Я бы не сказал, что это Творец номер 4… По-моему, в нем все вместе: Творец, Созерцатель и Разрушитель. Боязно сказать, но приходят мысли, что Дар — настоящее воплощение Ройхо…
И еще: я подумал насчет хрупкости системы Хранителей вообще… они люди, а людьми можно управлять… на людей можно влиять… Поэтому, представить страшно, какую власть обретет обычный человек, завоевавший доверие Хранителя…
Откуда приходят стихи? Непонятные образы и странные слова? Незнакомые слова…
Печатными буквами на желтой бумаге:
В нем что-то опасно искрило…
Приборчик разбит беспощадно.
Мы слепы теперь и бессильны —
Заблудимся в крае туманном…
Чужая бескрайняя пустошь,
Туманный молочный суп;
Надежда, наивное чувство,
Как будто меня позовут.
С земли поднимаю пружинки
И странные чудо-детали
Обломки сгоревшей машинки
Эльфийской мифриловой стали…
Ловлю ваши скорбные взгляды…
Сигнальные слышу ракеты…
Во взглядах блестящих стеклянных
Читаю, что песенка спета.
За мной не пойдут в неизвестность
Все эти чужие сердца…
Ну мало ли что мое сердце
Быть хочет заменой глазам…
И тьма для меня почернеет,
Когда я зажмурюсь в тумане…
Конец этой странной затеи —
В пророчестве или обмане…
Глава шестнадцатая. Разбитый приборчик
Радио, разлетевшееся вдребезги, я чинил два дня. То есть, два вечера и почти две ночи. Шура никак не могла понять, зачем. И никак не могла объяснить мою ревностную привязанность к престарелой китайской поделке…
Я просто боялся, до ужаса боялся, что больше не услышу того мальчишеского голоса, пробивающегося сквозь бесконечный шипящий фон… не услышу, если куплю другое радио…
Хотя… как я его чинил, это песни достойно… я почти что переделал его заново. Кое-чего заменил, да… пожалуй, даже слишком много таких «кое-чего»…
На работе ходил с этим радио, как идиот. Неразлучно. Перевязанный синей изолентой монстр с гнутой антенной нагло выглядывал из моего кармана и, страшно шепелявя, распевал попсовые песенки «Русского радио». К концу второго рабочего дня во взглядах сотрудников я уже читал страстное желание меня зарыть, задушить или утопить… вместе с моим карманным монстром.
Я ждал… чего угодно: снов, мыслей, невесть откуда взявшихся видеороликов, родного голоса по радио…
Я ждал…
Глава семнадцатая. Догнать парад
Нефью переместился в кузов и разлегся там на тюках, видимо, собираясь вздремнуть. Миха он отправил в кабину к Дару. Возражения не принимались…
В итоге в кабине ехали двое молчаливых мальчишек, каждый думал о чем-то своем и разговаривать не собирался. Обычно в таких случаях молчание всегда нарушал Дар:
— Мих, я хотел тебя спросить… — начал он. — Помнишь, ты говорил о моем отце? Ты говорил, что он похож на пепел островов… что он там.
— Помню, — кивнул Мих.
— Ты прав, знаешь… — Дар задумался, и пауза затянулась, — мне кажется, я его почти видел. Мне даже хотелось говорить с ним, как будто он здесь, живой и слушает. Сейчас этого нет.
— Потому что островов нет, — продолжил мысль Мих. — Но если мы будем так дальше ехать, мы догоним парад.
— А ты не жалеешь, что мы вообще решили ехать? — спросил Дар. — Ты не волнуешься о родителях, об Университете?
— Знаешь, уже нет, — пожал плечами Мих. — Это иной мир. Он как-то побледнел, как будто стерся немножко. Иногда кажется, что нереально это все. Что этого либо вообще не было, либо было, но очень много лет назад.
— У меня немножко не так, — сказал Дар, — я тоскую по тому миру, знаешь… но понимаю, что не должен возвращаться…
Рая пристально посмотрела на спящего Нефью. Он проснулся и заморгал. Человек всегда просыпается, когда пристально смотришь.
— Ты специально оставил мальчишек одних? — спросила она.
— Да, — ответил Нефью и, откинувшись на тюке с джинсой, заложил руки за голову. — Им надо поговорить. Да и нам, наверно, тоже.
— И о чем? Говори, — согласилась Рая.
— Давай с тобой забудем наши разногласия, сестра. Эти двое связывают нас вместе. Ты ведь понимаешь, что их нельзя делить?
— Понимаю.
— И не просто делить, а даже учить отдельно. Они связаны. Правда, пока не пойму, как…
— Они невероятно похожи, Неф. У них обоих очень сильное начало. И необычная судьба, как мне кажется. Как считаешь, Взрывов может быть два?
— Может. На свете есть куча вещей, которые не упоминаются в «Зимней Веде», но это не значит, что они не существуют, — Нефью посмотрел на Раю осмысленным взглядом, который неприятно задевал за душу. — Мне никогда не нравилось твое стремление знать все наперед. Не стоит лезть в будущее своими грязными ручонками и пытаться чего-то разгадать. Эти двое знают гораздо больше нас. И большой вопрос, кто же кого учит…
— Знаешь, Неф, мне тоже много чего в тебе не нравится… — Рая говорила угрожающе.
— Знаю, конечно, можешь не перечислять, — лениво перебил Нефью и опустил капюшон на глаза. Через минуту он уже спал…
Ив задремал от вида монотонной равнины и урчания снегохода…
Снегоход был с закрытой кабиной, но не такой, как у Линкса. Другая модель(кто то прозвал ее «Ланцетом»). Кресла — одно за другим… Востроносый узкий такой снегоход, без багажного отделения. Вещи все здорово помещались на крыше, примотанные веревками и уже под суровым слоем снега.
«Ланцет» шел невероятно мягко, поэтому спать в нем было одно удовольствие. Ив проснулся от того, что громко всхрапнул, и долго пытался потом понять, почему он вообще проснулся…
Снегоход стоял. А первое кресло пустовало…
Ив выбрался из кабины и огляделся по сторонам. Тут, посреди белоснежно-дырявой бесконечности, громоздилась настоящая свалка: что-то ржавеющее, горелое, оплавленное… и — покореженный серый холм с шапочкой снега, возвышающийся над всем. Невероятно знакомое место. Здесь даже ветер звучал не так, как везде.
Осторожно ступая по хлипкому грязному снегу, Ив обходил развороченные корпуса танков и БТРов. Оплетенные стебельками цветущей «соломы», из снега глядели черепа… А над недотаявшей кучей снега и льда, из которой тоже торчали хрупкие белесые кости в истлевших лоскутах черной «грифовской» формы, возвышался рыжий от ржавчины, покосившийся, но все еще крест…
— Помнишь, Ив? — сказала невесть откуда взявшаяся Рон. — Знаю, помнишь…
— Да, — Ив почесал в затылке. — Давно это было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});