Читать интересную книгу 900 ДНЕЙ БЛОКАДЫ. Ленинград 1941—1944 - Валентин Ковальчук

Остановка немецких войск досталась нам дорогой ценой. В ленинградской стратегической оборонительной операции, длившейся с 10 июля по 30 сентября 1941 г. (так теперь называются бои на дальних и ближних подступах к Ленинграду), положившей начало битве за Ленинград, советские вооруженные силы потеряли убитыми, пропавшими без вести и пленными 214 тыс. человек.[110]

Однако немецкие войска достигли стен Ленинграда, заблокировали город и создали тяжелейшие условия для ленинградцев и их защитников. Основной причиной отступления советских войск являлось численное превосходство противника, что было обусловлено неподготовленностью страны к войне. Общее двух-трехкратное превосходство, которое имел противник, было нормальным соотношением наступающего и обороняющегося. Но такое превосходство становится ощутимым при отсутствии заранее подготовленной обороны. Созданные на южных и юго-западных подступах к Ленинграду в спешке уже в ходе войны оборонительные позиции, конечно, сыграли свою положительную роль, но не смогли дать эффекта долговременной обороны. Сыграло свою роль и умелое создание противником значительного превосходства на направлениях главных ударов. Повлияли на наши неудачи неопытность советского командного состава, низкая дисциплина, а иногда и деморализация отдельных частей оборонявшихся войск, вызванная непрерывным отступлением. Одной из причин отступления советских войск являлось и неумелое руководство обороной Ленинграда маршалом К. Е. Ворошиловым, являвшимся главнокомандующим Северо-Западным направлением, а затем и непосредственно командующим Ленинградским фронтом. К. Е. Ворошилов был храбрым человеком, но в то же время он лично сам боялся принимать какие-либо решения, управлял преимущественно путем совещаний и часто затруднял работу другим военачальникам.

«На совещания к маршалу, как правило, созывались все сколько-нибудь ответственные руководители, — вспоминал Главный маршал авиации А. А. Новиков, командовавший в 1941 г. авиацией Северного, а затем Ленинградского фронтов. — В большинстве случаев присутствие многих из нас вовсе и не требовалось, так как часто обсуждались дела, не имевшие даже отдаленного касательства к нашим ведомствам. Люди надолго отрывались от исполнения своих непосредственных обязанностей и нервничали. А время было такое, что дорожили каждой минутой. Сидишь, бывало, в переполненном кабинете Главкома и не столько слушаешь выступающих, сколько поглядываешь на дверь и ловишь удобный момент, чтобы на минуту выскочить в приемную, быстро позвонить в штаб, узнать последние новости и отдать необходимые распоряжения».[111]

Конечно, такой стиль руководства не мог не сказаться на ходе боевых действий советских войск. Они непрерывно отступали. Ставка Верховного Главнокомандования давала соответствующую оценку действиям Ленинградского фронта и требовала от Ворошилова решительных действий. В постановлении политбюро ЦК ВКП(б) от 1 апреля 1942 г., специально рассматривавшего работу К. Е. Ворошилова, было записано, что он «не справился с порученным делом и не сумел организовать оборону Ленинграда».[112]

Вместе с тем следует отметить, что Сталин, справедливо критиковавший Ленинградский фронт, и сам допускал ошибки, выразившиеся, в частности, в неуверенности в возможности удержать Ленинград, что не могло не сказаться на командном составе фронта.

6. Варварский план Гитлера уничтожения Ленинграда и его жителей

8 июля 1941 г. начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет „народное бедствие“ , которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще».[113] Однако затем Гитлер все время требовал от своих подчиненных как можно быстрее захватить Ленинград и даже назначал конкретные сроки его захвата. Но когда защитники Ленинграда остановили немецкие войска, наступавшие на город, гитлеровское командование растерялось. Растерялось не только командование группы армий «Север», но все высшее командование вермахта. Не выполнив приказ Гитлера захватить Ленинград, но оказавшись на подступах к городу, оно не знало, что делать. Не имея указаний Гитлера, оно не знало, как поступить с многомиллионным городом, который можно было видеть в бинокль. Особенно его волновало — что делать, если из Ленинграда поступит предложение о сдаче города. Вот что записано в журнале боевых действий группы армий «Север»:

15 сентября. Командующий группой армий «Север» Лееб запрашивает командование сухопутных войск вермахта «как поступить в случае предложения о сдаче Ленинграда».

17 сентября. «Как поступить с самим городом: следует ли принимать его капитуляцию, нужно ли его полностью разрушить или же он должен вымереть от голода? На этот счет, к сожалению, до сих пор нет решения фюрера».

18 сентября. Кейтель, прибывший в группу армий «Север», заявил: «Как поступить с Ленинградом в случае его сдачи — фюрер оставляет за собой. Это станет известно лишь после того, как мы в него войдем! Генерал-полковник Гальдер рекомендует оборудовать всю блокадную линию всеми средствами защиты от попыток прорыва (мины, постановка заграждений), так как определенно следует считаться с упорными попытками прорыва. Капитуляция Ленинграда ни в коем случае не должна приниматься без обсуждения с ОКХ. Как поступит предложение о сдаче, следует только установить: кто обращается, что он просит, какие у него полномочия? Исходя из этого должно быть быстро принято решение ОКХ (ОКВ)».

20 сентября. «В отношении города Ленинграда сохраняется тот же принцип, что мы в город не вступаем и что мы не можем кормить город».[114]

21 сентября отдел обороны страны вермахта выпустил тезисы к докладу о блокаде Ленинграда,[115] в котором излагались разные варианты возможных действий в отношении Ленинграда: 1) занять город, но ответственности за продовольственное снабжение населения на себя не брать; 2) город окружить проволочным забором, пустив по нему электрический ток и простреливая его из пулеметов. Недостатком этого решения признавалось то, что из 2 млн жителей слабые погибнут от голода и возникнет эпидемия, опасность которой может распространиться на немецкие войска; 3) женщин, детей и стариков вывести за пределы кольца блокады, остальных уморить голодом. Отрицательной стороной этого варианта, не говоря уже о том, что эвакуацию за р. Волхов можно было осуществить только теоретически, считалось то, что остальное голодающее население Ленинграда будет являться очагом эпидемии; 4) отойти снова за Неву и предоставить район севернее этого участка в распоряжение финнов. Но Финляндия неофициально заявила, говорится в тезисах, что она хотела бы, чтобы ее государственная граница проходила по Неве, не включая Ленинграда.

Изложив эти варианты расправы с населением Ленинграда, отдел обороны страны, резюмируя, что «удовлетворительного решения не имеется», в свою очередь предлагал следующее: а) рассматривая Ленинград со всем населением как военный объект, разрешить Рузвельту после капитуляции Ленинграда обеспечить его население продовольствием или перевести в Америку. Но, говорилось в тезисах, «такое предложение, конечно, не может быть принято, однако его можно использовать в целях пропаганды…, б) сначала мы блокируем Ленинград (герметически) и разрушаем город, если возможно, артиллерией и авиацией…, в) когда террор и голод сделают свое дело, откроем отдельные ворота и выпустим безоружных людей, г) остатки „гарнизона крепости” останутся там на зиму. Весной мы проникнем в город… вывезем все, что осталось живое, в глубь России или возьмем в плен, сравняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии».

Но колебания длились недолго. Уже 29 сентября часть предложений отдела обороны страны нашла обязывающую формулировку. В директиве военно-морского штаба «О будущности города Петербурга» говорилось: «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта… Предложено тесно блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы сохранения населения и его пропитания не могут и не должны разрешаться нами. С нашей стороны в этой войне, которая ведется не на жизнь, а на смерть, нет заинтересованности в сохранении хотя бы части населения этого большого города».[116]