Что касается до лиц, избираемых на низшие степени иерархии, на степень пресвитера и диакона: то им, последуя Слову Божию (1 Тим. 3, 2. 4. 12), православная Церковь никогда не возбраняла вступать в брак, только бы они вступали прежде своего рукоположения (Ап. прав. 26; неокесар. 1; I всел. 3; VI всел. 3. 6), и никогда не требовала от них безбрачия, как обязанности их звания, или как обета. Напротив, на основании апостольских правил, она строго запрещала священнослужителям разрывать свое законное супружество даже под видом благочестия (пр. 5), равно как строго осуждала тех мирян, которые рассуждали о пресвитере, находящемся в супружестве, будто недостоит от него причащатися (Гангр. 4 и др.). И когда на первом вселенском Соборе некоторые предлагали ввести в Церковь новый закон о безбрачии для всех вообще священнослужителей: то один из знатнейших членов Собора, св. Пафнутий, епископ египетский, сам девственник и строгий подвижник, убедил всех присутствующих отцов, чтобы не возлагали тяжкого ига на мужей посвященных, не для всех удобоносимого, и что довольно, если, по древнему преданию Церкви, только вступившие уже на свящ. степени не будут вступать в брак, а те, которые пояли себе жен до рукоположения, отнюдь не оставляли бы их после [1572]. Этого древнего предания вселенской Церкви держалась до конца четвертого века и Церковь римская [1573]. Но с конца четвертого [1574], особенно же в пятом [1575] и шестом веке [1576], в ней являются уже правила, требовавшие совершенного безбрачия или оставления жен не только от пресвитеров и диаконов, но даже от иподиаконов, — правила, с одной стороны, произвольные и противные духу древних уставов Церкви, а с другой — своею строгостию подававшие слабым священнослужителям повод к соблазнительной жизни. Вследствие сего VI вселенский Собор постановил: «поелику мы уведали, что в римской Церкви, в виде правила, предано, чтобы те, которые имеют быти удостоены рукоположения во диакона, или пресвитера, обязывались не сообщатися более со своими женами: то мы, последуя древнему правилу апостольского благоустройства и порядка, соизволяем, чтобы сожитие священнослужителей по закону и впредь пребыло ненарушимым, отнюдь не расторгая союза их с женами, и не лишая их взаимного в приличное время соединения. И тако, аще кто явится достойным рукоположения в иподиакона, или во диакона, или во пресвитера, таковому отнюдь да не будет препятствием к возведению на таковую степень сожитие с законною супругою: и от него во время поставления да не требуется обязательства в том, что он удержится от законного сообщения с женою своего: дабы мы не были принуждены сим образом оскорбить Богом установленный и Им в Его пришествии благословенный брак: ибо глас Евангелия вопиет: еже Бог сочета, человек да не разлучает (Матф. 19, 6); и Апостол учит: брак честен и ложе нескверно (Евр. 13, 4); такожде: привязался ли еси жене, не ищи разрешения (1 Кор. 7, 27). Знаем же, что и в Карфагене собравшиеся, имея попечение о чистоте жизни священнослужителей, положили, чтобы иподиаконы, прикасающиеся священным таинствам, и диаконы, и пресвитеры, в свои урочные времена, воздерживались от сожительниц своих. Таким образом, и от Апостолов преданное, и от самой древности соблюдаемое, и мы подобно да сохраним, зная время всякой вещи и наипаче поста и молитвы. Ибо предстоящим олтарю, в то время, когда приступают к святыне, подобает быти воздержными во всем, да возмогут получити от Бога в простоте просимое. Аще же кто, поступая вопреки апостольским правилам, дерзнет кого–либо из священных, то есть, пресвитеров, или диаконов, или иподиаконов, лишати союза и общения с законною женою: да будет извержен. Подобно и аще кто, пресвитер, или диакон, под видом благоговения, изгонит жену свою: да будет отлучен от священнослужения, а пребывая непреклонным, да будет извержен» (прав. 18). Римские первосвященники этого не послушались; напротив, в последующие века еще с большею строгостию начали подтверждать свои узаконения о безбрачии всего духовенства [1577], распространив их в XII столетии даже на низших церковнослужителей [1578]. Но тем показали в себе только явных нарушителей древне–вселенского церковного законоположения.
VIII.
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ТАИНСТВАХ.
§ 242.
Предметы этих замечаний.
На основании учения православной Церкви о каждом таинстве порознь, нами раскрытого, удобно уже сделать общие замечания о таинствах, соответственно тем заблуждениям неправомыслящих, которые касаются всех таинств, и именно — сказать: а) о существе таинств, б) о седмеричном числе таинств, в) об условиях для совершения и для действенности таинств (§ 200). Ко всему этому, но принятому нами плану, мы присовокупим нравственное приложение всего догмата о таинствах.
§ 243.
О существе таинств.
Таинства не суть только знаки божественных обетований для возбуждения веры в людях, не суть простые обряды, отличающие Христиан от не–христиан, не суть одни символы духовной жизни и тому подобное, как мудрствуют неправомыслящие (§ 200); а суть священнодействия, которые под видимым каким–либо образом действительно сообщают верующим невидимую благодать Божию, — суть «орудия, которые необходимо действуют благодатию на приступающих к оным» (Посл. восточн. патр. о прав. вере чл. 15).
1) В этом удостоверяют нас все те места св. Писания, нам уже известные, где говорится о плодах какого–либо таинства. Говорится, например: a) о таинстве крещения: аще, кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие (Иоан. 3, 5); или: Христос возлюби церковь, и себе предаде за ню, да освятит ю, очистив банею водною в глаголе (Еф. 5, 25), и еще; и сими (грешниками) нецыи бесте, но омыстеся, но освятитеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа, и Духом Бога нашего (1 Кор. 6, 11); б) о таинстве миропомазания: тогда возложиша руце на ни, и прияша Духа Святаго. Видев же Симон, яко возложением рук апостольских дается Дух Святый, принесе им сребро, глаголя: дадите и мне власть сию, да, на негоже аще положу руце, приимет Духа Святаго (Деян. 8, 17–19); в) о таинстве евхаристии: аще кто снест от хлеба сего, жив будет во веки…, ядый мою плоть, и пияй мою кровь, имать живот вечный, и аз воскрешу его в последний день (Иоан. 6, 51. 54); г) о таинстве священства: не неради о своем даровании, живущем в тебе, еже дано тебе бысть пророчеством с возложением рук священничества (1 Тим. 4, 14; снес. 2 Тим. 1, 6), и проч. Здесь, очевидно, выражается мысль, что самая вода в крещении, при невидимом наитии Св. Духа, возрождает человека, очищает и омывает его от грехов; самое возложение рук или помазание миром в миропомазании низводит на человека благодатные дары; самое тело и кровь Христовы в евхаристии доставляют человеку бессмертие; самое рукоположение в таинстве священства сообщает рукополагаемому особое дарование, — что вообще каждое из таинств, по самому существу своему, необходимо действует на человека благодатию, когда только ему преподается.
2) Тоже самое учение единогласно выражают св. Отцы и учители Церкви в своих свидетельствах о плодах таинств. Довольно здесь, — так как эти свидетельства мы излагали уже в своем месте, — привести или припомнить только некоторые из них. Например:
Св. Кирилла иерусалимского: «Приступи ко крещению не так, как к воде простой, но как к духовной благодати, с водою даруемой» [1579]. И еще: «смотри, не почитай оного мира простым. Ибо как хлеб в евхаристии, по призывании Святого Духа, не есть более простой хлеб, но тело Христово: так и святое сие миро не есть более простое, ниже, если бы кто сказал, обыкновенное по призывании: но дар Христа и Духа Святаго, присутствием Божества Его бывающий действительным. Оным знаменательно помазуются твое чело, и другие орудия чувств. И когда видимым образом тело помазуется, тогда Святым и Животворящим Духом душа освящается» [1580].