— Все ясно, товарищи?
— Ясно! — гудят наши голоса.
Каждый мысленно представляет всю эту процедуру в холодном открытом море...
Прошло несколько суток морского неспокойного пути. Идем осторожно, избегая по возможности оживленных морских путей. Прошедшей ночью наше судно остановилось, мы это почувствовали по заглохшему шуму двигателей. Выйдя на палубу, увидели, как преображается наш транспорт: моряки перекрашивали трубы, палубные надстройки. Под утро маскировочные работы были закончены, якорь поднят. Наш путь продолжался.
В Средиземное море вошли в напряженном ожидании непредвиденных событий. Море штормило. Огромные волны перекладывали судно с борта на борт. От качки страдали не только мы, сухопутчики, но и бывалые моряки, что было видно по их посеревшим, усталым лицам. Мы же с желто-зелеными физиономиями лежали, вытянувшись на койках, борясь с морской болезнью, выматывавшей все внутренности. Когда же шторм стихал и море успокаивалось, пассажиры собирались в кают-компании, делились впечатлениями о самочувствии, старались определить, где находится наше судно, какое расстояние остается еще до берегов Испании.
Чем спокойнее становилось море, тем опаснее была морская обстановка, тем вероятнее встреча с военными кораблями врага. Такая встреча не сулила ничего хорошего. А фашисты были уже недалеко: проходили мимо берегов Италии... Мы миновали опасный район в Тунисском проливе, в котором было наиболее вероятным нападение фашистов на наш морской транспорт.
В последнюю ночь, где-то на траверзе Балеарских островов, занятых фашистами, наше судно было окружено неизвестными военными кораблями. В зловещей тишине силуэты быстроходных эскадренных миноносцев обошли два раза вокруг нашего транспорта и стали по обеим его сторонам. Напряжение людей на судне с каждой секундой нарастало. Мы приготовились к худшему и ждали лишь команды нашего старшего, ничем наружно не выдавая своего волнения. Но вот с одного из ближайших военных кораблей раздался в мощный рупор громкий возглас: «Вива република эспаньола!», «Вива Русиа Совьетика!».
На судне радостное оживление, огромное напряжение людей сменилось ликованием. Выяснилось, что эсминцы республиканского морского военного флота вышли в расчетное время навстречу нашему морскому транспорту и встретили его в самом опасном районе Средиземного моря. Они сопровождали наш корабль до конечного пункта назначения.
Оставалось еще полсуток пути. Настроение у всех приподнятое, чувствуем себя в полной безопасности под надежной защитой военных кораблей. Слева по борту вырисовываются очертания берега Африки. Лазурное Средиземное море с рассветом под лучами солнца заиграло всеми красками...
К исходу последних суток морского пути наш транспорт вошел в порт Картахену на юго-востоке Испании. Более двадцати столетий эта прекрасная естественная гавань служила укрытием для торговых и военных кораблей. Отсюда знаменитый полководец Ганнибал в 218 году до нашей эры предпринял свой поход против Рима и нанес поражение римским войскам при Каннах.
С верхней палубы корабля в золотистых лучах заходящего южного солнца был виден живописный город-порт. Открывавшийся пейзаж имел необычный для нас, новичков, розоватый колорит. На набережной Картахены виднелись толпы людей, слышались звуки оркестра. Испанцы, ликуя, вышли приветствовать экипаж прибывающего из Советского Союза морского транспорта с бесценным грузом, так необходимым для республики. Мужчины салютуют поднятыми вверх руками, женщины бросают на борт нашего корабля цветы, раздаются громкие возгласы.
— Вива Русиа Совьетика! Вива република эспаньола! — нас охватывает радостное чувство: несмотря на опасный морской путь, благополучно прибыли к берегам Испании.
Быстро наступили сумерки, затем темнота, с моря повеяло прохладой, но оттуда же послышались сначала слабые, а затем все усиливающиеся звуки авиационных моторов. Люди с набережной начали разбегаться, стали слышны крики «Авионес! Авионес!». Раздались выстрелы отдельных зенитных орудий — это попытка слабой противовоздушной обороны порта отразить воздушное нападение вражеской авиации, прилетевшей с Балеарских островов. В воздух устремились сигнальные ракеты, чьи-то предательские руки пытаются обозначить место прибывшего под разгрузку морского транспорта.
Бомбы с пронзительным воем падают и взрываются рядом с судном. Налет фашистской авиации длится около трех часов, волны бомбардировщиков через равные промежутки времени сменяют друг друга. Отбомбившиеся самолеты улетают на аэродромы, а на их место прибывают новые. В порту появились жертвы, санитарные машины не успевают подбирать убитых и тяжело раненных людей, район порта затянут дымом пожаров, разрушены до основания портовые сооружения. Но наше судно осталось невредимым, уничтожить его фашистам не удалось. Это не помешало им на следующий день в очередной передаче оповестить по радио весь мир о потоплении в порту Картахена крупного морского транспорта с военным грузом, прибывшим из Советского Союза.
...Вот мы и на долгожданной земле Испании. Ранее нам ее образ представлялся по произведениям русских классиков — поэтов и композиторов. Нам виделась Испания пушкинского «Каменного гостя», «Арагонской хоты» Глинки, «Испанского каприччио» Римского-Корсакова. Теперь мы убедились, что Испания не только страна субтропиков, благодатного климата, пылких Кармен, темпераментных исполнителей серенад и неистовых тореадоров. Мы убедились, едва ступив на землю Испании, что это страна, в которой романтика уступает теперь место потокам людской крови, предсмертным стонам умирающих людей.
Как только забрезжил рассвет, судовая команда и портовые рабочие приступили вместе с нами к разгрузке морского транспорта. Вечером того же дня, по распоряжению представителя советского консульства в Картахене, поездом отправились в Альбасете, где нас ожидал Дмитрий Александрович Цюрупа.
В жестком вагоне поезда, преодолев за ночь двухсоткилометровый путь, мы ранним утром подъезжалн к железнодорожной станции, Погромыхивая на рельсовых стыках, поезд замедлил ход, подкатил к дебаркадеру и, звякнув буферами, остановился. Через минуту-другую из вагона вышли молодые люди, одетые в однотипные штатские костюмы. По нашему внешнему виду и выправке нетрудно было догадаться о том, что мы люди военные. Подошел одетый в штатский костюм, но также с военной выправкой молодой мужчина и, широко улыбаясь, произнес громко по-испански:
— Салюд, компаньерос! — а затем тихо по-русски: — Привет, товарищи! Кто из вас будет Извеков Яков Егорович?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});