Читать интересную книгу История языкознания - Сусов Иван Павлович

Сын Мотоори Норинага Мотоори Харунива (1763--1828) предложил классификацию спряжений глагола с учётом форм изменения в вертикальном ряду годзюона. Он сократил число форм спряжения за счёт омонимичных форм и упростил схему спряжения, провёл анализ проблемы переходности -- непереходности с учётом различий в спряжении, дал квалификацию грамматических показателей пассива, каузатива, потенциальности как глагольных окончаний, предложил семантическую классификацию глаголов. Курокава Харумура (1799--1866) уточнил трактовку переходности -- непереходности.

Тодзё Гимон (1786--1843) предложил отказаться от философски-онтологических характеристик при классификации слов. Он различал слова неизменяемые и изменяемые, слова материальные и нематериальные, слова вида и слова действия. Глаголы и прилагательные он объединил в один класс. Он осуществил классификацию форм спряжения и изобрёл их наименования, используемые и сегодня. Формы спряжения были расположены в порядке гласных годзюона. При этом осуществлялся учёт фонетических изменений в конечном слоге и присоединяемых тэниоха. Ему принадлежит создание схемы спряжения, близкой по своему духу к современным.

Тогаси Хирокагэ создал кодифицированную впоследствии классификацию на основе модификации схемы Тодзё Гимона. Он выделил на функционально-семантической основе три части речи (кото 'слово' -- то, что существует само по себе, о чём человек говорит; котоба 'слово; речь' -- то, что существует не само по себе, что человек об этом говорит; тэниоха -незнаменательные изменяемые и изменяемые слова).

Японской лингвистической традиции присущи специфические черты: японцы понимают слово в ином смысле, чем в европейской традиции (для них слова -- это единицы, совпадающие со словами в нашем понимании или же являющиеся частями слов типа наших основ слова, морфем); слог они рассматривают как неделимую единицу и часто отождествляют слог и морфему; морфемная сегментация подчинена слоговой.

Культурные контакты с Голландией оказали влияние на возникновение в Японии научной школы, где изучались достижения голландской (и через её посредство в целом европейской) культуры и науки. Именно в рамках этой школы появилась первая полная грамматика японского языка, написанная японцем Цуруминэ Сигэнобу (1833). В этой грамматике категории и явления японского языка подводятся под европейские мерки, выделяются 9 частей речи (включая предикативные прилагательные взамен артикля, а также местоимения и междометия), имена с пространственным значением квалифицируются как предлоги, различаются 9 падежей -- шесть для имён и три для глаголов. Параллельно с работами в традиционном духе после "открытия Японии" (с 60-х гг. 19 в.) появляются аналогичные грамматики, построенные по образцу как голландских, так и английских грамматик. В конце 19 в. осуществляется синтез японского и европейского начал в языкознании. После 1945 г. японское языкознание становится частью мирового языкознания.

1.6. Лингвистическая мысль в Бирме, Тибете, Индонезии и Малайзии

Научные школы в области языкознания Бирмы (нынешней Мьянмы), Тибета, Индонезии и Малайзии начали складываться в средние века в сфере влияния других, разработанных на более высоком уровне языковедческих традиций, и нередко синтезировала их достижения.

Бирманские языковеды в большей степени опирались на идеи китайского языкознания. У тибетцев наблюдается сочетание подходов, прелагавшихся индийцами и китайцами. Ориентацию индонезийского и малайзийского языкознания определяла смена ряда воздействующих на него лингвистических традиций (первоначально индийской, затем арабской и в конечном итоге европейской). И тем не менее все эти национальные языковедческие школы достаточно оригинальны в том, что касается осознания специфики своих родных языков.

В трудах бирманских учёных, следовавших в основном китайской лингвистической традиции, довольно рано находят отражение специфические особенности своего языка как языка слогового, тонального и изолирующего. Во внимание принимается не столько фонетический облик слова, сколько его орфографическое изображение. Термином гласный фактически обозначался не гласный, а финаль как часть слога, противостоящая инициали. Установление статуса медиали, функционально входящей в состав финали, не всегда было корректным из-за особенностей графики языка. Слог и морфема по существу отождествлялись, поскольку их линейные границы в основном совпадают. Перечислялись только три тона, поскольку четвёртый произошёл позже и не обозначается тональным знаком. Был выделен класс преаспирированных сонантов как "грудных".

Чёткого различения морфологии и синтаксиса не было. Слова, обозначающие качества, сближались с глаголами. Все слова и частицы (служебные морфемы) делились на именные и глагольные. Подлежащему и дополнению давалось "ролевое" определение. В одном члене предложения (как и в китаеведении) объединялись определение и обстоятельство.

В целом к ведению грамматики было отнесено то, что наиболее частотно в речи. Господствовал своего рода "списочный" подход к описанию фактов языка, обусловленный особенностями бирманского языка (отсутствие морфологических парадигм и использование в качестве грамматических показателей служебных слов и немногочисленных аффиксов).

Тибетское языкознание тоже отличается достаточно высокой степенью оригинальности. Тибетцы пришли на занимаемую ими территорию в 6--5 вв. до н. э. из Кукунора (Китай), создали своё государство в начале 7 в., провозгласив в 787 г. в качестве официальной религии буддизм, который в 16 в. приобрёл форму ламаизма. Языком этой религии служил санскрит.

Тибетское письмо возникает в начале 7 в. на основе индийской письменности брахми (в гуптском варианте) с добавлением ряда графем для отсутствовавших в санскрите звуков, Разрабатывается система тибетской транслитерации санскритских слов.

В 7--8 вв. появляются первые грамматические трактаты, посвящённые сопоставительному описанию (в русле индийской грамматической традиции) 50 знаков санскритского и 30 знаков тибетского алфавитов, характеристике прежде всего 20 отсутствовавших в тибетском письме графем, обоснованию реформ в тибетской графике (под возможным влиянием китайского буддизма). Характеристика звуков даётся в морфонологическом ключе в соответствии со специфической структурой тибетского слога. Рано проявляется внимание к комбинаторике звуков.

Тибетцы используют числовые обозначения целых групп знаков, позволяющие путём задания номера порождать определённое множество фонем (этим предвосхищаются аналогичные идеи Ф. де Соссюра и глоссематиков). В классификации звуков совмещаются артикуляторные и комбинаторные признаки, т.е. происходит синтез индийской и китайской традиций.

Авторы грамматических сочинений довольно рано осознают своеобразную структуру тибетского языка. Нумеруя падежи (вслед за Панини), они ориентируются на чисто семантическое определение падежа через роли деятеля, цели, орудия, источника, местонахождения, принадлежности (аналогичный подход наблюдается в теории "глубинных падежей" у Ч. Филлмора). Строится своеобразный семантический метаязык для описания плана содержания тибетского языка. Падежи и частицы распределяются по метаязыковым семантическим разрядам. Появляются намётки теории эргативного и активного строя предложения.

Наиболее известны следующие авторы трактатов: Че-кхйи-бруг (около 798--815); создатель тибетской грамматической традиции Тхонми Самбхота, которому приписываются от 2 до 8 трактатов; Атиша (11 в.), Ло-дан шэй-раб (11 в.), Сод-нам цзе-мо (12 в.). Должны быть также отмечены основатели целого направления широких филологических исследований, включающих изучение санскритской грамматики и принципы перевода на тибетский: Лодой дан-ба (1276--1342) и его старший брат Чондон до-рчже чжалцан; Дхармапалабхадра (1441--1528); возвращающийся от фонетического к морфонологическому описанию комбинаций согласных и сочетаний морфем Янчжан да-ба'и до (около 1588--1615), Махапандит Си-ту (18 в.). Комментирование грамматических трактатов становится излюбленным научным жанром, продолжавшимся до 18 -- начала 20 вв.