Поскольку мне не удалось найти компанию, чтобы сходить пообедать, пришлось искать другой способ не представлять себе ежеминутно зеленые махровые полотенца, покрытые засохшей блевотиной. Я как-то спросила у одной женщины, служившей в полиции Далласа и расследовавшей самоубийство, как ей удается переживать ужасы, которые она постоянно видит на работе. Она сказала, что старается создать вокруг себя «мир прекрасного». Я не была уверена, что ее способ сработает со мной, но решила попробовать. Я поставила диск Моцарта и съела салат, запив его бокалом каберне. Потом я приняла ванну с лавандовым маслом, подложив под голову свернутое полотенце и приглушив свет.
Я отмокала в ванне почти час, но чем дольше лежала, тем хуже себя чувствовала. Начать с того, что мои эмоции, которые раньше как бы заморозились, начали постепенно оттаивать, и меня охватила тоска. Хайди умерла такой молодой, умерла одна, с ней не было никого, кто мог бы ей помочь. Кроме того, мои мысли то и дело возвращались к Кэт и Джеффу. Я задавалась вопросом, все ли в порядке с их браком. У Кэт, конечно, очень ответственная и напряженная работа, но для нее отказаться от поездки с семьей в загородный дом в Литчфилде ради какого-то кинофестиваля — это примерно то же самое, что для другой девушки заявить парню, что в субботу вечером она не сможет с ним встретиться, потому что ей нужно состригать катышки со старого свитера. Когда Джефф только приехал, он утешал Кэт, но по мере того как шло время, мне показалось, что он становился все более отчужденным. А ведь поддержка мужа Кэт сейчас очень нужна. Если Хайди умерла от передозировки наркотиков, репортеры не дадут им покоя.
После ванны я позвонила Кэт. Я не надеялась, что полиция успела уже многое им сообщить, но хотела узнать хотя бы то, что удастся. У Кэт сработал автоответчик, по-видимому, они с Джеффом решили фильтровать звонки. Я устроилась в гостиной и попыталась читать. Как я и сказала Кайлу, квартира отошла мне два года назад, после моего брака, безвременно скончавшегося в возрасте восемнадцати месяцев. Квартира у меня с одной спальней и отдельной большой гардеробной, которую я переделала в кабинет, но зато у меня есть балкон и великолепный вид на крыши Ист-Виллидж. Я считаю квартиру своим убежищем. Многие удивляются, как это при нью-йоркских ценах на недвижимость мой бывший оставил мне ее, но его тогда волновали совсем другие проблемы, а именно — как сбежать из города и от карточных долгов.
В девять часов я снова попробовала связаться с Кэт, в пятнадцать минут одиннадцатого — опять, но оба раза наткнулась на автоответчик. Меня возмущало, что Кэт мне не перезванивает. Ради нее я вскочила с постели ни свет ни заря, примчалась к ней, а теперь она от меня отгородилась. Но, если разобраться, этого мне и следовало ожидать. История со смертью Хайди, вероятнее всего, обернется кризисом пиара, рабочей ситуацией, а по таким вопросам Кэт ко мне за помощью не обращается. Для этого Господь создал энергичных барракуд типа Лесли. А может быть, Кэт просто очень устала.
Около полуночи я взяла книжку и легла в кровать, надеясь, что мне удастся уснуть. После развода у меня развилась довольно противная бессонница, чаще всего в форме, которую называют ранним окончательным пробуждением. То есть я благополучно засыпаю, но часа в два или три ночи просыпаюсь и уже не могу заснуть. Но в этот раз мне не удавалось даже заснуть. В конце концов я включила телевизор и стала смотреть документальный фильм, но он оказался не таким занудным и усыпляющим, как я надеялась. Когда я в последний раз смотрела на часы, они показывали 2.22.
После того как я прочитала обработанные пиарщицами статьи о смерти Хайди, мне, конечно, очень хотелось поговорить с Кэт, но я решила, что оставила уже достаточно сообщений на ее автоответчике. К тому же ей рано или поздно все равно придется со мной связаться, хотя бы затем, чтобы предупредить, как себя вести, если мне позвонят из газет. Поэтому я решила для разнообразия заняться своими прямыми обязанностями. Я достала из сумки несколько папок и общую тетрадь. В последние годы я специализируюсь в основном на криминальных драмах, но могу взяться и за какую-нибудь другую историю, если в ней есть некая интрига или нечто загадочное. Моя последняя статья, которую я должна сдать через четыре недели, подпадает под эту категорию. Я рассказываю о довольно бедном семействе из пяти человек, живущем в Олине, штат Нью-Йорк, которое стало подозревать, что в их доме действует полтергейст. Если они, например, выходили из комнаты на несколько минут, то, вернувшись, обнаруживали, что либо мебель передвинута, либо с кровати сброшены подушки, а один раз были даже содраны обои со стены. Случалось, по их словам, что чья-то невидимая рука подбрасывала в воздух разные предметы.
Об этой истории я узнала из небольшой газетной вырезки, которую мне прислал один друг, живущий на западе этого штата. (Надо сказать, что у меня по всей стране есть друзья и родственники, которые регулярно присылают мне всякую забавную информацию.) В этой истории не было трупов со следами удушения, никто не исчез бесследно, но все же она меня заинтересовала, и когда я предложила написать об этом в «Глянец», Кэт сразу согласилась.
Несколько недель назад я съездила на своем джипе в Олин и провела два дня с семейством Кейз. Не могу сказать, что я вернулась от них, уверовав, что на дом напала нечистая сила, но, с другой стороны, я так и не поняла, кто устраивал эти представления — сами родители или кто-то из детей. На второй день над моей головой пролетела мягкая игрушка. В это время в комнате находились несколько человек, включая двенадцатилетнюю Марки, но я не смогла определить, кто это устроил.
В начале следующей недели я поговорила по телефону с так называемым парапсихологом, к которому обращалось это семейство. Его заключение таково: никакого полтергейста нет, а все эти чудеса вызваны телекинетической энергией, которой обладает неулыбчивая, а иногда и просто угрюмая Марки.
— В девяноста девяти процентах случаев перемещение предметов вызывает девочка, находящаяся в переходном возрасте или переживающая сильный стресс, — терпеливо объяснял он мне. — Гормональные изменения создают электрокоматическую энергию. А затем, понимаете ли, девочка, сама того не сознавая, выбрасывает сгусток этой энергии по спиральной траектории, и именно это заставляет предметы двигаться, взлетать в воздух и падать.
На расшифровку записи интервью, которое я взяла в пятницу, у меня ушло минут сорок пять. Мне предстояло пообщаться еще с несколькими людьми, в частности с профессором детской психологии из Джорджтауна, который в этом месяце приехал в Нью-Йорк и собирался летом прочитать курс лекций в здешнем университете. Этот профессор считал парапсихологов шарлатанами, и у него имелась собственная теория, объясняющая странное поведение неодушевленных предметов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});