флайерами.
Но Алка же обстоятельна до занудства. Чтобы она взяла печатные материалы и выбросила их, даже не прочитав?
Нет, не бывать такому! Никогда!
— О! Как удачно! — внимательно ознакомившись с текстом рекламной листовки, воскликнула сестрица и тут же бросила на меня смущенный и виноватый взгляд, заставивший насторожиться.
— Что там? — Я выдернула у нее из рук яркий флайер. — Ночной клуб «Бизон и Робинзон», бла-бла-бла… Так, это чушь, забудь, нам не место в заведении с таким дурацким названием!
— Не нам, а мне. — Алка отняла у меня флайер и бережно спрятала его в сумочку. — Тебе еще нет восемнадцати, так что дурацкий ночной клуб или нет, а ты туда не пойдешь.
— А ты пойдешь? — нахмурилась я. — Но мы же собирались к дольмену!
— Юлия, не веди себя как капризный ребенок, ты уже почти взрослая девушка!
Говорю же, у старшей дочери моих любимых родителей бо-ольшие проблемы с логикой. То мне «еще нет восемнадцати», то я «уже почти взрослая»!
— Сама подумай, входной билет в ночной клуб стоит денег, но я сэкономлю нам тысячу рублей, если отправлюсь туда именно сегодня! В рекламе сказано, что среда — единственный день, когда красивых девушек пускают бесплатно! — Алка крепко взяла меня за руку и потащила к гостинице, явно спеша стать еще красивее.
Хотя она и так хороша, что правда, то правда. Я рядом с ней как чернавка с царевной. Лицом-то мы похожи, но фигура у Алки куда выразительней, да и ухоженные светлые локоны добавляют сестрице прелести.
Вот будет мне восемнадцать — тоже перекрашусь в блондинку. И волосы отращу аж до попы, а не до талии, как у Алки.
Пока, если что, обойдусь кудрявым париком, который, кстати, с собой привезла…
— О!
В этот самый момент у меня и родился новый план — взамен жестоко убитого бессовестной Алкой.
— То есть ты до утра завалишься в клубешник, а я буду одна в гостиничном номере куковать? — заныла я, чтобы сестрица ничего не заподозрила.
— Ты не будешь куковать, а ляжешь в кровать и будешь спать! — ответила мне Алка почти рэпом.
«Зря ты так думаешь!» — мысленно заметила я, но вслух, разумеется, ничего не сказала.
Зачем беспокоить заботливую старшую сестру? Пусть себе идет в ночной клуб и веселится там хоть до рассвета.
Я тоже найду чем себя развлечь.
Расфуфыренная и надушенная Алла ушла из нашего номера в начале десятого.
Я тут же стерла с лица гримасу безмерного уныния и нестерпимой обиды, которую старательно удерживала битый час, пока сестра крутилась у зеркала. Живо выскочила на балкон, перевесилась через перила и проводила цокающую каблуками родную красавицу пристальным взглядом от порога нашего отеля до самой двери «ночника», расположенного совсем рядом, буквально за углом.
Я убедилась, что Алка благополучно прошла фейсконтроль в лице угрюмого бородатого качка (вероятно, бизона и Робинзона в одном лице). Предвкушающая недетские развлечения сестрица скрылась внутри, а я вернулась в номер и развила бурную деятельность.
Во-первых, не жалея косметических принадлежностей (все равно они Алкины), нарисовала себе более взрослое лицо. Потом оделась — ничего особенного, обычные кроссовки-джинсы-майка, но под последней — бюстгальтер пуш-ап.
Пушапище, я бы сказала! С эффектом моментального превращения первого размера груди в уверенный четвертый.
Наконец я натянула кудрявый парик, очень похожий на шевелюру Алки, только рыжий, и с удовольствием полюбовалась своим отражением в зеркале.
Какие «без двух месяцев восемнадцать»? Мне запросто можно было дать все двадцать пять!
Последний штрих — овальная поясная сумка, небольшая, но вместительная… Все! Можно начинать театр одного актера, вернее, актрисы!
Броскую вывеску «Каршеринг 24/7» я приметила еще днем: круглосуточный прокат автомобилей помещался по соседству с парковкой, на которой мы оставили нашу — вернее, Алкину — машинку. На нее, «ладушку-калинушку», я и не покушалась — зачем рисковать своим автомобилем, если можно одолжить чужой?
— «Гранта» десятого года вас устроит? — спросил меня парнишка на стойке автопроката, поморщившись при виде моих (ну, Алкиных) новехоньких прав.
Их, ее паспорт и деньги я взяла из сумочки сестрицы, которая отправилась в ночной клуб с одним телефончиком в кармане тесных джинсов.
— У вас же водительский стаж нулевой, — объяснил парнишка. — Дай хорошую тачку, так вы ее грохнете.
— А вы тогда получите выплату по страховке, — пожала плечами я.
Меня-то старушка — «Гранта» вполне устраивала — она от Алкиной «Калины» мало чем отличается, — но что за дискриминация? У кого нулевой стаж — тому только скрипучую тележку на колесиках? Я, может, хочу «Мерседес» С-класса!
Впрочем, тележку мне дали нормальную: не новую и унылого серого цвета, но вроде исправную. Я специально заглянула под капот и отпустила пару замечаний, выдающих во мне автолюбителя толкового и грамотного (не зря учила с Алкой матчасть).
Расхождение в цвете волос — сестрица-то моя на фото в документах платиновая блондинка! — юношу не смутило. Правильно: дамы имеют обыкновение менять окрас, это нормально.
Я заплатила за сутки аренды, оставила парнишке сканы Алкиных документов и поехала.
Поехала! Ио-хо-хо! Сама, одна, в тишине, без инструкций, советов и критики!
И ничего сложного, скажу я вам! Особенно если сразу выехать на пустую дорогу и держать курс по навигатору.
Я ехала в высшей степени аккуратно, притормаживала даже перед пустыми пешеходными переходами, никого не обгоняла, соблюдала все правила и скоростной режим и уже через четверть часа свернула на проселок, ведущий к дольмену.
— Прямо один километр, — приятным женским голосом уведомила меня программа-навигатор в мобильном.
И это было последнее, что я от нее услышала.
Километр-то я проехала, а потом вдруг моя машинка остановилась.
С чего вдруг — непонятно, но двигатель неожиданно заглох, все огонечки на приборной панели погасли, и мобильник — а в нем навигатор-Сусанин — тоже отключился.
Блин, а я ведь знала, что возле дольмена аномальная зона, в которой вся техника глючит! Знала, но почему-то не думала, что это коснется и меня.
— Это вообще как понимать? — спросила я непонятно кого, сидя в темной неподвижной тачке неизвестно где.
Примерно в километре от съезда с шоссе — точнее не сказать.
Приподнятое настроение рухнуло вниз, как сосулька с крыши, и едва меня не зашибло.
Итак, диспозиция: время действия — двадцать два с чем-то, место — во глубине Кавказских гор. Темно, тихо, вокруг ни души, если не считать невидимых лесных обитателей.
Некстати вспомнилось, что в окрестных лесах водятся агрессивные дикие кабаны и общительные медведи. А еще леопарды, выращенные в местном питомнике и торжественно выпущенные в дикую природу с личного благословения президента.
Вот сожрет меня сейчас