нас прервал рассвет.
12 мая.
Вчера вечером граф вспомнил, что в гостях у него не просто милая собеседница, а помощница адвоката, а потому решил задать мне ряд юридических вопросов. Мина постоянно твердит мне, что сарказм мне не к лицу, но хоть в своем дневнике я могу себе позволить выразить чувства.
Граф задавал мне различные вопросы, и сначала мне показалось, что он проверяет меня, подкидывая каверзные задачи. Но затем я решила, что граф что-то замышляет.
Сначала он спросил меня, можно ли в Англии работать разом с двумя юристами. А когда я разъяснила, что, несомненно, можно, но неудобно и расточительно, спросил, можно ли оставить одного при себе как банкира, а другого отправить следить за делами в другом месте. Расспросив графа, я поняла, что тот волнуется за свои сделки и товары, и поспешила заверить его, что нет никакой нужды нанимать больше одного стряпчего, ведь тот всегда может обратиться к своим агентам в нужном графу месте. Затем он спросил меня, можно ли вовсе обойтись без адвокатов и самому управлять своими делами. Я ответила, что и так можно и что так поступают и английские господа, которые по какой-то причине хотят сохранить свои дела в тайне. После этого граф начал спрашивать меня о поручительствах и договорах, и я снова почувствовала себя так, будто не даю советы любителю, а держу ответ перед преподавателем. Положительно, мой собеседник вполне мог стать отличным адвокатом. И к горечи моей, учитывая настроения общества, при должном желании он получил бы и должность, и практику куда раньше меня.
Граф рассмеялся, когда я рассказала ему об этом, желая сделать комплимент. А затем внезапно спросил, писала ли я письма своему начальнику или друзьям. Я призналась, что с тех пор, как я в замке, у меня не было возможности отправить письма.
– Напишите же скорее, – настойчиво сказал мне граф, – уверен, что ваши близкие уже изволновались о вас. Разве же это дело, леди одна в чужой стране, и вот уже сколько дней не посылает весточку, что с ней всё хорошо? И не забудьте написать, что пробудете здесь еще около месяца.
– Неужели вы задержите меня на столь длительный срок?
– Очень бы того желал. И я не приму отказ!
– Но разве не будет это уже несколько неприлично – проживать мне в вашем доме столь долго?
– Вы здесь находитесь вместо своего начальника, а с ним мы условились, что я могу назначать любые сроки, исходя из своих интересов. Не так ли?
Мне осталось лишь согласиться. Мне надлежало думать о работе и об интересах своего партнера. Кроме того, если мои догадки верны, граф Дракула не тот человек, с которым следует спорить.
– Постарайтесь быть краткой и не писать ничего лишнего. – Граф улыбнулся, обнажив свои неестественно белые заостренные зубы, и протянул мне три листа бумаги и три конверта. Я отчетливо поняла, что графу не составит труда прочесть мои письма, и он даже не собирается это скрывать. Потому я написала при нем лишь два официальных письма.
– Прошу вас простить моё промедление, но над этим письмом я бы хотела поразмышлять. Я пишу его близкому человеку.
– Вы хотите написать своему жениху? – равнодушно осведомился граф.
– Увы, нет. Я была слишком занята учебой и дальнейшей работой, чтобы найти время для свиданий. Я собираюсь написать своей дорогой подруге, рядом с которой я выросла, и которая всегда поддерживает меня. Я не хочу волновать ее попусту, а потому должна особенно бережно подбирать слова.
К слову, что я, что Мина отлично владеем стенографией, и я вполне могла бы написать письмо, прочитать которое станет для графа большим затруднением. Но довольно скоро я отбросила эту идею. Непонятные письмена могут разозлить графа, и тот вовсе избавится от неудобного письма, а мне во что бы то ни стало необходимо было, чтобы Мина получила это послание.
Я пока не могу описать задуманную мной хитрость из опасений, что этот дневник попадет не в те руки. Но если вам покажется наша с Миной придумка излишне хитроумной, то не спешите удивляться и расточать похвалу; знайте, эта идея рождена вовсе не из гениальности, а лишь из обычного девичьего страха, обыденного и ежедневного. И предусмотрительность наша ничем не выделяется из многих других договоренностей верных подруг.
Граф только кивнул, совершенно удовлетворенный ответом, забрал у меня письма, положил их к своим бумагам и вышел из комнаты. Я тут же бросилась к столу и начала просматривать бумаги, потому как моя жизнь зависела от того, как много я смогу узнать о делах графа. Записываю адресатов писем, чтобы не забыть: Самуил Ф. Биллингтон и К°, No7, Крешенд, Уайтби; Лейтнер, Варна; Кутц и К°, Лондон; Клопшток и Бильрейт, Будапешт. Но рассмотреть письма я не успела, так как граф вернулся, собрал свои бумаги и с извинениями предупредил меня, что будет отсутствовать весь вечер.
– Заранее пожелаю вам спокойной ночи. И я уверен, что мой совет вам не понадобится, потому как смешно даже предположить, чтобы достойной леди вдруг захотелось бы гулять ночами по замку. Но всё же скажу: стоит вам почувствовать сонливость, немедленно идите в свою спальню; только там ваш сон будет защищен, в забытых же комнатах ничто не спасет вас от ужаснейших кошмаров. Будьте осторожны.
Граф ушел, а я удалилась в свою комнату. Не думаю, что нечто в этом замке может напугать меня сильнее, чем сам граф. Как только он отбыл, я почувствовала несказанное облегчение. Подождав немного, я поднялась на лестницу южной стороны. Только здесь, обозревая из окон чудесный и мирный пейзаж, я почувствовала себя хоть немного свободной и здесь же особенно ощутила себя пленницей этого места. Я с наслаждением вдыхала ночной воздух, подставляя лицо мерцающему лунному свету. Когда же я решилась выглянуть в окно, я с удивлением и ужасом заметила, как окно там, где, как мне казалось, должны были быть покои графа, распахнулось. С удивлением и ужасом я наблюдала, как граф – я узнала его по затылку и рукам – высунулся из окна, затем полностью вылез и пополз вниз по стене, словно огромная ящерица, окруженная развевающимися темными одеждами.
Я надеялась, что это всего лишь игра теней и моего уставшего разума, но с каждой секундой всё меньше верила в это.
Что же за это за существо? Боюсь, ничто меня уже не спасет, и не смею даже думать, что меня ожидает…
15 мая.
Граф снова полз по стене, словно ящерица. Я проследила за ним,