ждали трудолюбивые первокурсники с наполненными виноградом плетеными корзинами. Они шустро бросались к машине и опорожняли корзины в кузов, им срочно была нужна пустая тара для продолжения сбора даров природы и выполнения дневной нормы. Грузчик мог наблюдать за этим процессом из кабины, мог выйти и размяться. Далее шла самая сложная часть обязанностей. Самосвал подъезжал к воротам винзавода, километрах в 10–15 от места сбора. Машина заезжала внутрь на разгрузку. Как разгружается
самосвал и какая роль грузчика в этом процессе вы должны догадываться. Старик сторож при въезде сразу говорил, что нам внутри завода делать нечего и у него всё есть в будке. И правда, в его распоряжении находилось два пятилитровых чайника. В одном был розовый портвейн, в другом белый крепленый вермут. Сухого вина сторож не держал, называя его кислятиной. Рядом лежал каравай крестьянского хлеба и несколько ломтей брынзы. Наливал он дары родного предприятия в алюминиевую полулитровую кружку. Обычно грузчику хотелось попробовать и того и другого. Так что после одного, максимум двух, рейсов место грузчика занимал следующий «дегустатор».
Были работы и по четыре трудодня за смену. Но там надо было действительно вкалывать! Однажды мы вчетвером подрядились готовить и отгружать зерно на посадку озимой пшеницы. Мы брали зерно из огромной горы посредине амбара и большими двуручными совками засыпали его в механизм протравливания, где зерно смешивалось во вращающемся барабане с химреагентом в виде розового порошка с ядовитым запахом дуста. После этого протравленным от вредителей семенным зерном мы наполняли пятидесятикилограммовые мешки и грузили их в, курсирующий между нами и сеялками в поле, грузовик. Грузовики ходили часто, и расслабляться было некогда.
Но всё же иногда можно было пяток минут отдохнуть. Во время короткого отдыха мы успевали съесть припасенный арбуз или дыню, а иногда ходили утолить жажду на примыкающий к амбару винодельческий пункт. Это был длинный открытый навес с сотней двухсотлитровых бочек, которые наполнялись соком, выходящим из — под винного пресса. Сок стекал в большой бетонный приямок размером и формой с кубический метр, а потом насосом закачивался в бочки. У пресса стояла литровая кружка для желающих попить. Рабочие виноделы не понимали нашего предпочтения, всё пытались налить нам уже выдержанного, годовалого вина. Иногда мы пили и вино, но никакого опьяняющего эффекта не испытывали — после загрузки очередной машины весь алкоголь выходил с обильным потом. Так что сок был вкуснее, а утолял жажду так же.
После целого дня упорной физической работы мы шли на ужин. Как старшим руководителям, повариха тетя Дуся накрывала нам отдельный стол, после того как первокурсники закончат и удалятся. И меню соответствовало нашему статусу! Тут была и жареная с картошечкой молодая баранина, и огромная сковорода яичницы из двух десятков яиц (на четверых), и нежнейшая овечья брынза, и много других местных деликатесов. Повариха каждый раз приносила из дому «своего» вина и обижалась когда мы, утомленные дневным приёмом жидкостей, не в полную меру отдавали должное её отличному напитку.
Для меня, правда, работа на зерновом складе быстро закончилась. Техника безопасности подвела, вернее пренебрежение безопасностью. Нам привезли мешков пять элитного зерна. Какой-то новый сорт пшеницы из НИИ растениеводства. Его надо было протравить отдельно и в этих же мешках с маркировкой погрузить в машину. Сеять его должны были на отдельной, экспериментальной делянке. Мы решили подхалтурить. Не пропускали зерно через аппарат, а просто насыпали сверху порошка и сколько можно глубже перемешали его с зерном. Мешал я. Голыми руками. К вечеру руки начало щипать, я промывал их водой, но ничего не помогало. Тыльные поверхности кистей покраснели и «горели огнем». Вечером я еще кое-как поел и лег спать, а наутро уже не мог шевелить руками, вся верхняя часть кистей, включая пальцы, превратилась в сплошной волдырь, надувшийся, с жидкостью под тонким слоем отставшей кожи! В поселковом медпункте мне выписали больничный и расписались в собственном бессилии. Друзья проводили меня на ближайшую ж/д станцию и отправили в Измаил. Маме случился вот такой «сюрприз». Доктор в поликлинике определил химический ожег и намазал волдырь синькой, похвалив меня за то, что я не проткнул вздувшуюся кожу. Я еще раза три посетил поликлинику для помазания синькой, волдырь стал сдуваться, и через две недели кожа сошла, обнажив новую светлую, без загара, шкурку. Потом еще года три эти места не загорали. Вернулся в колхоз я к закрытию сезона. Успел пару дней развлечься, поработав грузчиком, и получил самую большую из всех зарплату. По больничному мне выплатили средний заработок на зерне, а вычитать за питание за это время было нечего. Так что пришлось по прибытию в институт угощать коллег.
Учебный процесс
Будни нашей дружной группы проходили спокойно и довольно разобщенно. Наш староста, Толик Бобынин, был уже человеком в возрасте, отслужившим армию и имевшем семью с двумя дочками. Не смотря на разницу в возрасте, он с пониманием относился к нашим взглядам на учебу. Прикрывал наши прогулы, проставляя в журналах посещений явку. На занятия приходило обычно не более половины группы. Преподаватели тоже не очень следили за посещаемостью, но были отдельные индивидуумы, что считали отсутствие на занятиях личным оскорблением. Так я получил единственную тройку в итоговых оценках на вкладыше к диплому. По гидравлике. Я посещал почти все лабораторные работы, мне нравились опыты, гидравлические законы и особенности работы гидравлических машин. Но вот лекции по теории я традиционно прогуливал. А преподаватель, увидев меня на консультациях перед экзаменом, заявил, что обладает отличной зрительной памятью и уверен в отсутствии моей физиономии на его лекциях. Он прямо заявил, что очень сильно сомневается в моём успехе на экзамене. Пришлось поднапрячься при подготовке в отпущенные на это три дня. Отвечал я хорошо. Уверен был, как минимум, в четверке, но… Доцент со злостью взял в руки зачетку и молча вывел «удовлетворительно», досадуя на мои знания, и что он вынужден отпустить меня без «хвоста».
Досуг
Половина нашей группы была из областных сел. Ребята часто ездили домой подкормиться, отдохнуть день-другой и привезти с собой гуманитарную помощь от родителей. У многих дома подвалы были загружены вином собственного приготовления, так что ребята не забывали захватить с собой пару канистр. Вот тогда группа собиралась почти в полном составе. Не говоря уже о праздниках. Помню, Новый год отмечали на даче. Дачу снимали наши ребята в районе Аркадия, на конечной остановке пятого трамвая. Тогда летние дачи часто сдавались хозяевами на зиму студентам. Собралось человек 25. Пели, танцевали,