Читать интересную книгу Амулет Паскаля. Последний бриллиант миледи (сборник) - Ирэн Роздобудько

– «Не смешивать мак с коноплей» – относится к этому? – улыбнулась я, вспомнив наставления того, которого звали Николой.

– А! Этот чудак вообще ни в чем не разбирается, кроме своей физики, – махнула рукой Вероника.

Я видела, что она окончательно успокоилась.

– То, что сказали о вас гости, – правда? – спросила я.

– Что именно?

– Ну, что вы из… малоимущей семьи.

– О, это все так неинтересно! Правда, правда. У моего отца шестеро детей, я – старшая. Мать умерла, когда мне было пять лет, и я ее совсем не помню. Мне надоела такая жизнь. Если бы не мсье Паскаль, я бы тут с ума сошла! А теперь совсем другое дело – скоро меня здесь не будет! Плевать на деньги. Есть куча способов их заработать.

Она красноречиво повела бедрами. Мы снова рассмеялись. В уборной уже основательно пахло травкой…

В дверь постучала матушка Же-Же, и я взяла у нее пакет с одеждой.

– Ну вот, можете переодеваться. Не помешаю… Вы еще выйдете к гостям?

– Нет. Нет… – серьезно сказала Вероника. – Прощание будет слишком грустным. А я не люблю ничего грустного. Они об этом знают. Чао-чао!

Я внимательно посмотрела на нее.

– Ждешь совета? – спросила она. – Попробуй когда-нибудь сыграть… – Она подбросила на ладони стеклянный шарик, схватила его и сунула себе в бюстгальтер. – Хоть сейчас! Скажи, что думаешь ты.

– Думаю, что у вас удивительный голос, – сказала я. – Когда я услышала его по радио, подумала, что так может петь только настоящая звезда!

Вероника присвистнула, вытаращила глаза и покрутила пальцем у виска:

– Ты с ума сошла? У меня не было ни одной записи! Это стоит безумных денег! К тому же, это был экспромт, а не песня… Так, набор слов…

Кстати, я тоже жутко упрямая и поэтому, поднатужившись, кое-как пропела то, о чем шла речь дальше:

– У нее есть друзья исовсем,совсем,совсемнет врагов!Теперь она знает, сколько людейпридет к ней!Не один и не два…Они придут…Они обязательно придут к ней!Даже в холодную зиму и в ливень…Она смеется. Ей весело.И никто не догадывается, что онау-ми-ра-ет…

– Бред! – воскликнула Вероника. – Но теперь я уверена: тебе стоит сыграть! Ты девочка с безграничной фантазией. Или… Или с большими тараканами в голове. Понимаю, почему мсье Паскаль выбрал тебя. Это в его стиле. Все, до свидания!

– До свидания…

А что я могла сказать?..

Вероника вышла из уборной в моем черном платье, которое сидело на ней великолепно. Неужели так же оно сидит и на мне, с удивлением подумала я…

– Я – диктатор, – говорил мсье Паскаль, когда я вернулась к застолью. Говорил с улыбкой. Когда он так улыбается, его слова кажутся полнейшим абсурдом. – Да, я – диктатор по своей сути. Если бы я не был хорошо воспитанным и вежливым, я бы силой заставил человечество быть счастливым! К этому надо приучать, как приучают котенка ходить в ящик с песком. Сначала тычут его носом в кучку, которую он наложил на паркете, а потом бросают в коробку с теплым мягким песочком… Он чувствует разницу и…

Увидев меня, он прервал свою речь и встал из-за стола:

– Что ж, господа, мы поиграли. Мне пора спать, я человек немолодой. А вы продолжайте веселиться. Налейте всем по последней, госпожа Иголка!

Я снова принялась обходить публику и разливать вино. Место Вероники оставалось пустым, но я наполнила и ее бокал. Кажется, всем это понравилось…

Мне было неловко оставаться в этом обществе без старого мсье, и, когда он вышел, кивнув всем головой, поспешила спросить, нужна ли им моя помощь, не могу ли я тоже покинуть их приятное общество. Кажется, всем это было безразлично. Кроме Ивана-Джона. Он тоже засобирался вслед за мной. Мы выпили «по последней». Я почувствовала, что с меня хватит… Ивану пришлось взять меня под локоть. Так вот мы оказались на улице под деревьями.

– Как понимать то, что здесь происходит? – спросила я, прижимаясь к стволу.

– Просто, – сказал он. – А разве здесь что-то происходит? – Он обвел рукой темное пространство двора. – Здесь покой. Этот городок вроде перевалочного пункта… Никто из тех, кого вы сегодня видели, не собирается похоронить себя под этими деревьями. И мсье Паскаль это прекрасно понимает. Я пока что преподаю в местной школе литературу…

– Пока не возьмете свой шарик? – улыбнулась я.

– Да, – тихо ответил он.

– Разве можно относиться к этому серьезно? А если бы старый мсье предложил вам «русскую рулетку», вы бы тоже согласились?

– Не знаю…

Я уже едва держалась на ногах и стала медленно съезжать вниз по стволу. Мне очень хотелось лечь на аккуратно подстриженный газон. Иван-Джон подхватил меня под мышки.

Мы целовались.

Так долго, что в какой-то миг я заметила на небе тонкую розовую полоску… Не помню, как я очутилась в своей комнате. Совершенно не помню. Возможно, мы оказались там вместе?

Но когда утром я придирчиво осмотрела свою кровать, обнаружила, что вторая подушка оказалась несмятой…

11

…Я вру, вру.

Почему я все время вру? Прежде всего – самой себе? Почему я стараюсь выглядеть циничной, саркастичной, почему я смотрю на мир так, будто нахожусь «под кайфом»? Собственно, так вело себя большинство из моих знакомых. Хотя под опущенными рукавами их рубашек были скрыты следы от порезов. Метафорических или настоящих. Не имеет значения!

Я прекрасно помню, что было дальше…

Меня сбила с пути добродетели и одиночества музыка.

…Он попросил разрешения поставить свой любимый диск. Собственно, если бы не это – летел бы он ко всем чертям (Господи, опять вру! Оторви мой язык и брось его собакам…)! Так вот, я разрешила. Он достал из внутреннего кармана пиджака диск, нажал на кнопку…

Призна́юсь: та мелодия, о которой я говорила, что это моя тайна, – музыка Мишеля Леграна «Шербурские зонтики». Впервые я услышала ее, когда мне исполнилось семь лет.

…Он поставил именно ее.

И меня понесло вспять.

Туда, где идет дождь и маленькая девочка мечтает о большом черном зонтике.

О городе с настоящей тысячелетней мостовой, о которую ломают тоненькие высокие каблучки девушки в модных «газовых» платках.

Где почтальон развозит письма на велосипеде.

А на окне цветочной лавки висит клетка с попугаями-неразлучниками.

Где все здороваются друг с другом. Но вместо «Добрый день» или «Здравствуйте» – говорят: «Доброго здоровья!»

Где смешаны воедино сны и реальность – так, что их не разъединить.

Я улетаю…

Под эту мелодию я всегда плачу. Даже если мои ладони минуту назад были сжаты в кулаки. Вот он и воспользовался именно таким моментом…

Но – откуда он об этом знал? Почему на диске – именно эта мелодия…

Еще было странным то, что утром вторая подушка оказалась несмятой.

Но неизвестно почему у меня появилось хорошее настроение. Точнее – не настроение, а некая внутренняя эйфория. Господи-твоя-воля: я живу в замечательном месте, в собственной упакованной по полной программе комнате, у меня чудак-хозяин и круассаны на завтрак, я дышу лесом и горами, слушаю музыку, а вчерашний вечер принес мне интригу, которая, кажется, наконец не замешана на том, что на родине я называла «любовь-кровь-морковь»…

Вдруг я поняла, что впереди – чудесные дни! К ним нужно долго идти – крушить лед, как ледокол. Очень часто я представляла себя именно таким ледоколом. Размышляла над тем, каким образом эти плоды человеческой мысли нарушают девственность Антарктической пустыни, какие винты расположены под их элегантным брюхом? Попадают ли под них глянцевые нерпы, серебристые косатки и забавные пингвины? Оплакивает ли металлическое сооружение свои случайные жертвы, клянет ли капитана?..

…Одним словом, я проснулась счастливой. Кстати, едва ли не самое главное условие, ради которого стоит жить: просыпаться с улыбкой…

В комнату тихо входит матушка Же-Же, она несет поднос с большой чашкой кофе с молоком и круассанами. (Собственно, именно с этого дня она стала приносить мне завтрак в комнату.)

– Я прошу прощения, – говорит матушка, – но так велел мсье Паскаль.

Она ставит поднос на кровать и с подозрением оглядывает ее вторую половину. Видимо, что-то слышала ночью…

Она еще не вполне доверяет мне, не целиком и полностью симпатизирует. Я для нее – чужестранка. Возможно, она бы предпочла видеть на моем месте свою дочь.

– Спасибо, – говорю я и, чтобы не молчать, спрашиваю: – Какая погода сегодня?

– У нас всегда хорошая погода, – говорит матушка Же-Же и не торопится уходить. Ведь это нормально, когда две служанки пускаются в разговоры.

– Как вы спали? – наконец продолжает она утреннюю «светскую беседу».

– Спасибо, – снова говорю я. Собственно, я уже поняла, что здесь некоторые вопросы, типа «Как ваши дела», не предусматривают подробного отчета. Это немного раздражает. Ведь там, у себя, я привыкла, что в ответ можно начать долгую историю со дня своего рождения. Некоторые, обрадовавшись вниманию к своей персоне, даже сообщают о консистенции утреннего стула.