как она загорается, задумав свое очередное творение.
Ах, если бы я могла снова стать человеком. Если бы я могла вернуться в Элору и забыть об этом кошмарном мире.
– Чья это одежда? – спрашиваю я.
Дженни бросает на меня вопросительный взгляд через плечо.
– Что?
– В шкафу полно вещей. Чья это одежда?
– Ваша, миледи.
Я хмурюсь и рассматриваю платье, которое лежит на кровати. Я его не узнаю, но в Золотом дворце у меня было больше платьев, чем я успела бы надеть за всю свою жизнь. Я никогда не обращала на это особого внимания и позволяла выбирать одежду Тесс и Эмме.
– Из Благого двора? – спрашиваю я.
– Нет, миледи. Это новая одежда, купленная для вашего пребывания в наших краях. Его величество попросил нас приготовить ее для вас, пока вы спите.
Как они смогли сделать это так быстро? С помощью магии? И как я не услышала, что все заносили это сюда? Но я даже не пытаюсь задавать эти вопросы. Меня не покидает ощущение, что все это – ложь. В этом королевстве все – ложь.
– Конечно, мы внесем коррективы, – говорит она, – теперь, когда нам известно, что вы предпочитаете штаны платьям.
Выдвинув ящик, она достает пару светло-коричневых кожаных штанов для верховой езды и белую блузку и кладет их на кровать рядом с платьем. Затем она открывает ящик и достает комплект нижнего белья.
– Я в состоянии одеться сама, – говорю я, когда она достает из шкафа пару сапог для верховой езды.
– Разумеется, миледи. Как пожелаете. Я подожду в коридоре и, когда вы будете готовы, провожу вас на обеденную террасу. – Она слегка склоняет голову.
Я неловко переминаюсь с ноги на ногу. Даже после нескольких недель, проведенных в Золотом дворце, где меня баловали и обслуживали, мне все еще некомфортно иметь прислугу. Я так привыкла быть служанкой, что мне вряд ли будет комфортно кому-то приказывать.
– Спасибо.
Она поворачивается к двери, но останавливается, положив руку на ручку.
– Это я должна вас благодарить, – шепчет она.
– За что?
– За то, что вы сняли проклятие. – Она не сводит взгляда с двери. – Я потеряла дорогого друга из Золотого двора. На него напал фейри теней, в его собственном доме. Он…
– Не смог защититься, – шепчу я, тут же ругая себя за то, что говорю очевидные вещи. Из-за проклятья королевы Неблагие стали смертными и могли пользоваться своей магией только ценой своей жизненной силы. Им пришлось приносить человеческие жертвы, чтобы использовать магию и не умереть. Но ценой такого великого проклятия было, в частности, лишение Благих способности причинять физический вред Неблагим. Поэтому Благие стали беззащитны от атак Неблагих. Это углубило пропасть между дворами. – Соболезную.
Она кивает.
– При ее дворе не все такие, как она, – говорит служанка, а затем выбегает за дверь.
Я медленно одеваюсь. Штаны из мягкой кожи идеально сидят на моей талии и бедрах. Узлы на рукавах блузки с квадратным вырезом несут скорее эстетическую функцию – как и многие женские вещи как дома, так и здесь, в Фейри. Но она сшита из мягчайшего хлопка и позволяет мне свободно двигаться, поэтому я не возражаю против ненужных излишеств.
Я знаю, что сапоги будут впору, еще до того, как надеваю их. Они из более темной кожи, чем брюки, и облегают мои икры. Я неторопливо затягиваю шнурки чуть ниже колена, утешая себя мыслью, что при необходимости смогу убежать. Я не стану углубляться в размышления о том, как слуги Миши узнали мой размер или почему король так щедр. Уверена, это все не просто так, – ведь и я не просто так принимаю его щедрость.
«Потому что у тебя нет никого и ничего. Потому что у тебя нет выбора».
Выбросив из головы мрачные мысли, я заканчиваю одеваться и поворачиваюсь к зеркалу, висящему над столом. Увидев себя, я застываю как вкопанная.
Женщина в зеркале похожа на меня, но это не я. Ее карие глаза того же оттенка, что и мои, но почему-то сияют ярче. Черты лица те же, но кожа светится, а ее уши…
Подавив волну эмоций, от которых горло сводит судорогой, я откидываю назад свои короткие рыжие кудри и рассматриваю уши. Эти изящно заострённые кончики – самое явное свидетельство моей трансформации. Во всем остальном я почти могла бы сойти за человека. Но эти уши означают, что я никогда не смогу вернуться в Элору и увидеть Джас.
Все ли с ней в порядке? Нашла ли она работу? У нее нет долгов, и с ее навыками швеи она без проблем сможет себя содержать. Не удивлюсь, если переберется к моей подруге Ник и ее дочери Фаун. Мне кажется, это соглашение пойдет на пользу всем троим.
Но хоть я и знаю, что с ней все в порядке, это не компенсирует того факта, что я, возможно, никогда больше ее не увижу. Из всего, что Себастьян украл у меня, это ранит сильнее всего. Если я буду нужна Джас, я не смогу вернуться в Элору, чтобы позаботиться о ней. Я никогда больше не смогу там жить. Я никогда не смогу вернуться домой.
Домой.
Это было совсем недавно. Прежде чем связать себя узами с Себастьяном, я сказала ему, что Фейрскейп – не мой дом и я не уверена, что он вообще у меня есть. Он поцеловал меня, и его слова были такими сладкими на моих губах.
«Эту проблему я могу решить… если ты позволишь».
Вздрогнув, я набрасываю одеяло тьмы на воспоминание, задушив его, как блуждающее пламя. Неужели все это было ложью? Каждое прикосновение его губ, каждое прошептанное обещание? Неужели все это были уловки, чтобы украсть корону? Неужели все это было неправдой?
Я не могу думать об этом прямо сейчас. И не буду.
Когда я выхожу из комнаты, Дженни ждет меня в коридоре, как и обещала, но коридор находится… на улице. В стене напротив моей есть двери, но потолка нет, если не считать купола верхушек деревьев высоко над головой. Здесь щебечут и порхают птицы, а лёгкий ветерок играет кончиками моих волос.
Дженни ведет меня по ярко освещенным коридорам, пока мы не выходим к великолепной извилистой алебастровой лестнице с блестящими деревянными перилами. Если в Золотом дворце, куда бы я ни посмотрела, все напоминало мне о блеске и сиянии безоблачного дня, дом Миши напоминает мне о самых красивых уголках леса, как будто земля, камень и деревья собрались вместе, чтобы почтить его.
Мое внимание привлекает звук журчащей воды, и я выглядываю