Читать интересную книгу Треволнения одного китайца в Китае - Жюль Верн

— Утром, — поторопился доложить Грэйг, — он…

— …чувствовал себя великолепно, — закончил Фри.

Два американца, двоюродные братья Грэйг и Фри, уже несколько лет работали в компании и составляли великолепную, слаженную команду. Они так походили друг на друга и столь одинаково мыслили, что временами казались сиамскими близнецами, которых искусный хирург успешно отделил друг от друга.

— Таким образом, — посуровел Уильям Бидульф, — вы не сумели проникнуть в дом?

— Нет, — сказал Грэйг.

— Пока нет, — подтвердил Фри.

— Разумеется, это будет трудно, — продолжил управляющий, — однако проникнуть туда необходимо. Во что бы то ни стало нужно сохранить и огромные проценты, и не потерять двести тысяч долларов. Вам предстоят два месяца напряженной работы, а может быть и больше, если клиент пожелает возобновить контракт.

— В доме работает человек… — сказал Грэйг.

— …который мог бы помочь… — продолжил Фри.

— …узнать, что происходит… — подхватил Грэйг.

— …там внутри! — закончил Фри.

— Так-так, — заинтересовался Уильям Бидульф. — Поработайте с ним. Вполне возможно, он, как и все китайцы, неравнодушен к деньгам. Купите его. Ваши труды, по обыкновению, оценятся по достоинству.

— Будет… — набрал побольше воздуха в легкие Грэйг.

— …сделано! — выдохнул Фри.

Скоро американцы познакомились с Суном. Тот, разумеется, мгновенно принял охотничью стойку, услышав соблазнительный звон золотых монет.

А Грэйга и Фри интересовали вполне безобидные вопросы:

— Изменил ли Цзинь Фо в последнее время что-либо в своем образе жизни?

— Нет, все по-старому, — успокоил их Сун, — если, конечно, не считать отношения к камердинеру. Ножницы давно лежат на полке, а трость покрылась пылью.

— Может быть, Цзинь Фо приобрел какое-либо смертоносное оружие?

— Нет, господин не любитель этих штучек.

— Что он ест?

— Обычные блюда, самые непритязательные.

— В котором часу поднимается по утрам?

— На рассвете, с петухами.

— А во сколько ложится спать?

— Как обычно вечером, с заходом солнца.

— Господин не производит впечатления озабоченного, уставшего от жизни человека?

— По складу характера он не оптимист. Хотя в последние дни, кажется, повеселел. Да, конечно! Как будто чего-то ждет… Впрочем, трудно сказать… чего?

— Может быть, в доме есть яд?

— По всей видимости, нет. Сегодня утром по приказу господина в реку выбросили какие-то маленькие белые шарики. Кажется, они испортились.

Итак, Сун не сообщил ничего такого, что могло бы встревожить управляющего страховой компании.

А Цзинь Фо действительно никогда не выглядел столь радостным и довольным. Но никто, за исключением Вана, не знал почему.

Как бы там ни было. Грэйг и Фри продолжали слежку за богатым клиентом, ведь он мог покуситься на собственную жизнь за пределами дома. В свою очередь верный Сун периодически докладывал любезным американцам об обстановке в усадьбе.

Было бы неверным утверждать, что Цзинь Фо стал больше дорожить жизнью, решив с ней расстаться. Просто он, как и рассчитывал, получил (по крайней мере в первые дни) то, что хотел, — эмоции, переживания. Цзинь Фо постоянно чувствовал нависшую над ним опасность. Когда смерть настигнет его — сегодня ли, завтра, утром, вечером? Несомненно, подобное ожидание привносило в бытие нашего героя особое напряжение.

Ван и Цзинь Фо виделись теперь редко. Философ либо чаще обычного выходил из дома, либо сидел, запершись в своей комнате. Цзинь Фо же не искал встреч с ним и даже толком не знал, как бывший тайпин проводит время. Может быть, готовит какую-либо хитроумную западню? Думает, как бы поискусней отправить человека на тот свет? Хорошо, хорошо! Как это интересно и необычно! Почему Цзинь Фо раньше так не жил?

Учитель и ученик, впрочем, ежедневно встречались за обеденным столом.

Разумеется, разговор между ними носил светский, отвлеченный характер — ведь никто не должен был знать, что напротив друг друга сидят будущие убийца и жертва. Ван казался озабоченным, отворачивал глаза. Он стал молчаливым и печальным; будучи большим чревоугодником, едва прикасался к еде и совсем не пил своего любимого шаосиньского вина.

А за Цзинь Фо наблюдать было одно удовольствие. Он поедал все блюда, проявляя необычный аппетит. Скорее всего, бывший тайпин предпочел яду какое-то другое смертоносное средство. Однако Цзинь Фо должен был все предусмотреть.

Ученик постарался максимально облегчить задачу своему учителю. Дверь в спальню Цзинь Фо оставалась открытой и днем и ночью. Философ мог войти сюда и нанести смертельный удар в любое время суток. Лишь бы в решающий момент у Вана не дрогнула рука.

Постепенно Цзинь Фо привык к мысли о витающей над ним смертельной опасности. Спал он крепко, и утром чувствовал себя в отличной форме. Дальше так продолжаться не могло.

Может быть, Ван не хотел идти на убийство в доме, где когда-то его так хорошо приняли? Цзинь Фо стал совершать длительные прогулки, забираясь в укромные места, допоздна оставаясь в самых мрачных кварталах Шанхая. Он медленно бродил по тесным и темным улочкам, где ежедневно случались ужасные преступления, общался с какими-то грязными и пьяными личностями, но живой и невредимый возвращался на рассвете домой, не замечая за собой неразлучных Грэйга и Фри, готовых броситься ему на помощь в любую минуту.

Если бы так продолжалось и дальше, скука неминуемо вновь овладела бы нашим героем. Временами он уже начал забывать, что за ним охотится смерть.

Однако двенадцатого мая Цзинь Фо почувствовал приятное покалывание в сердце. Тихо войдя в комнату философа, он застал последнего за необычным занятием: Ван затачивал огромный нож, периодически окуная его в какую-то жидкость. Не видя никого, бывший тайпин несколько раз взмахнул кинжалом, как бы имитируя удар. При этом глаза обычно невозмутимого мудреца налились кровью, а выражение лица стало устрашающим.

«Сегодня мне конец», — подумал Цзинь Фо и тихо и незаметно ушел в свою комнату, где и пробыл весь день… Однако философ туда так и не явился. Поздно ночью наш богач-бедняк заснул, а утром проснулся, как всегда, в добром здравии. Черт побери, это становится невыносимым! А прошло всего десять дней. Ван имеет в своем распоряжении еще два месяца!

«Вот лентяй, — про себя возмутился нетерпеливый ученик терпеливого учителя, — я дал ему слишком много времени! Шанхай явно расслабил моего мудреца!»

Скоро Цзинь Фо заметил, что Ван выглядит еще более озабоченным, ходит взад-вперед по имению, несколько раз заглянул в Павильон предков, где хранился роскошный гроб из Лючжоу. Не без интереса наш герой узнал от Суна, что философ попросил прислугу стереть пыль с упомянутого изделия и уложить внутрь одеяло.