Читать интересную книгу На заволжских озерах - Петр Суворов

Нам так полюбился наш остров, что мы сделали его своей основной стоянкой и спокойно оставляли здесь все свои вещи, когда налегке отправлялись в дальние плавания по заводям и протокам на нашей верной "Борчаге".

Со своего острова мы предпринимали не раз длинные путешествия и основательно исследовали все уголки, все заливы, все протоки на озере. Некоторые из этих "открытий" вспоминаются и до сих пор.

Так, однажды, плавая на "Борчаге", мы с Андреем попали в одну из многочисленных небольших заводей и нашли там старый, забытый ботник. В этом месте густые деревья, переплетённые буйно разросшимися кустарниками, смородиной и ежевикой, образовали такую непролазную чащу, что без топора пробиться через неё не было никакой возможности.

Видимо, хозяин ботника - какой-нибудь рыбак или охотник-загнал его сюда, спрятал в укромных зарослях, а потом не мог найти с берега. А может быть, он давно уже умер и ботник напрасно дожидался много лет своего хозяина. Ботник был такой старый и гнилой, что уже никуда не годился. Цепь, которой он был прикован, и замок заржавели.

- Это, наверно, разбойничий ботник! - шёпотом говорил мне Андрей, оглядываясь по сторонам. - Здесь до революции разбойники жили. Они работкинского мужика убили. Их посадили, а ботник так и остался.

Ещё в прошлые свои приезды слышал я историю про какого-то работкинского мужика, которого много-много лет назад нашли за Волгой убитым. И, несмотря на давность этого случая, о нём до сих пор ещё вспоминали. Так необычен он был для этих тихих, мирных мест.

Как Андрею ни хотелось починить ботник и приписать его к нашему флоту, он тоже увидел, что из этого ничего не выйдет. Мы оторвали от ботника только цепь и взяли её для нашей "Борчаги".

А каких линей мы наловили с Андреем в той заводи, где нашли ботник!

В другой раз неожиданное открытие сделал Михаил Алексеевич. Как-то днём Андрей перевёз меня и Михаила Алексеевича с острова на другой, луговой берег озера, а сам поехал на лодке в Боровое. Хотя место, где мы высадились, было и хорошее, но ловля у нас с Михаилом Алексеевичем не клеилась. Чего только мы не делали! Мы предлагали рыбе "душистые" насадки из червей, чёрный хлеб, пропитанный конопляным маслом, кузнечиков... Но ничто не помогало: поплавки неподвижно лежали на спокойной глади воды. Даже терпеливый Михаил Алексеевич и тот начал переходить с одного места на другое.

Мы обошли с ним все "счастливые" места. Оставив меня, Михаил Алексеевич решил перейти на другую сторону озера. Чтобы сократить дорогу, он пошёл кратчайшим путём, надеясь перепрыгнуть через протоку, а не обходить её. В одном месте ширина протоки была не больше двух шагов. Он совсем было собрался перепрыгнуть, как вдруг ему захотелось попробовать закинуть удочку здесь. Он размотал леску и насадил червяка.

Не успел ещё червяк как следует опуститься на дно, как поплавок сразу же потянуло в сторону, и Михаил Алексеевич выхватил из воды крупного окуня.

Это было полной неожиданностью. В прошлые годы мы часто проходили мимо, даже перепрыгивали иногда через протоку, но нам и в голову не приходило, что здесь можно ловить рыбу. Михаил Алексеевич не успевал снимать с крючка окуней. Вспомнив про меня, он отошёл немного в сторону и начал, как было условлено, свистеть мне.

- Ты что здесь делаешь? Неужели ловишь в этой канаве? - удивился я, подходя к протоке.

Михаил Алексеевич только молча показал на кучу нанизанных на ветку окуней.

- Ого! Вот это да!

Вдвоём у нас дело пошло совсем весело. Одно было нехорошо: мы стояли на открытом месте и нас немилосердно припекало солнце. Тогда я взял свою удочку и полез через кусты в тень, под деревья, растущие по берегам. Через минуту я тихонько свистнул Михаилу Алексеевичу, и он перебрался ко мне.

Здесь клевало так же хорошо, но только было очень неудобно закидывать. Кусты так свисали над протокой, что мы задевали за них удилищами и не раз запутывали леску.

Часа через три, когда мы подсчитали своп улов, у нас было уже семьдесят два окуня. Большей частью окуни были небольшие, но десятка полтора-два из них были довольно крупные.

Это место мы держали в секрете от всех. И каждый раз, когда ослабевал клёв на озёрах или поднимался ветер, мы шли на свою "вотчинку", как Михаил Алексеевич назвал эту протоку, и неизменно удачливо ловили здесь окуней, переходя с одного места на другое. При любом ветре здесь было тихо.

Мы даже сделали специальные коротенькие удилища из можжевельника, чтобы не зацеплять за кусты.

* * *

На Таинственном острове побывали все наши друзья - деревенские ребятишки. Приезжал к нам в гости два раза и Иван Васильевич. Он охотно рыбачил с нами, просиживал ночи у костра, с удовольствием следил за поплавками, но всегда рыбачил только с берега. Нашей "Борчаге" он всё-таки не доверял.

ДОМОЙ

Мы пробыли за Волгой целый месяц. И где только не побывали за это время! Мы бродили по заволжским озёрам, по протокам, перегоняли по ним нашу лодку, продирались сквозь кусты, проводили незабываемые ночи у костра.

Ловили рыбу в Рассохе, Борчаге, Боровом, Сумках. Нашими уловами мы не только кормились сами, но и раздавали эту рыбу соседям, ребятишкам. Лакомились ею и все знакомые деревенские кошки.

Кроме рыбной ловли, мы с Михаилом Алексеевичем занимались рисованием, писали акварелью и маслом этюды, купались, загорали на солнце.

Мы обветрились, загорели до черноты. Ноги и руки были исцарапаны, ободраны. Мы крепко спали, хорошо ели, ничего у нас не болело; все чувствовали себя здоровыми, бодрыми, отдохнувшими.

Митю нельзя было узнать: из бледного, слабенького мальчика он превратился в настоящего крепкого парня. Он повзрослел за это время, стал серьёзнее. От его суетливости не осталось и следа.

Месяц пролетел незаметно. Пора было уезжать домой, в Москву, к своей работе.

Уезжали мы из Голошубихи рано утром, когда было ещё совсем темно: надо было попасть на первый пароход.

Провожать нас поехали все наши друзья ребятишки. Чтобы не проспать отъезд, ребята улеглись спать у нас в сенях,

В колхозе нам дали лошадь, и Андрей был за возницу. Впереди уселись Митя и Горка. Митя на прощание подарил Горке свой электрический фонарик, с которым Горка не расставался ни на минуту. Вот и теперь он так и держит его в руках. Не остались без подарков и другие ребята. Мы раздали им все наши рыболовные запасы.

Вышли провожать нас и взрослые. Михаил Алексеевич, Иван Васильевич и я шли пешком.

У околицы мы распростились с Митревной и нашими соседями.

- Приезжайте на будущий год! - звали нас все.

Митревна с соседями долго ещё стояли, махали нам, и мы видели их до тех пор, пока дорога не начала спускаться за холм.

Но вот наша телега прогремела по камням крутого спуска к работкинской пристани.

- Папа, - спросил Митя, - а на каком пароходе мы поедем?

- Сейчас на пристани узнаем, - ответил Михаил Алексеевич.

На чёрной доске, под красной надписью "Вверх", было выведено мелом: "Тимирязев" - 4 часа 30 минут".

- Ну вот, Митя, помнишь, ты на "Тимирязеве" поехать хотел? Видишь, как раз на нём и поедем. Смотри, вон он валит!

- Нет, всё-таки жалко, что опять не на "Колхознице" поедем, ответил Митя.

Большой пароход причалил к пристани. Мы сложили в каюте наши вещи, которых теперь значительно поубавилось, простились с провожающими и вышли на просторную, широкую палубу. Она была совсем пуста - все пассажиры ещё спали.

Иван Васильевич с ребятами стояли на пристани.

- Приезжайте на будущий год! - звал Иван Васильевич. - Обязательно приезжайте! Я вам за зиму новый садок сплету. А вашу "Борчагу" сегодня же поставлю в сарай и весной просмолю её заново. Приезжайте обязательно! Ждать буду!

Раздался третий свисток. Пароход отвалил и быстро пошёл мимо знакомых берегов.

- Дядя Петя! Дядя Петя! - зашептал Митя. - Смотрите, капитан с "Колхозницы"!

И действительно, по широкой лестнице с верхней, капитанской палубы спускался бывший капитан "Колхозницы". Он сразу же узнал нас, приветливо, как со старыми знакомыми, поздоровался, справился, как отдохнули. Мы от души поздравили капитана с новым назначением.

Пароход подходил к знакомым местам. Вот он поравнялся с Голошубихой. На горе стояли Митревна, ребята и махали нам руками.

Мы смотрели на будку бакенщика, на голошубихинский затон, на длинную песчаную полосу левого берега, на заросли тальника и на деревья, среди которых вилась тропинка к заволжским озёрам, где мы провели столько чудесных, незабываемых часов.

Как раз в это время мы обычно начинали ловлю... А сейчас там никого нет. Только обгорелые сучья и пепел костров остались как память о нашем пребывании. И всё по-прежнему стоят высокие осокори над тихими озёрами.

- Ну вот, старик, и кончился наш отдых. Теперь пора и за дело. У меня уж руки начинают чесаться, - сказал Михаил Алексеевич. Поработаем с новыми силами как следует, а на будущий год опять приедем сюда и снова закинем свои удочки в наших озёрах!