Читать интересную книгу Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории - Владимир Соловьев

Время было лихое, и на трассе постреливали, поэтому ехали мы быстро, что приводило к ужасающему расходу топлива. Бензина было просто так не достать, но магический паштет вызывал желание делиться талонами на заправку даже жестокосердных белорусских гаишников, так что в Москву мы въехали победителями и пару лет пугали всех алабамскими номерными знаками.

Именно эта машина позировала на Красной площади иностранным корреспондентам, когда они описывали полную приключений московскую жизнь моего партнера Колина, и эта фотография потом обошла многие издания на юге Штатов и спустя пару лет помогла мне не проиграть судебное дело в Штатах, которое мой тогда уже бывший партнер возбудил против меня. Довольно обычное завершение многих совместных начинаний того времени, но это случится гораздо позже, а пока я мчался по беспробочной Москве в здоровом агрегате и радовался жизни, и меня не смущали даже кое-какие юридические тонкости. Дело в том, что на машину документов не было – совсем, – поэтому я поехал в Шереметьево и взял таможенную декларацию, на обратной стороне которой вписал временный ввоз – автомобиль "шевроле себербан" и его вин, мой приятель-таможенник влепил штемпель, и год я катался как король.

Лишь через пару лет пришлось давать нереальные деньги, чтобы легализовать этого крокодила, хотя сильно сомневаюсь, что хоть что-то из этой суммы ушло таможенным органам, но к этой метаморфозе я уже отношения не имел.

Машин в Москве было немало, но вот новые у рядовых граждан, даже с бандитской внешностью, не появлялись. Убитые «немцы» и «японцы» находили своих счастливых новых хозяев, братки еще не обнаружили «паджеры» и раскатывали на «патролах» с лебедками, но новые машины были только у чиновников. Ну и конечно, у красных директоров и новых хозяев жизни.

Значимость иномарки была таковой, что практически никого не удивляло, когда на полученные всеми правдами и неправдами кредиты в первую очередь покупался «мерин» для директора завода. Надо было видеть изумленные глаза иностранных партнеров, когда они понимали, что кредитные деньги расходуются отнюдь не на производственные нужды. Тогда гремела слава Тарасова и Борового, магическое слово «биржа», казалось, может все, и торговля воздухом была прибыльным делом. Запас советской наивности и глупости был феноменален, а умение околпачить своих сограждан считалось предпринимательской смекалкой.

Сейчас уже и вспомнить тяжело, как переживал народ, когда одна за другой стали лопаться дутые пирамиды. «Тибет», МММ, «Хопер-Инвест», "Властелина", торговый дом «Селенга». Слова-то какие появились. Селенга – что это такое, до сих пор не знаю. Лишенный здравого смысла, но привыкший безоговорочно верить рекламе, народ понес деньги тоннами. Обманщики уже не знали, куда их девать, и грузили «КамАЗами». Угар был такой, что казалось, еще чуть-чуть и Америке конец.

Раздавим ее своими предпринимательскими талантами. Откуда-то появилось мнение, что американцы как дети, их надо всему учить. И вот уже братья Стерлиговы отправляются покорять Америку, уверенные, что их биржа на нашу не тянет, а хитроумные Мавроди запустили схему МММ в ряде стран, чуть ли не Латинской Америки.

Итог закономерен. Мавроди – срок. Стерлиговы – гробовая контора. Хозяйка «Властелины» госпожа Соловьева-срок…

Именно тогда стало ясно, что даже высокообразованные наши граждане ничего не понимают в экономике и инвестициях. (Ловятся на письма, широко известные всем обитателям пионерских лагерей: это письмо счастья, напиши и разошли десять таких же, и тебе дико попрет, а если нет, то тебя покарает злая икота.) При этом попадают и народные любимцы, правда, не все теряют деньги, некоторые их на этих схемах и зарабатывают, и еще долго тени «Чары» будут преследовать Александра Стальевича Волошина.

Бесспорно, что мошенники, аферисты и спекулянты в это лихое время развернулись до невозможности.

Какие только схемы не проходили. Один мой приятель нашел в Италии чулки и колготы на вес, без упаковки, какой-то абсолютно неизвестной фирмы. Загрузив грузовик, он привез это безобразие в Москву и нанял студентов, которые денно и нощно раскладывали этот дефицитнейший товар того времени в упаковку, конечно тоже привезенную из Италии.

Платил упаковщикам и продавцам на рынке не деньгами, а товаром, и все были счастливы. Реализовав машину, он смог купить две трехкомнатные квартиры.

А вот с производством были проблемы.

Мы производили дискотечное оборудование, казалось, что в России есть все условия для этого бизнеса. Замечательные инженеры, высококвалифицированные рабочие, оборудование, ну и конечно комплектующие, шаговые двигатели, линзы, дихроичные фильтры, метизы, холоднокатаный лист – не буду мучить дальнейшими подробностями.

Все оказалось несколько сложнее.

Выяснилось, что в России все было, но качество не соответствовало никаким западным стандартам.

Костя Пузиков придумал световой прибор, который задал моду всей индустрии на десятилетие. Мы показали его на международной выставке, и наш маленький дискотечный мир сошел с ума, к нам пришли разные западные и восточные люди с одной просьбой – дайте. Заказов было столько, что я испытал чувство колоссальной гордости за наших замечательных ребят. Когда в Америке на стенде нашего, к тому моменту эксклюзивного дилера заработало штук тридцать наших приборов, красота былатакая, что все остальные стенды пустели.

Все мои ребята стали носить майки с надписью: "Мы русские и этим гордимся". Я ощущал небывалый прилив энергии, все-таки не только автоматы и водку да сырье с девками можно из России продавать, но и собственную придумку. Заказы шли, американцы открывали безотзывные аккредитивы, и я объяснил российским банкам, что это такое, впрочем, они все равно в этом ничего не понимали. Денег на производство предлагали под такой процент и на такой срок, что их не взял бы даже Аль Капоне для финансирования бутлегерской деятельности.

Мы работали в две смены. Крутились как белки в колесе. Брали новые помещения, станки и людей, договаривались со смежниками и решали проблемы, о которых ранее и не догадывались. В России не было производства тары, да еще с правильным накатом названий, не было упаковочного материала, порошковой покраски, список можно продолжать до бесконечности. И мы находили ответы.

Мы отправляли контейнерами и были счастливы, нас не пугали проблемы, а раззадоривали, пока не пришло сообщение из Америки, что семьдесят процентов приборов выходят из строя из-за проблем с зеленоградскими шаговыми двигателями.

Все хохмочки про феноменальное качество советских комплектующих для военной промышленности оказались чушью. Качество описывалось одним словом – отстой.

Мы нашли поставщика на Тайване, надежного, с хорошим качеством и ценой, процентов на сорок дешевле, учитывая доставку.

В конечном итоге, перебрав немалое количество военных предприятий, поняли, что проще работать с иностранными партнерами.

Я был уверен, что мы на правильном пути, ребята хорошо зарабатывали, мы показывали наши изделия на десяти основных мировых выставках ежегодно и уже привыкли к перелетам и гостиницам, конкурировать с западниками нам нравилось.

Бандитов мы не боялись, с СЭС научились разговаривать, пожарным вовремя помогали проводить их спартакиады, но мы не учли, что, продавая товар за границу, мы посягнули на святое. Ведь теперь уже не я государству, а оно мне было должно вернуть НДС.

И к нам пришла инспекция. Меня это не испугало, а скорее развеселило, однако смеялся я недолго. Приговор был таким, что правительство Нидерландов поспешило бы объявить себя банкротом. Я не торопился. Налоговые граждане не дружили с арифметикой, ничего не понимали в структурах затрат и пытались найти нарушения там, где их не было.

Будучи кандидатом экономических наук, я наивно полагал, что наша позиция, довольно логично изложенная, будет услышана. Я ошибся. Сборище тупых уродов, нашедших счеты, сделало бы меньше ошибок, чем эти высокообрпзованные господа-инспекторы, и поняли бы наши доводы скорее.

Через полгода войны я понял, что мне все равно ничего не дадут сделать, я для чиновника враг, и страшный, меня надо давить, и работать в России я не должен.

Бизнес – это зло. Не буду врать, я при желании не мог платить налоги, хотя мы очень старались, но выяснить, в этот раз мы без штрафа или нет, можно было только побывав у инспектора, поскольку он сам трактовал закон да служебные инструкции, как ему бес в уши надул.

Еще и аренда стала расти безо всякой причины, как сумасшедшая, да и вся прочая камарилья зачастила за деньгами, и я понял – все, двадцать процентов своего времени я занимаюсь бизнесом, а все остальное время отбиваюсь от наездов. Мое терпение лопнуло, и я перенес производство в Филиппины, где за стоимость годовой аренды я построил цех такого же размера, как в Москве. Так как мы взяли в аренду землю на 25 лет в промышленной зоне, то государство нам предоставило льготы по налогам, которые к тому же были чрезвычайно прозрачны и просты. Банки мечтали нам дать дешевые деньги в кредит, никаких мздоимцев, бандитов, чиновников и прочей шушеры никогда у нас не появлялось, и, несмотря на аренду домов для российских сотрудников, закупку обрудования, перелеты и все прочее, нам удалось сразу понизить отпускную цену на наши изделия на тридцать процентов. И тут я загрустил. Родному государству мы, скромные производственники, поставляющие изделия за границу, не нужны. Вся болтология Чубайса, Гайдара, Хакамады, Коха показала только одно – мы им не нужны, они про нас ничего не знают, но в России работать вбелую не выгодно. Надо брать левые фирмы и через год их банкротить, а потом открывать следующую, и так до бесконечности. А все разговоры с теми, кто у власти, напрасны.