время от времени разнимая драчунов, которых становилось все больше и больше. И как только подошли они к полю, где должна был битва быть, уже все (кроме Креслава, который ужедогадался, что виноват во всем василиск, которого он видел, когда уходил на пост). Супостат-атаман вскинул брови и заорал:
– Что это за дружна?! И эти холопы наши враги?! Да мы их всех раскрошим легко и не принужденно! В БОЙ!!!
И битва началась. Вернее сказать, началось отступление русских, которым удалось скрыться от нападавших. Так до ночи они бегали от атамана с его огромным войском, в котором не погиб никто. Ночью глубокой завалилась дружина опять спать. И тут Креслав сунул им под кольчугу мешочек махонький, в котором была землица родная. И каждый мешочек он положил поближе к сердцу. И на утро, пробудились воины ратные. Отвага и любовь колотала в сердцах их. Разгромили они супостатов и вернулись на родину. Креслав рассказал им все, что поизошло. Поблагодарили они его за то, что спас их от гибели неминуемой. И мешочки с землицей русской себе оставили на память. Ведь, не даром глаголит пословица русская: Счастье Родины дороже жизни.
Божедурный* (слав.) – дурак
Грудень** (слав.) – ноябрь
Аер*** (слав.) – воздух
Василиск**** (слав.) – змей
СКАЗАНИЕ 18
Жил да был в ратном городе Муроме Чернек. Нраву он легкомысленного, если что-то делает, то обязательно на что-то, пустяк какой-нибудь, отвлечется и получиться дело не так. А отвлечься он мог на что угодно: на крик громкий, на облако, проплывавшее мимо, даже на бабочку, перелетающую с цвета на цвет. Д, такое случалось не редко. И корил себя сильно за такое. Ведь паренек-то он ничего: высокий, красивый, широкоплечий. Волосы черные, как сажа, очи синие, словно небо высокое. Но вот, однажды, приклучилася с ним вот такая история:
Как-то раз, работал он: красил забор древесный, высокий. А забор-то длинный был. И красить было скучно. Особенно Чернеку, который просто терпеть не мог скуки. Но, вот, слышит: свист недалеко. Ну, а Чернек конечно-же бросил работку и помчался на свист. Видит: на поляне большой, откуда свист доносился, лежит мужик. Видно, что молодой, уже с усами рыжими и курчавыми волосами. Одежка на нем крестьянская: портки синие, где-то дырявые, и рубаха, по виду старая, видавшая на своем веку многое. Так же на голове шляпа соломенная, старая. В общем по одежке не богат этот мужик. Лежал он на спине, закинув ногу на ногу и посвистывал себе под нос, сворачивая уста в трубочку. Чернек подошел поближе к мужику и спросил:
– А чего это ты тут валяешься?
Разомкнув очи, мужик посмотрел взглядом любопытным и вытянув выйу* ответил:
– Не зришь? Отдыхаю!
Чернек спросил:
– А от какой такой работы ты отдыхаешь? Ежели ты пахарь, где ж твоя скотина? Ежели ты глиняных дел мастер, почему ж ты здесь? Ежели ты…
– Да ни работал я! А просто отдыхаю!
От чего?
Озадаченно спросил Чернек.
– А ни от чего. Просто отдыхаю и все.
– Хм, а как просто! «Просто отдыхаю»! А я вот, не могу отдыхать, забор красить надобно!
– Ну не крась!
Хмыкнул мужик.
– А как тогда…
– Не хочешь не крась!
Немного подумав Чернек спросил:
– А как тебя звать, мил человек?
– Яровидом. А ты кто таков?
– Чернек я.
Мужик встал, отряхнул землю, поправил одежку, портки и проговорил:
– Хэх, ну пойдем. Еду взять надобно!
И пошли на рынок большой Чернек с Яровидом. «А и правда – думал Чернек – еду я запаметовал взять! И как Яровид помнит все? Ну и память! Хочу стать таким же! Удалым и с хорошей памятью!»
А между тем взяли еду они и разошлись.
С того момента часто Чернек с Яровидом виделся. Не скажу, что они были товарищами, но при встрече очередной, здоровались и немножко глаголили. Теперече Чернек мало работал, делал что хотела душа его и живот** был великолепный. Но стали другие знакомые относиться к нему с холодом. Не хотели с ним разговаривать, обходили сторонкой, за спиной поговаривали недоброе. На душе у Чернека было как-то тоскливо. И вспомнил однажды, как он жил перед тем, как начал слушать советы противные Яровидовы, как хорошо было, как все любили его. Тут он перестал слушать Яровида. Понял он, что Яровид – это просто лиходей*** ленивый. И стал его Чернека опять любить и уважать.
И еще, с тех пор далеких был он очень внимательным. Не отвлекался от дела своего, опка не доделывал его. Изменила его история эта необычная. Ведь правду глаголит пословица русская: Не живи чужим умом, живи своим разумом»
Выйа* (слав.) – шея
Живот** (слав.) – жизнь
Лиходей*** (слав.) – злодей
СКАЗАНИЕ 19
Ночь. Снег белый все еще падает, убаюкивая смотрящих на него. Но на печи, в избе дедушки Афанасия еще есть детишки которые не спят. Вон, например мальчишка тот, белобрысый. Спрашивает он дедушку:
– Дедушка Афанасий, а почему, когда вы делаете дело какое-нибудь, вы никогда не торопитесь, даже когда нужно очень?
Дедушка Афанасий хитро прищуривается отвечает:
– А потому, что есть такая пословица русская: Торопливый дважды одно дело делает.
– А что значит это?
Дедушка в ответ почесал серебристую бороду и сказал:
– Я тоже раньше не понимал, что значит пословица это. Но потом случай один любопытный произошел со мною. Потом только я внял*, что это значит. Рассказать?
– Да, пожалуйста, расскажите!
Дедушка Афанасий устроился на стуле деревянном по удобней и сказал:
– Ну, слушайте:
« Стоял тогда изок** жаркий. Не припомню начало его, али середина, давно это было. Было тогда жарко шибко, и каждый Божий день солнце яркое светило на нас, вызыва пот мокрый, соленый. Особенно, когда делом заняты мы были. А дела всегда найдутся, коли захочешь сыскать. А коли хочешь бездельничать, дела сами найдут тебя. Но слава Богу у нас на Руси мало было таких махоблудов*** глуподырых****. Но вот торопливые были. Взять хотя бы Торчина нашего, который древесных дел мастер. Работал вместе с ним друг верный Молчан. Дружили они очень давно и возникла идея славная у Торчина, вместе работать, быть мастерами древесных дел. Но часто в лавке их звучала вот такая фраза:
– Торчин, да не торопись ты! Главное – сделать хорошо!
– Да ладно, ладно!
Но все равно не получалось не торопиться у Торчина. Все время хотелося ему по быстрее сделать. Но однажды вот такая история с ним приключилась, что навсегда отучила торопиться его.
Раз один, попросил его Молчан подготовить три фигурки в виде медведей, сделанных из крепкого древа. Фигурки эти были сложные, но красивые. А сам Молчан уходил на весь день добыть немного древа, для новых изделий. И сказал на прощание:
– То ка ты не торопись, понял?
– Да понял я, понял!
Отвечал Торчин.
На следующий день, ушел Молчан, а его друг тут же приступил к работе. Начал вырезать из дерева медведей. Но