Читать интересную книгу Московские эбани - Елена Сулима

Вот с такой-то и застукала Буйвола Зинаида, когда он занимался в машине, на затемненном пяточке, под окнами своей квартиры, трудным делом возвращения к реальности очередной революционерки межполовых отношений. Революционерки, романтически летающей на палке-скакалке своих понятий, а думавшей, что на настоящем коне…

Ничто не могло остановить Зинаиду. Ее истерическая неуверенность в завтрашнем дне, лишила Буйвола возможности дать ей этот "завтрашний день". Она подала на развод.

Процесс расставания был затяжным и головоломным.

Квартиру на Баррикадной — пришлось продать. Буйвол, купил себе одну в центре, но подешевле, чтобы продолжать сдавать, сам остался в её, однокомнатной, — поближе своим приятелям. Ей же купил небольшую, двухкомнатную, на Яузе, что бы не говорила, что с чем взял, с тем и оставил. И площадь ей увеличил, и в Москву перетащил. К тому же дочке при такой-то матери лучше будет жить в отдельной комнате.

Серафиму от бабушки пришлось отрывать, также болезненно, как вырывать Зинаиду из всего сердца. Буйвол умел любить так — чтоб раз и навсегда. Но, оказалось, он ещё умел и расставаться — так — чтоб раз и навсегда.

Больше Зинаида никогда не видела своего Буйвола. Когда она рассталась с ним, исчез и постоянно мучавший её страх потерять мужа. "Свершилось, шептала частенько она про себя, — Я так и знала, что так будет. Так и знала…" И чувствовала облегчение. О будущем уже не задумывалась. Жить стало настолько трудно, что заботы о дне насущном затмевали и страхи и надежды на будущее. Буйвол поначалу присылал ей алименты. Но не прошло и пол года — перестал присылать. Она решилась навестить его мать, как бы между прочим, проведать, что у него твориться, но приехав Реутово, узнала, что мать его куда-то переехала. Кто говорил, что она живет в доме престарелых, кто говорил, что сын увез её заграницу. Та однокомнатная квартира, которая когда-то принадлежала ей, была продана. Из местных парней никто не знал — куда делся Буйвол. Через несколько дней, после той тщетной поездки, их дочери — Серафиме исполнилось два года

Затоптанная судьбой, словно неким мистическим буйволом, Зинаида пыталась распрямиться и подняться, но ничего у неё уже не получалось. Даже самая мелкая неудача — к примеру, ключ от квартиры потеряла, пьяный сосед сказал якобы комплимент, но на самом деле, выдал нечто оскорбительное, или в магазине неправильно дали сдачи — все повергало её в бездну отчаяния, утверждая в вере, что она неудачница.

Но надо было жить, чтобы растить маленькую Серафиму.

Зинаида устроилась продавщицей в ларек к хозяину, явно не терпящему женское невнимание по отношению к себе. Но Зинаиде было не до его заигрываний. Она аккуратно отстранялась от его прикосновений и старалась выдерживать деловой тон. И тут вдруг случилось то же самое, что и когда она работала в киоске в первый раз. Начали появляться фальшивые купюры. За эти купюры он стал вычитать из её зарплаты. Зинаида терпела. Зинаида старалась быть внимательней к тем деньгам, что давали ей покупатели, но когда сумма денег подмененная фальшивыми купюрами перекрыла её зарплату и она ещё осталась должна, Зинаида взорвалась. Она плакала, называла хозяина бессовестным, издевающимся над матерью-одиночкой, сексуально озабоченным козлом, который не может простить ей то, что она не легла с ним в постель. И когда он, выслушав весь поток её брани, терпеливо предложил расплачиваться с долгом постепенно, в рассрочку, и выдал ей её зарплату, она смекнула, что долгами он хочет привязать к своему треклятому киоску навсегда, сделать её этакой рабыней — бросила ему деньги в лицо и ушла.

Нельзя сказать, что у неё совсем не было денег, она получала пособие на ребенка, время от времени регистрировалась на бирже труда, но разве ж это были деньги!

Что только не делала Зинаида, чтобы обеспечить себя — мыла полы в школе по утрам, и торговала бальзамом Караваева, ходя по организациям. Представлялась потенциальным покупателям сорокалетней, но пользующейся чудотворным бальзамом, оттого так молодо и выглядящей. Люди же, слушая её, видели в ней молодую, да раннюю мать-одиночку, видели нежную, но болезненную кожу, страдальческие мешки под глазами, заиды в уголках губ, а часто и герпес под носом — и покупали бальзам, не оттого, что верили в его свойства, а скорее из жалости. За первый месяц одинокого плавания в мире частного бизнеса Зинаида заработала немалую сумму и поверила в себя. Теперь она мечтала открыть свой киоск, но не знала, как это делается и сколько требуется для этого денег. Ее мечты совпали с мечтами пары молодоженов, Надежды и Андрея, с которыми она познакомилась случайно, пытаясь впарить им бальзам, в котором те, естественно, не нуждались, да и причин жалеть Зинаиду у них не было, так как они были ровесниками.

Молодожены, подбадриваемые Зинаидой, сумевшие вникнуть в необходимые нюансы делопроизводства, открыли палатку. Прибывая в эйфории — по поводу своего философского прозрения, основанного на том, что мир спасет не любовь, а только дружба, — Зинаида превратилась в трудоголика. Сама с утра, подкинув Надежде свою привыкшую ко всему Серафиму, ехала с Андреем за товаром, потом сама ворочала коробки, брала у Надежды Серафиму и торговала, а дочка играла в это время рядом на полу палатки. Кормить Серафиму приходилось тут же, не особо отрываясь от работы, заранее приготовленными кашками из термоса. Ближе к полуночи приходил Андрей, они выкидывали из палатки опустевшие коробки, вместе подсчитывали выручку, вычисляли Зинаиде ежедневные проценты, что было куда гуманнее по отношению к ней, чем фиксированная плата за месяц. Затем Андрей отвозил на своих стареньких «Жигулях» домой Зинаиду с дочкой. Надежда же, жена его, недавно окончившая музыкальное училище, принимала поначалу активное участие в устроении семейного бизнеса, но потом увлеклась каким-то супермузыкальным проектом и перестала вообще появляться в палатке. Она даже отказалась поторговать вместо Зинаиды, когда Серафима серьезно заболела воспалением легких, и палатку пришлось закрыть на три дня, до тех пор, пока Серафиму не отправили в больницу. Можно было бы, конечно, взять кого-нибудь ещё на смену Зинаиде. Нельзя же было так работать — чуть ли не по двадцать часов в день, — но Зинаида была уверенна в своих силах и, в тоже время, очень боялась, что кто-то четвертый нарушит равновесие их триумвирата, возьмет себе все: и внимание молодоженов, и влияние на них, и, естественно, основные деньги. Она держалась изо всех сил, ломала усталость утренним кофе, по вечерам на двоих с Андреем выпивала бутылку Хереса или, если — день был прибыльный ликера.

Но однажды, когда они обсуждали дальнейшее развитие их торгового предприятия к палатке подошла жена Андрея, Надежда, и позвав его из темноты, даже не поздоровавшись при этом с Зинаидой, о чем-то долго разговаривала с ним на повышенных тонах. «Ревнует» — подумала Зинаида, и голова её вжалась в плечи. Страх потерять работу, да что там работу — не работником она чувствовала себя, а компаньоном, — вкрался ей в душу. А после ещё двух таких приходов Надежды — Зинаида стала рассеянной, старалась не смотреть в глаза Андрею, старалась вообще не разговаривать с ним ни о чем, только о деле, а тут вдруг вновь появилась в выручке фальшивая купюра.

Зинаида не могла поверить в случайность. Не могла она, уже опытная в этом деле, пропустить её, не заметив. Да и откуда столько фальшивых денег? Казалось ей, что все они только и созданы для того, чтобы жить её со света. Нет, это все неспроста — вбила она себе в голову. И хотя Андрей предложил просто вычеркнуть эту купюру из выручки и, отсчитав тридцать процентов с прибыли, заплатить ей, Зинаида уперлась. Почему это он должен высчитывать ей процент без этой тысячи рублей? Она же работала целый день и если бы эта тысяча оказалась нормальной, заработок её оказался бы гораздо больше. Она не понимала, что на это раз никто не высчитывает эту тысячу из её зарплаты, требуя невозможного. Андрей попросил объяснить — как она считает, и почему из-за того, что она обманулась, — он, из своего минуса, должен выписывать ей проценты в плюс?.. Тут-то Зинаида и выдвинула версию, что эту тысячу подменила его жена, которая заходила в палатку и неожиданно согласилась посторожить товар, пока она бегала с Серафимой в туалет. Андрей остался в полном недоумении от такого обвинения в адрес жены и выплатил ей процент, но отношения их стали с тех пор молчаливо недружескими. Когда в следующий раз появилась фальшивая купюра — при вечернем отчете присутствовала Надежда.

— Это ты! Ты все специально подстраиваешь! — накинулась Зинаида на жену Андрея.

Вот так и окончилось её с ними компаньонство.

Все это было давно — ещё в девяносто шестом году. Потом она находила себе работу также легко, как и вылетала из нее. Последнее время нигде не работала, уже более трех месяцев. Вот и сломалась окончательно в тот самый день, когда Викторию посетил Вадим, прикинувшись продюсером.