Читать интересную книгу Энеида - Вергилий

Так пророк говорил, друзьям судьбу открывая; После велел он снести к кораблям дары золотые, 465 Флот нагрузить серебром и резною костью слоновой. Множество медных котлов додонских нам подарил он, Также Пирра доспех - золотую кольчугу тройную, И островерхий шлем, увенчанный гривой косматой. Дар наилучший Гелен вручил Анхизу, а нам он 470 Дал коней и возниц, Спутникам роздал мечи и число гребцов нам пополнил. Всем кораблям поднять паруса повелел тут родитель, Чтоб не замешкаться нам, когда ветер подует попутный. Феба глашатай к нему обратился с великим почтеньем: 475 "Ты, что славного был удостоен союза с Венерой! Боги пеклись о тебе и спасали из гибнущей Трои Дважды. Взгляни, пред тобой Авзонии берег: ты можешь К ней повернуть паруса. Но придется мимо проплыть вам: Тот далеко еще край, что вам Аполлон обещает! 480 В путь, счастливый отец, сыновней гордый любовью! Долгой речью зачем я мешаю крепчающим Австрам?" Тут Андромаха несет, опечалена нашим отъездом, Юлу фригийский плащ средь иных одежд разноцветных, Затканных пряжей златой, и, от мужа отстать не желая, 485 Нас осыпает она дарами ткацкого стана. "Мальчик! От той, что была женою Гектора прежде, Дар прими: пусть руки мои тебе он напомнит, Давней залог любви, от родных последний подарок. Вижу в тебе лишь одном я образ Астианакса: 490 Те же глаза, и то же лицо, и руки, и кудри! И по годам он тебе сейчас ровесником был бы". К ним, со слезами в глазах, обратился я, отплывая: "Счастливы будьте, друзья! Ваша доля уже завершилась; Нас же бросает судьба из одной невзгоды в другую. 495 Вы покой обрели; ни морей бороздить не должны вы, Ни Авзонийских искать убегающих вдаль побережий. Видите вы пред собой подобье Ксанфа и Трою, Вашей рукой возведенную здесь,- при лучших, надеюсь, Знаменьях: с греками ей не придется впредь повстречаться. 500 Если Тибра и нив, прилегающих к Тибру, достигну Я и стены узрю, что даны будут нашему роду, Город Эпирский, и тот, Гесперийский, и оба народа Близки они искони, ибо предок Дардан им обоим, Ибо судьба их одна,- в Илион, единый по духу, 505 Слиты будут навек: пусть о том не забудут потомки!"

В море выходим мы вновь, близ Керавнии скал проплываем: Путь в Италию здесь, средь зыбей здесь короче дорога. Солнце упало меж тем, и горы окутались тенью. Мы улеглись у воды на лоне суши желанной, 510 Жребием выбрав гребцов; сухое песчаное ложе Тело покоит, и сон освежает усталые члены. Оры, ведущие Ночь, не прошли полпути кругового, А Палинур уже встал, незнакомый с праздною ленью; Чутко воздуха ток и веянье ветра он ловит, 515 Бег наблюдает светил, в молчаливом небе скользящих, Влажных созвездье Гиад, Арктур, и двойные Трионы, И Ориона с мечом золотым - он всех озирает. После, увидев, что все неизменно в безоблачном небе, Звучный сигнал с кормы подает; мы лагерь снимаем, 520 Снова в дорогу летим, парусов крыла расправляем.

Вот заалела Заря, прогоняя ночные светила. Тут увидали вдали очертанья холмов и отлогий Берег Италии мы. "Италия!" - крикнул Ахат мой, Берег Италии все приветствуют радостным кличем. 525 Сам родитель Анхиз наполняет емкую чашу Чистым вином до самых краев и богов призывает, Встав на высокой корме: "Боги, владыки морей, земель и бурь быстрокрылых! Легкий даруйте нам путь и ветер попутный пошлите!" 530 Ветер желанный подул сильней, и приблизилась гавань, И на вершине холма Минервы храм показался. Спутники, сняв паруса, к берегам корабли повернули. Берег изогнут дугой и омыт волнами с востока, Скал преграду прибой кропит соленою пеной, 535 Бухту с обеих сторон, стене башненосной подобна, Скрыла утесов гряда; а храм отбежал от прибрежья. Первое знаменье тут увидал я: вдали на равнине Вместе паслись на траве четыре коня белоснежных. Молвит Анхиз: "Войну, о приветливый край, ты сулишь нам: 540 Грозны кони в бою, и грозят эти кони боями! Только в том, что порой, запряженные вместе в повозку, Терпят покорно узду и ярмо скакуны эти, вижу Я надежду на мир". Тут Палладе звонкодоспешной Первою, радостных, нас принявшей, мольбы вознесли мы, 545 Головы пред алтарем окутав покровом фригийским, И, первейший завет Гелена помня, заклали Жертвы, что он повелел, по обряду Юноне Аргосской. Медлить времени нет, и, моленья окончив, тотчас же Реи, груз парусов несущие, мы повернули, 550 Край подозрительных нив, обиталища греков покинув. Вот и Тарент над заливом своим вдали показался (Если преданье не лжет, он основан был Геркулесом), Храм Лакинийский за ним, Скилакей и твердыни Кавлона; Вот вдали поднялась из волн Тринакрийская Этна, 555 Громкий рокот зыбей, об утесы бьющихся с силой, К нам донесся и рев, от прибрежных скал отраженный. Воды бурлят и со дна песок вздымают клубами. Молвит родитель Анхиз: "Воистину, это - Харибда! Все предсказал нам Гелен: и утесы, и страшные скалы. 560 Други, спасайтесь скорей, равномерней весла вздымайте". Все выполняют приказ; наш корабль повернулся со скрипом Влево, от берега прочь, Палинуром направлен проворным, Следом на всех парусах и на веслах флот устремился. Вздыбившись, нас подняла до небес пучина и тотчас 565 Схлынувший вал опустил глубоко к теням преисподней. Трижды в пространстве меж скал раздавалось стенанье утесов, Трижды пена, взлетев, орошала в небе светила, Солнце зашло между тем, и покинул ветер усталых. С верного сбившись пути, к берегам циклопов плывем мы.

570 Бухты огромной покой никогда не тревожат там ветры, Но громыхает над ней, словно рушась, грозная Этна: То извергает жерло до неба темную тучу Дым в ней, черный как смоль, перемешан с пеплом белесым, И языками огня светила высокие лижет, 575 То из утробы гора изрыгает огромные скалы, С силой мечет их ввысь, то из недр, бурлящих глубоко, С гулким ревом наверх изливает расплавленный камень. Там Энкелада лежит опаленное молнией тело, Так преданья гласят,- громадой придавлено Этны: 580 Через разрывы горы гигант огонь выдыхает, Если же он, утомлен, с боку на бок вдруг повернется, Вздрогнет Тринакрия вся, небеса застелятся дымом. Мы терпели всю ночь ужасное зрелище это, Скрывшись в лесу и не зная причин столь грозного шума, 585 Ибо ни звездным огнем, ни в эфире разлитым сияньем Не был мир озарен, но скрывала ненастная полночь Небо от глаз и луну застилала облаком плотным.

Новый день едва занялся и, поднявшись с востока, Ночи влажную тень прогнала с небосвода Аврора. 590 Тут из чащи лесной незнакомец странного вида Вдруг появился - худой, изможденный, в рубище жалком, Шел он вперед и с мольбой протягивал к берегу руки. Видим мы: весь он в грязи, лицо обросло бородою, Сколот колючками плащ - но можно узнать еще грека,595 Верно, из тех, что пришли из отчизны под Трою когда-то. Издали он увидал на нас дарданское платье, Тевкров доспехи узнал и на месте замер в испуге, После, помедливши миг, он быстрей устремился на берег, С плачем стал нас молить: "Светилами вас заклинаю, 600 Властью богов и светом небес, дыханье дарящих, Тевкры, возьмите меня, увезите в земли любые! Только об этом молю! Пусть я был во флоте данайском, Пусть войной - признаюсь - на троянских шел я пенатов. Если поныне сильна обида за наше злодейство, 605 В волны бросьте меня, потопите в глубокой пучине: Если умру я - то пусть хоть умру от рук человека". Молвив, колени склонил он и, наши колени обнявши, Долго стоял. Рассказать, от какой происходит он крови, Кто он, мы просим его, и какая судьба его гонит. 610 Юноше руку Анхиз протянул, не замедливши долго, Душу ободрил ему залогом дружбы родитель. Он же, отбросив страх, о себе наконец нам поведал: "Я на Итаке рожден, Улисса несчастного спутник. Имя мне - Ахеменид; Адамаст, мой отец небогатый 615 (Мне бы долю его!), меня отправил под Трою. Спутники, в страхе спеша порог жестокий покинуть, Здесь позабыли меня в пещере огромной Циклопа. Своды ее высоки и темны от запекшейся крови Всех, кто сожран был в ней. Хозяин - ростом до неба 620 (Землю избавьте скорей, о боги, от этой напасти!), С виду ужасен для всех и глух к человеческой речи, Кровью и плотью людей Циклоп насыщается злобный. Видел я сам, как двоих из наших спутников сразу Взял он огромной рукой, на спине развалившись в пещере; 625 Брызнувшей кровью порог окропив, тела их о скалы Он раздробил и жевал истекавшие черною жижей Члены, и теплая плоть под зубами его трепетала. Но не замедлила месть: Улисс не вынес такого, Верным себе и в этой беде итакиец остался. 630 Только лишь сытый Циклоп головой поник, усыпленный Чистым вином, и в пещере своей разлегся, огромный, Мяса куски вперемешку с вином во сне изрыгая, Мы, великим богам помолясь и по жребью назначив, Что кому совершать, на него все вместе напали, 635 Острым шестом проткнули ему огромное око, Что лишь одно под челом свирепым Циклопа скрывалось, То ли аргосцев щиту, то ли светочу Феба подобно. Рады мы были тому, что за тени друзей отомстили... Но бегите скорей, несчастные, берег покиньте! 640 Рвите причальный канат! Как ни велик Полифем, что в пещеру овец загоняет, Скот шерстоносный доит,- но таких же огромных и диких Сто циклопов других населяют изогнутый берег И по высоким горам, несказанно страшные, бродят. 645 рижды меж лунных рогов пространство заполнилось светом С той поры, как в лесах по заброшенным норам звериным Жизнь я влачу, наблюдаю со скал циклопов огромных И трепещу, услыхав только шум их шагов или голос. Твердый, как галька, кизил и оливки - жалкую пищу 650 Ветви мне подают, и кореньями травы питают. Часто я озирал окоем, но сегодня впервые Здесь корабли увидал у берега. Вам предаюсь я, Что бы ни ждало меня: лишь бы страшных избегнуть чудовищ! Лучше от вашей руки любою смертью погибнуть".