бодрее. Да и Альяна ясно же говорила, что «сродственнички» приезжают только после уборки урожая – с зерном. Так что вздрагивать от каждой проезжающей телеги не стоит, но и слишком на глазах мелькать тоже.
Узнать бы еще, какой город подалее будет: Карди али Бастрия?...
ГЛАВА 7. Волею случая
Измучив себя за несколько дней разными мыслями, Эвелиса так и не решила в какой из городов податься. Определиться с тем, куда нельзя, оказалось гораздо проще. Иногда закрадывалась мысль, что если Аксор так велик, как говорил о нем Януш, то можно было бы остаться и там. Но вдруг, чем больше людей, тем проще будет ее отыскать? В родном селе глаз мало, да и от тех не скроешься, а в городе наверное и подавно каждый шаг на виду.
Девушка поставила ведра с водой на лавку, и взглянула в окно. Хоть и знала, что «тех людей» не ждут раньше осени, а все же, каждый раз когда мимо проезжала телега, сердце уходило в пятки. С радостью осталась бы она здесь, помощницей по хозяйству. Руки к труду привычные. Но нельзя…
Альяна правда, пару раз заводила разговор, что Эвелиса может и подолее гостить. Однако девушка использовала уже привычную отговорку, про дожидающуюся ее тетку. Хотя и самой было жаль расставаться с хорошими людьми. В кои-то веки ее не корили, не попрекали, да и во взглядах обращенных к ней не было хмурой угрюмости. Речер с Альяной вели себя так, словно и не замечали некрасивости гостьи, и уж тем более ее изъяна.
Однако мрачная тень бывшего жениха ни на миг не оставляла девушку, поэтому когда пришел час прощаться, она была полна решимости ехать дальше.
Альяна напекла ей в дорогу целый узел пирогов, и не на шутку рассердилась, когда Эвелиса достала из пояса несколько монет.
– Ишь выдумала! Да разве ж я за деньги тебя привечала? А ну спрячь обратно, и чтобы я их больше не видела!
– Но ведь вы кормили меня, поили. Угол выделили, – Эвелиса смешалась, но попыталась настоять на своем, – Неправильно это, если я в долгу останусь.
– Не пойму я, про какой такой долг толкуешь. Аль я по-твоему тепло сердечное на монеты размениваю? Вот же младое поколение, все деньгами считаете, – женщина было нахмурилась, но увидев, как гостья залилась краской, и низко склонила голову, смягчилась, – Любя упреждаю. И монеты прибереги, кто знает, какая там жизнь тебя ждет, у тетки.
На дороге остановилась телега, груженая мешками, и почти сразу со стороны мельницы появился Речер.
– Никак полдень уже? Быстро, быстро день летит.
Эвелиса украдкой рассматривала человека, который должен был довезти ее до Аксора. Пожилой, лицо и руки изрезаны морщинами, а голову венчает мешковатая шапка, натянутая на уши, словно на дворе морозная зима. Чуть приподнявшись, мужчина кивнул Речеру, и опустился на свое место, больше не проявив никакого интереса к окружающим.
– Вот, цветок осенний, с Ардеем поедешь. Лучшего попутчика и желать нельзя. Со своих малых лет его знаю, хороший человек!
Последние слова прозвучали так, словно были не характеристикой, а титулом. Эвелиса поклонилась, но «хороший человек» даже не повернул головы в ее сторону.
– Он на один глаз слеповат, так что с этой стороны можешь не кланяться, – пробасил Речер, даже не думая понизить голос.
– И на уши туговат, – подсказала Альяна, – Поэтому хоть говори, хоть песни пой – не услышит. А коль очень понадобится сообщить что, вставай напротив, чтобы свет на твое лицо ярко падал, и говори медленно, одними губами. Через слово, да разберет.
Даже при большом желании, девушка не могла представить, как в случае необходимости можно встать на телеге напротив возницы, который еще и слеп на один глаз. А если будут ехать навстречу солнцу, то и вовсе разговор не сложится. Но свои сомнения она привычно оставила при себе. Главное до города доехать, а разговорчивостью сама с детства не страдала.
***
До Аксора они добирались больше недели. Быть может с более резвой лошадью понадобилось бы вдвое меньше времени, но Ардей жалея животное, никак его не подгонял. Попутчиком он оказался неплохим, хоть и молчал всю дорогу.
Располагаясь на привал, он доставал вареные яйца, жесткое вяленое мясо, яблоки, и жестом приглашал Эвелису разделить нехитрую трапезу. Девушка в свою очередь выкладывала пироги, которые хоть и подсохли, но нисколько не утратили во вкусе, и так они сидели у тележных колес, пока отпряженная лошадь паслась неподалеку.
В этом однообразном укладе было что-то настолько спокойное, что когда на горизонте заблестели далекие крыши, Эвелиса невольно испытала сожаление. Пока мимо проплывают дома и деревья, как-то мало думается о том, что будет дальше. А теперь снова придется не только думать, но и действовать.
У стен города кипела жизнь. Пристроив свою телегу рядом с другими, Ардей кивнул Эвелисе, и махнул рукой в сторону ворот, через которые входили и выходили люди. Сами стены были столь высоки, что над ними можно было различить разве что крыши, выложенные блестящей черепицей.
Девушка оглянулась на своего спутника, но он уже выгружал мешки, совершенно забыв про недавнюю попутчицу. Прижав к себе узел с платьем и гребнем, она выдохнула, и шагнула в толпу. Теперь, даже при всем желании ей не удалось бы повернуть обратно. Поток людей неумолимо нес ее к воротам, и оставалось только шагать, и стараться не оступиться.
И вот она в городе. Хоть родители и приучили всегда держать голову низко опущенной, но сейчас девушка просто не могла этого сделать, слишком много интересного было вокруг. Каменные дома громоздились один за другим, между ними на протянутых веревках сохло белье. Мощеная улица под ногами была выщерблена, и хрустела мелкими камнями, но это только усиливало впечатление от города. Люди тут тоже были разные. Женщины в чепцах несли корзинки, угрюмые мужчины вели под уздцы лошадей.
Засмотревшись, Эвелиса чуть не попала под копыта, и была всласть обругана прохожим. Это немного пригасило восторг, и заставило вспомнить, зачем она здесь. Нужно было как-то найти человека, который согласился бы отвезти ее в еще более дальний город.
Но как это сделать, если к людям подходить боязно, да и вид у многих угрюмый, задумчивый. Толпа постепенно рассеялась, и девушка оказалась на небольшой площади. Тут, как и везде, было грязно, зато у некоторых домов окна шли аж в целых два ряда. Прежде ей не доводилось видеть настолько