острословия.
В-четвёртых, в результате ответов на вопросы ты сам можешь что-то понять (как вы помните, когда гимназисты спрашивают писателя Банева, то их не очень интересуют ответы. Гимназисты его препарируют, исследуют его реакции. Я очень хорошо понимаю, что большая часть вопросов задаётся не из желания получить точный ответ. Люди спрашивают, чтобы поговорить, чтобы обозначить собственное присутствие, ну и — чтобы услышать звук своего голоса. Другое дело, что я, отвечая, могу тоже понять что-то, вспомнить цитату и сформулировать то, что давно хотел сформулировать, но как-то не доходили руки.
***
— Давно хотел задать Вам какой-нибудь вопрос, но понял, что глуп. А зачем Вам глупцы? Как быть?
— Жить себе дальше. Тут, главное, избегать кокетства, которое связано с желанием, чтобы тебя разубеждали. Тут ведь есть опасность, что вам ответят «Коли такой глупый, так и сидите себе дома», ну и возникнет некоторая обида. Если не боитесь, то хорошо. Я ведь и сам склонен к самоуничижению, но в силу жизненного опыта готов и к такому результату.
***
— Вы весь такой положительный, неужто без изьянов? (Осторожней — в Вас все влюбятся. А это — бремя).
— Вот уж чего я могу не опасаться, так этого. А если серьёзно — на расстоянии многое кажется положительным: «Помню, во время моего пребывания в Лилипутии мне казалось, что нет в мире людей с таким прекрасным цветом лица, каким природа одарила эти крошечные создания. Когда я беседовал на эту тему с одним ученым лилипутом, моим близким другом, то он сказал мне, что моё лицо