подушки донести. Как он спать, так и я рядом падаю». И то правда, они с внуком дрыхнут по одному расписанию, да так крепко, что хоть из пушки пали.
Но если это была не дочь, то КТО ходил по дому ночью в образе моей дочери и звал меня? И что гораздо важнее – кто приходил меня душить? К слову, тот раз был не единственным. ОНО периодически возвращается и всегда выглядит как моя дочь, а самое интересное, что это случается только в те ночи, когда я тайком от всех телевизор включаю. В то, что это сонный паралич, я уже не верю, потому что сонные параличи двери в реальном мире открывать не умеют.
Прощание из детства
Когда я была маленькой, моя бабушка жила в деревне. Собственный участок, 12 соток огорода, куры, коза… В общем, обычная сельская жизнь, ничего интересного. Так как денег в семье было не слишком много, вместо поездок на море или еще куда-то родители запихивали меня к бабушке на все лето. Справедливости ради, они и сами после работы торчали на грядках, потому что осенью и зимой надо было что-то кушать, но меня это не слишком утешало. Какой ребенок на самом деле любит огород?
Но в целом мне у бабушки нравилось. Речка, свобода, ягоды прямо с куста… А как мы дружной детской компанией воровали яблоки у соседа – это вообще отдельная песня. Причем у каждого дома росли точно такие же свои, но у соседа, конечно, было намного вкуснее. Он, к слову, вообще не возражал, только просил не срывать яблоки просто так, а обязательно кушать, и мыть перед едой, можно прямо в его колодце.
А еще друзья же. В городе у меня с дружбой как-то не слишком сильно ладилось, все сидели вечерами в бетонных коробках и не спешили общаться друг с другом, а в деревне стабильно собиралась боевая летняя компания из десяти человек. Мы со всеми общались – и с малышами, и с теми, кто постарше, и не делили на местных и чужаков, просто тусили всей большой веселой кучкой.
Но больше всего я дружила с соседским мальчиком Петькой. Он был старше меня на год, и жил в соседнем доме. Лет в 12 я думала, что влюблена в него, в 14 мы впервые поцеловались, и примерно тогда же поняли, что, нет, это странно. Как встречаться с сестрой или братом. Но общаться не перестали, наоборот, наша дружба стала только крепче. У нас даже свои традиции появились: по утрам мы дружно выполняли всю огородную работу, сначала у нас, потом у него – поливали, пропалывали, выдергивали сорняки, а потом бежали на речку или к местному клубу, к нашим друзьям.
В мои 16 ситуация с деньгами в семье улучшилась, а вот бабушке, наоборот, стало хуже, и родители перевезли ее к нам, в город. Дом и участок постепенно оказались заброшенными. В деревню на лето я больше не ездила, хоть и вспоминала порой с грустью о чудесных деньках, проведенных на природе. С Петькой мы переписывались сначала, но потом общение заглохло само собой, он перестал отвечать мне, уже не помню, почему. А может и не было никакой причины, просто мы…повзрослели?
В общем, вернулась я в деревню уже вполне взрослой женщиной, матерью и счастливой женой. Мы с мужем планировали купить дом в городе, но денег от продажи квартиры слегка не хватало, и я предложила продать бабушкин участок, все равно он без дела стоит, никому не нужный. Ну, и поехала посмотреть, что там и как.
Знаете, это прекрасное чувство ностальгии… Только я ступила в заросший бабушкин сад, меня накрыло этими запахами, ощущениями, воспоминаниями… Аж под ребрами закололо.
Машинально я глянула на соседский участок – у нас там сетка всегда стояла, никто ничего не прятал, и в детстве мы с Петькой именно так перекрикивались по утрам – и… Петька, мой друг Петька, стоял в соседнем саду и смотрел прямо на меня! На секунду я будто снова попала в детство и совершенно несолидно заорала от радости, махая руками.
Петька улыбнулся мне, сделал пару шагов вперед, и тоже махнул рукой. Я уже хотела было позвать его к себе, но… В один момент меня вдруг как по голове ударило. Мне 35, прошло уже 19 лет, а Петька… все такой же, как тогда, в 16. Но… это же невозможно! Как?!
Я присмотрелась и чуть не заорала от ужаса. Мой друг детства действительно выглядел ровно так же, как и в 16, только он был весь синий, мокрый, почему-то в водорослях весь, трясся в тени под яблоней, как будто не мог выйти на свет. А когда он открыл рот в улыбке, у него изо рта вытекла тонкая струйка грязной болотно-зеленой воды. Я едва сознание не потеряла на месте. А он сделал еще один шаг ко мне, еще раз махнул рукой и… исчез.
Никогда до этого момента я не верила ни во что потустороннее. А тут не выдержала, побежала к соседям, в дверь заколотила, ору открывшей мне матери Петьки, где ее сын, и почему он в таком жутком виде в саду стоит. А потом голову поворачиваю чуть в бок и вижу на серванте, на видном месте, фотографию Петьки в черной рамке.
Оказалось, что Петька мой умер примерно через полгода после того, как я уехала из деревни навсегда. Пошел с мужиками на рыбалку и провалился под лед, не успели вытащить. Поэтому и перестал отвечать на мои письма – не было уже получателя в живых. Мы с его матерью долго плакали, вспоминая пацана, так рано и несправедливо ушедшего, а когда я призналась, что видела его в саду, она сказала мне:
– Это он попрощаться пришел, дождался все-таки. Ты же его единственным другом была, он все мечтал следующей осенью в город поступать, чтобы к тебе поближе. Но вот не вышло. Ну, хоть так свиделись…
Я с тех пор каждый год на его могилку хожу, здороваюсь, про дела свои рассказываю, шутки наши с ним шучу. Больше правда никогда не видела его, но оно и к лучшему, все равно мне кажется, что он на том свете меня слышит.
Тварь из больницы
Я тогда аппендицит словила, привезли меня в больницу, прооперировали, все по стандарту. А еще по стандарту таких бедолаг как я в отделении на неделю оставляли, чтобы убедиться, что швы не разойдутся и заживление хорошо идет. Ну, это тоже ок, не страшно, со мной верный ноутбук был, телефон (хоть медсестры и ругались, что антисанитарию развожу),