Читать интересную книгу Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

Позже, спускаясь по ступеням изо льда и перламутра, Носитель Раскаленного Клинка все еще тяготился финальным аккордом беседы с Хранителем Лазурных Берегов. Однако внимание его отвлекли несколько магов, которых он по одному встретил, спускаясь на первый этаж высокого сооружения. Молодой и очень толстый маг воды раскланялся перед Мордредом. Затем какой-то старикан подошел, и, будучи пропущенным по приказу Синего Пламени, пожал ему руку и хлопнул по плечу. А на самой нижней ступени ему встретилась симпатичная девушка с ультрамариновыми волосами, фраза, высказанная ею: «Мы возлагаем на вас большие надежды!», покоробила Мордреда. «Неужели этот юный дегенерат не умеет скрывать свои знакомства и контакты или это все его доверенные люди? Они что — совсем страх потеряли, это же безумие, их поймают и заточат в глыбы льда, а меня дискредитируют. Нужно будет отчитать ублюдка при встрече».

Щедрый владыка металла

Большая Кузня встретила его переливающимся на пяти куполах, крытых каждый разным металлом, солнечным светом. Стенами, щетинящимися стальными шипами, и так любимой магом огня духотой в каморе Претора, расположенной над горячими цехами, где в раскаленных печах бурлило красное железо.

Новый Претор был учтив и немногословен, его охраняли не люди, а стальные големы. Школа Металла умела делать этих кряжистых гигантов без применения дорогостоящих материалов и колдовства, как в тех, что служили Мордреду, используя лишь магию, которая оживляет металл. Претор был одним из трех правителей Школы Металла и возглавлял Гильдию Оружейников школы. Ректор-Металлург, глава Академии Сплавов, остался дома, принимая экзамены у юных учеников. А все Старшие Братья Кузнецы были заняты своими производствами, поэтому решение общегосударственных вопросов предоставили молодому и серьезному Амаранту Бельвасу, занявшему пост главы оружейников в начале этого года. Он был облачен в просторную рубаху серого цвета, штаны из кожи, украшенные цепями и заклепками, просторные ботфорты, а на правой руке носил полный стальной наплечник с наручем и налокотником, а также стальной перчаткой с крючковатыми когтями. Так что когда они с Носителем Раскаленного Клинка здоровались, пожимая друг другу кисти рук, зал наполнил металлический звон.

— Я не знаю, сколько в этом правды, а сколько пустых обещаний, — говорил Амарант, когда все прочие официальные вопросы были уже исчерпаны. — Однако ваша инициатива с колониями впечатлила меня. Школу Металла интересуют недра, шахты, выработка руды и работа цехов. И новые рынки. Если все это можно получить, минуя необходимость самостоятельно оборонять и снабжать колонии — тем лучше.

— Поверьте мне, Претор, — ответил Мордред, размышляя о том, что при должном подходе к пошлинам и налогообложению с производств Школы Металла в его колониях можно будет получить больше прибыли, чем обретут сами металлурги, — в этом вопросе мои слова были совершенно искренними. Это, впрочем, не избавит наши школы от соперничества на рынке оружия. Но я являюсь сторонником честной конкуренции.

Собеседник кивнул.

— Позвольте сделать вам подарок, — Амарант кивнул кому-то из слуг.

Четверо человек вкатили в зал большой деревянный ящик из неошкуренных досок. «Мог бы и получше подарок запаковать, скаредный ты щенок». Однако когда переднюю стенку ящика убрали, Синее Пламя не смог сдержать восхищенный вздох.

Голем Школы Металла — ростом с человека, но шире в плечах. Мощная броня из стальных пластин имитирует совершенную мускулатуру. Гибкие сочленения из прочной проволоки, закрытые пластинами из бронзы, обеспечивают почти реалистичную подвижность. Золотая маска придает творению вид завершенного благородства и отливалась, судя по всему, по макету лица одного из прошлых знаменитых Носителей Короны Вечного Костра Альдрика Пламенное Сердце. В качестве вооружения на кистях голема были закреплены метровые, бритвенно-острые лезвия. Он был легче и стройнее обычных големов и мог двигаться с проворством опытного бойца. Подарок впечатлял. Мордред решил, что не зря вчера столь долго беседовал с посланцем Школы Металла — уже сам этот дар искупал потраченное время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Этот голем-охранник настроен защищать вас. Активируется этим словом, — Претор протянул собеседнику бумажку.

«Стальная тревога», — прочел магистр.

— Весьма впечатляет, — он чувствовал себя мальчишкой в день рождения. — Примите мою горячую благодарность!

— Не стоит, — отмахнулся маг металла. — Пусть это послужит основой дружбы наших Школ.

Хозяйка ядовитой истомы

Усадьба Ночи раскинулась посреди огромного сада, где половина цветов и трав источали синильный аромат, а деревья сочились смолой вперемешку с ядом. С проложенных в мягкой почве тропинок ни в коем случае нельзя было сходить, а красные фонари, во множестве расцветившие чернильные стены усадьбы, выхватывали в вечернем свете гибких, смуглых врачевательниц из Сестер Гарроты, почти нагишом собиравших в зеленых глубинах травы, пригодные как лекарства и как отрава.

Ночная Звезда, подобно Мордреду, любила уединение, потому, если в столицу отправлялась она, никто из тех, кто делил с этой опасной женщиной бремя власти, никогда не селился в Усадьбе. В этот раз ни Шепчущий Господин — правитель Шепчущего города, ни кто-либо из неугодных Ночных Докторов не отправился в Антарис-Примулу на внеочередную сессию — магам ночи вообще очень сложно выпутаться из клейкого болота внутренних интриг.

Ночные Доктора тут были — те из них, что угодны матриарху Сестер Гарроты. Ночная Звезда любила держать друзей рядом, врагов еще ближе, а тех, в ком не уверена — вообще под носом, спиной к себе, так удобнее накидывать струну.

Мордред видел их — опытных магов ночи, облаченных в черные одежды и четырехугольные судейские шляпы, а порой совершенно обнаженных, они тискали по углам Сестер Гарроты, пили вино, обсуждали текущие события или читали стихи, зная, что в этой усадьбе их жизнь может оборваться в любую секунду.

Временная хозяйка усадьбы встретила его в Зале Оргий, маги ночи никогда не стеснялись ни откровенных названий, ни ночных занятий — любви, воровства. Убийства.

Она была облачена в шелк и плотный бархат, закутанная с ног до головы, и от того еще более желанная. Рядом находились приближенные — пара Ночных Докторов в просторных одеяниях, одетые подобно своей госпоже Сестры Гарроты, среди которых выделялась смуглокожая красотка с миндалевидными глазами и фигуркой юной девушки. Она была окутана шелками, как и прочие, но лицо и ниспадавшие черным водопадом волосы оставила открытым, равно как и уродливый шрам на шее. Многие представители Школы Ночи выглядели довольно странно для южан — смуглая кожа, миндалевидные глаза, угольные волосы. Это объяснялось довольно просто — магам школы нравилась хмааларская стилистика, и они магическим, мистическим или иным образом изменяли свою внешность в сторону желаемого. Иногда получалось уродливо, чаще — красиво. Так же поступали маги, обладавшие волосами и глазами неестественного цвета.

Официальное общение не заняло много времени — Мордред выразил свои теплые, исключительно дружеские чувства Школе Ночи, его пообещали уберегать от острых ножей в темных аллеях. «Ах, если бы». Все было сказано еще вчера. На пиру маг огня даже ни разу не доставал своего малахитового жезла — бесполезно, везде яд или наркотики, но в безопасных дозах. Открытое убийство Носителя Раскаленного Клинка было бы величайшей глупостью со стороны Школы Ночи. У них есть Сестры Гарроты, есть Доктора и гвардия Шепчущего Города. Но при попытке выйти за рамки дозволенного мощь Школы Огня сотрет их немногочисленную школу в порошок — в открытом бою меч и огонь всегда оказываются вернее яда и кинжала.

В общем, Синее Пламя уже собирался уходить, но его удержала Ночная Звезда:

— Мордред, ты знаешь, ведь за тобой идет охота, — вкрадчиво произнесла она в спину магистра.

— Благодарю за предостережение, — ответил он кисло, следовало бы вслед за этим подумать: «И без тебя знаю, тупая шелковая шлюха», однако ходили слухи, что на службе Школы Ночи состояли кешкашивары. Эти таинственные полупризрачные создания с легкостью читали мысли, и приходилось себя сдерживать.