творю чудеса.
Девушка поменьше рядом с ней фыркнула.
— Нет. Люди просто хотят убедиться, что ты будешь молчать, потому что ты не перестаешь говорить. Даже когда тебе говорят, как это раздражает.
Медуза окинула женщину поменьше взглядом. Она была милой. Хрупкая и изящная, когда ее спутница была куда больше. Ее волосы были черными, как ночь, и глаза тоже были темными. Ее кожа была загорелой на солнце, хотя ногти были розовыми. Она была, пожалуй, самой красивой женщиной из всех, кого встречала Медуза.
К счастью, эти женщины казались подругами. Значит, эта красивая женщина могла стать подругой Медузы.
Женщина моргнула и покраснела.
— Прости, я слышала о тебе от Сфено так часто, что показалось, что я тебя знаю. Это не так. Меня зовут Эвриала.
Медуза не сомневалась, что они подружатся. Она видела блеск силы в глазах обеих, и они обе отличались от обычных афинян, которых она встречала на улицах.
— Простите, если спрашивать это грубо, — начала она, — но вы обе…
— Сестры? — спросила Эвриала. — Да, это так.
— Бессмертные? — спросила Сфено. Она широко улыбнулась. — Да, наши родители бессмертные. Как ты поняла?
Медуза убрала прядь волос за ухо, стараясь не пялиться на них так, словно они изменили облик.
— Я не знаю даже. Просто вы не кажетесь людьми. Что-то в вашем облике… или в поведении.
— Или потому что мы не подчиняемся мужчинам, — ответила Сфено. — Как ты, Медуза.
Слова наполнили ее силой и решимостью. Она принимала приказы только от себя, и она долго разбиралась, чего она хотела. Это был первый шаг к становлению собой. Жрица была свободной. Женщина была чуть выше рабыни.
Сглотнув, она расправила плечи и кивнула.
— Вы правы. Я не собираюсь слушаться мужчин.
Сестры переглянулись и посмотрели на Медузу. Сфено протянула к Медузе руку.
— Идем с нами. Почему бы нам не показать тебе днем город?
Солнце уже спускалось к горизонту. Медуза не могла представить, что они хотели показать ей, но она еще не закончила работу. Она тряхнула шваброй, а потом посмотрела на пол.
— Боюсь, я еще не закончила с заданиями.
— Эти задания будут тут и утром, когда придется убирать снова. Афина потерпит ночь без натертых полов, — Сфено закатила глаза и протянула руку. — Идем, Медуза. Идем с нами.
Не стоило. Смысл такой жизни был в том, чтобы показать миру, что она была верна своей богине. Что она могла быть хорошей жрицей, когда все думали, что она была готова только быть матерью.
Но приключения звали ее. Она посмотрела на статую Афины, она будто указывала идти с двумя другими жрицами. Они все были жрицами. Они знали, как важно было поклоняться их богине, и разве она не была богиней войны? Приключения звали и их богиню.
Медуза бросила швабру и взяла Сфено за руку.
Две сестры рассмеялись и повели ее от храма. Они побежали по переулкам Афин, избегая мужчин, которые потрясенно глядели на них, и женщин, прижимающих ладони ко ртам. Жрицы не должны были выходить без спутника-мужчины, и никто не ожидал, что они будут бегать по улицам, как безумные.
Кто-то узнает в храме. Кто-то наябедничает на них.
Но, хоть сердце Медузы тревожно колотилось, две другие жрицы были наполнены смехом и восторгом. Они не переживали из-за того, что другие думали о них. Может, потому их семьи отправили их быть жрицами, а не оставили в деревне.
Наконец, они остановили ее у дома, который выглядел плохо. Стены рушились, крыша видела лучшие дни. Кто-то подпер маленькую стремянку к стене, может, чтобы починить бедную крышу.
— Ох, — Сфено указала на стремянку, Эвриала уже забиралась по ней.
На крыше могло быть опасно. Она видела с земли дыры в черепице, куда проникал тусклый свет.
— Мы провалимся, — пробормотала она.
— Нет, — Сфено полезла за сестрой. — Мы ходили сюда месяцами, Медуза, и не провалились. Идем?
Она не хотела. Теперь они были тут, и она хотела вернуться в храм, где было безопасно. Высшая жрица услышит о том, что они сделали, а потом ее выгонят. Ее заставят вернуться в ее деревушку к тихой жизни.
Алексиос женится на ней? После ее позора?
Но другой голос шептал в голове, что если так будет, стоило хотя бы завершить приключение.
Она забралась по стремянке и подтянулась на крышу. Она забралась на черепицу и охнула, Афины раскинулись перед ними. Солнце уходило за горизонт, и красные лучи разлили по городу краски. Красное сияние придавало Афинам кровавый вид, такого Афина и хотела бы.
Медуза резко села рядом с Эвриалой, пытаясь закрыть рот.
— Красиво, — прошептала она.
— Потому мы тут, — ответила она. Эвриала сжала пальцы Медузы. — Мы любим Афину, как и ты. А кто нет? Но мы тут на самом деле из-за этого.
Медуза сжала ее ладонь в ответ, разглядывая роскошь. Афины были красивыми, и ее сердце пело, ведь теперь это был ее дом.
Другие вопросы горели в ее груди. Она не знала, хотела ли знать на них ответы.
— Вы признались, что вы — не люди, — прошептала она. — Расскажете свою историю? Я даже не знаю полубогов или существ, поклоняющихся олимпийцам.
— Мы не титаны, если ты об этом, — ответила Сфено с другой стороны от своей сестры. Она склонилась и улыбнулась Медузе ртом, полным широких зубов. — Наш отец — Форкий, сын Геи.
Кровь отлила от лица Медузы. Они были как титаны. Форкий был одним из нескольких первобытных богов, оставшихся в живых. Он жил в океане, жуткое существо с хвостом рыбы и торсом мужчины. Некоторые говорили, что его руки были клешнями краба, которыми он ломал мужчин и женщин пополам.
Все греки знали, что стоило бояться морского монстра, брата титанов. Он не был титаном, но родился одним из первых, и он был сильнее существ, которые появились после него.
— Тогда… — она подняла ладони, стараясь не краснеть. — Вы выглядите как люди.
Эвриала рассмеялась.
— Да, это благодаря нашей матери, Кето.
А еще она была матерью Грай, существ, которые видели будущее и рассказывали людям мифы и легенды.
Медуза помнила историю о тех женщинах. Как они делили глаз и передавали его между собой. Они могли видеть сердце смертного, пришедшего в их логово безумия и магии, насквозь.
Эти девушки были сестрами этих монстров?
Она попыталась подавить дрожь страха, зная, что рядом были два создания, которые могли прожить века на этой земле. Они будут тут, когда кости Медузы станут пылью и пеплом. Они увидят конец времен, если захотят, хотя она не представляла, что бессмертных можно было убить.
Тысяча