Читать интересную книгу Калека с острова Инишмаан - Мартин Макдонах

Билли: В этом нет ни слова правды, тетя Эйлин, и не потому ли я вернулся, что не мог больше выносить разлуки с вами? Я же прошел кинопробы месяц назад, и янки сказали, что роль у меня в кармане. Но я им ответил, не пойдет, и неважно, сколько денег они мне предложат, потому что теперь я знаю, Голливуд — не для меня. Мое место здесь, на Инишмаане, с теми, кто любит меня и кого люблю я.

КЕЙТ целует его.

Бартли: Ирландия не такая уж дыра, раз калеки бросают Голливуд, чтобы сюда приехать.

Билли: По правде сказать, Бартли, не так уж и сложно было бросить Голливуд… Такие дерьмовые тексты меня заставляли читать. «Неужели я слышу причитания плакальщиц, хотя я так далеко от бесплодного острова, где мой дом?»

БАРТЛИ смеется.

Билли: «Я ирландец! Века угнетения не сломили мой дух, укрепили мое мужество.» Вот щас достану свою ирландскую дубину! В общем, сплошное дерьмо. А еще заставляли меня петь «Стриженого паренька».

Кейт: А наш мальчик мог бы актером стать, что скажешь, Эйлин?

Бартли: Смешно сказал, Калека Билли. Давай еще раз.

Кейт: Пойду домой, проветрю твою комнату, Билли.

Бартли: Э-э, вы камень забыли. Может, вам по пути поболтать захочется?

Кейт: Бог с ним, с камнем. Теперь мой Билли вернулся, и мне есть, с кем говорить, правда, Билли?

Билли: Правда, тетя.

КЕЙТ выходит.

Билли: Она что, опять за камни принялась?

Бартли: Да. Говорит с ними круглые сутки, над ней все смеются, даже я.

Билли: Нехорошо смеяться над чужим несчастьем, Бартли.

Бартли: (растерянно) Почему?

Билли: Не знаю, почему. Просто нехорошо, и все.

Бартли: Но это же смешно.

Билли: Даже если так.

Бартли: Ну-у, я не согласен. Но ты не забыл про Хубба-Буббу, так что спорить не буду. Ты мне потом расскажешь, как здорово в Америке, Калека Билли?

Билли: Ладно, Бартли.

Бартли: А ты там телескопы видел?

Билли: Нет.

Бартли: (разочарованно) Ясно. А как там моя тетя Мэри из Бостона, Массачусетс? Ты ее видел? У нее смешная прическа.

Билли: Не видел, Бартли.

Бартли: Ясно. (Пауза.) Все равно я рад, что ты не умер, Калека Билли.

БАРТЛИ выходит.

Билли: (пауза) Все, что хочет услышать Бартли, это как здорово в Америке..

Эйлин: А что, разве не здорово?

Билли: На самом деле, там так же, как в Ирландии. Полно бородатых толстух.

ЭЙЛИН встает, подходит к БИЛЛИ и дает ему подзатыльник.

Билли: Больно! За что?!

Эйлин: Я тебе дам бородатых толстух! У тебя что, руки бы отсохли, если б ты письмо домой написал? Не отсохли бы, а ведь ни слова! Ни словечка!

Билли: Тетя, я был очень занят.

Эйлин: Понятно. Чтобы написать теткам, которые из-за тебя все извелись, ты слишком занят. А чтобы купить Хубба-Буббу какому-то обормоту и показать, какой ты теперь важный, ты не занят.

Билли: Да чтобы Хубба-Буббу купить, всего минута нужна. Разве это подходящее сравнение?

Эйлин: Не смей бросаться мне тут умными словами. Знаешь, что не прав.

Билли: Да ведь «сравнение» — не такое уж умное слово.

Эйлин: Смотрите-ка, великий и ужасный янки.

Билли: А еще в Америке очень сложная почтовая система.

Эйлин: Не придумывай отговорок. Не думай, что я так скоро прощу и все забуду, как она. Она простила, потому что совсем свихнулась, пока тебя не было. Со мной этот номер не пройдет!

Билли: Не надо, тетя.

Эйлин: (выходит) Нет, надо. Надо.

Длинная пауза. БИЛЛИ стоит, склонив голову. ЭЙЛИН выглядывает на сцену.

Может, ты еще и картофельных оладьев к чаю хочешь?!

Билли: Я не против.

Эйлин: Ну, знаешь!

Она снова выходит. Пауза. БИЛЛИ смотрит на экран-простыню, снова ее натягивает и стоит, смотрит на нее, слегка ее поглаживая. Справа неслышно входит БОББИ, через мгновение БИЛЛИ его замечает.

Билли: Малыш Бобби, я должен тебе кое-что объяснить.

Бобби: Не надо ничего объяснять, Билли.

Билли: Но я хочу, Бобби. Послушай, я никогда не думал, что наступит день, когда мне придется объясняться. Я надеялся навсегда исчезнуть в Америке. Я бы так и сделал, если бы был там нужен. Нужен для съемок. Но я им не нужен. Вместо меня они наняли блондина из Форта Лодердейл. Он не калека, но янки сказал: «Лучше нанять нормального парня, чтобы сыграл калеку, чем калеку, который вообще на хрен не умеет играть». Правда, он сказал еще грубее. (Пауза..) Я думал, я неплохо играю. Часами тренировался в гостинице. А все без толку. (Пауза.) И все же я попробовал. Не мог иначе. Мне надо было уехать отсюда, Малыш Бобби, любым способом, как маме с папой, которые тоже хотели отсюда убраться. (Пауза.) Пойти утопиться, вот о чем я думал, чтобы… чтобы не смеялись, не дразнили. Что за жизнь — таскаться по врачам, листать одни и те же книги, и думать, как бы убить еще один день. Еще день — и что в нем хорошего? Одни насмешки и подзатыльники, вроде, как я полоумный какой-то. Деревенский сирота. Деревенский калека, и всё. Да здесь полно калек, таких же, как я, только я снаружи, а они внутри. (Пауза.) А вот ты, Малыш Бобби, не такой, и никогда таким не был. У тебя доброе сердце. Думаю, поэтому тебя было так легко надуть письмом про туберкулез, поэтому я и раскаивался, что надул тебя, поэтому и сейчас раскаиваюсь. Особенно потому, что я поймал тебя на тот, от чего умерла твоя хозяйка. Я просто думал, так выйдет убедительнее. Но я думал, я надеялся, если тебе придется выбирать между тем, чтобы тебя надули и моим самоубийством, то, когда гнев твой пройдет, ты выберешь надувательство. Я не прав, Малыш Бобби? Не прав?

БОББИ подходит к БИЛЛИ, останавливается прямо перед ним и вытягивает из рукава обрезок трубы.

Бобби: Нет.

БОББИ заносит трубу…

Билли: Не надо, Бобби, нет!..

БОББИ бьет Билли обрезком трубы, БИЛЛИ закрывается руками. Затемнение. БИЛЛИ кричит от боли, снова и снова слышны удары трубы.

Сцена девятая

Магазинчик поздним вечером. ДОКТОР осматривает окровавленное лицо БИЛЛИ. КЕЙТ у прилавка. ЭЙЛИН выглядывает за дверь.

Эйлин: ДЖОННИПАТИНМАЙК почти всему острову раззвонил, что Билли к нам вернулся.

Кейт: Сегодняшний день богат новостями.

Эйлин: У него буханка хлеба в руке и две бараньи ноги под мышкой.

Кейт: Билли вернулся, Малыша Бобби арестовали, а дочка Джима Финнегана постриглась в монашки. Этого уж никто не ожидал.

Эйлин: У монашек, небось, совсем дела плохи, если уж они приняли к себе дочку Джима Финнегана.

Кейт: Видно, снизились требования в монастырях.

Билли: А почему бы дочке Джима Финнегана и не стать монашкой? А что шлюха она, только слухи.

Доктор: Да нет, она и правда шлюха.

Билли: Правда?

Доктор: Да.

Билли: А вы откуда знаете?

Доктор: Можешь поверить мне на слово.

Эйлин: Ведь он же доктор.

Билли: (пауза) Просто мне не нравятся люди, которые сплетничают про других, вот и все. Мне самому от таких досталось.

Доктор: Но разве не ты виноват, что о тебе пошли все эти слухи? Разве не ты подделал письма от меня, за что тебе еще предстоит ответить?

Билли: Простите, доктор, но у меня разве были другие перспективы?

Эйлин: «Перспективы» — вы слышали?

Кейт: Они все так умничают, когда вернутся из Америки.

Эйлин: Перспективы. Ну, не знаю.

Билли: Наверное, доктор не откажется выпить чашку чаю, вы не принесете?

Эйлин: Хочешь от нас отделаться? Если так, то скажи прямо.

Билли: Да, хочу отделаться и говорю об этом прямо.

ЭЙЛИН смотрит на него несколько секунд, после чего они обе с грустным видом выходят в заднюю комнату.

Доктор: Не стоит так с ними разговаривать, Билли.

Билли: А чего они заладили одно и то же.