Читать интересную книгу Ньювейв - Миша Бастер

А по поводу закономерности перетекания творческих масс между нашими городами… Мы еще давным-давно с Олегом Котельниковым подводили под этот вопрос философскую базу, увязанную с разницей в архитектуре.

Москва, конечно же, имеет спиральную архитектуру, наподобие ракушки, основанную на древнем методе градостроительства. То есть кольцевая оборона, рассчитанная на то, что враг, войдя в город, добирался до центра абсолютно измотанным. Питер же построен по стратегии, которую мы по наивности считаем голландской. Голландцы, пребывая в Японии и Китае, заимствовали эту модель «квадрата» или «клеточки». Так что и Киото, и Амстердам, и Нью-Йорк и Санкт-Петербург построены по принципу пересечения прямых улиц. «Голландское» градостроение, построенное на принципе свободного перемещения было воспринято Петром Первым, и воплощено в жизнь. Это так же отразилось на сознании граждан, и таким образом мы можем обнаружить закономерность и даже целесообразность перетекания представителей достаточно закрытых творческих кружков двух городов.

Рокабиллы

Игорь Кредит

Фото 4. Рокенроллы на советских столах, фото из архива Сергея Троса, 1989

И. К. Сейчас, когда мы часто в татуировочной среде выясняем кто был первым, и каждый говорит, что был первым когда-то именно он… Я, пожалуй, не буду претендовать на этот статус. Я буду оригиналом (смеется).

М. Б. Да, были и иные, и уголовники были, а до них чуть ли не неандертальцы какие-то, например. Первичность-вторичность бывает только у макулатуры.

И. К. Но каждый был за что-то ответственен и первооткрывателем в чем-то. Пожалуй, в направлении цветных татуировок я был в каком-то роде первый или один из. Тушь «колибри» и музыкальные мотивы, это, в общем-то, то самое «открытие», за которое я готов бы был понести ответственность (смеется).

М. Б. Тогда начнем по списку вопросов, и первым будет такой. Скажи, рисование в целом присутствовало в твоей жизни и быту?

И. К. Рисование? Да, я рисовал ровно столько, сколько сам себя помню. Проще говоря, все время что-то рисовал. И к более или менее осознанным годам начал понимать, что это занятие весьма облегчает мне жизнь. То есть, будучи еще в школе, я мог получать отмазки от какого-то физического труда, рисуя. Для меня было гораздо легче и приятней написать стенгазету и проиллюстрировать ее, абсолютно неважно с каким текстом и содержанием. Чем, допустим, напильником выпилить там какой-нибудь…

М. Б. Скворечник.

И. К. Да, скворечник (смеется). Единственное, что я тогда извлек из советских уроков труда, это скорее отвращение к принудительному физическому труду, в целом, как к таковому.

Потом я поступил в ювелирное училище. ПТУ… Ювелирное училище звучит намного лучше. И тогда звучало и сейчас. Это когда меня спрашивают о моем образовании, я отвечаю – закончил художественное училище (смеются). Но это было самое настоящее ПТУ, аббревиатура, коробившая слух многих зажиточных граждан. Но опять-таки, это было не просто ПТУ, это было ХПТУ. То есть звучало еще более убийственно, но вот эта приставка в виде буквы «X» от слова «художественное» давала мне право ходить в Эрмитаж бесплатно, ну, и несколько иной статус. Но ювелир из меня не получился, потому что в те времена мне попросту не интересно было учиться, понимаешь? Не было интереса к учебе. И мысли, вот если я сейчас что-то выучу и это мне облегчит или улучшит мою жизнь, не посещали. Обычная советская бесперспективка. Поэтому оставалось только рисовать, тусовать и татуировать.

М. Б. А какой это период?

И. К. Года 85–86. Вращался-то я тогда в среде, где с одной стороны были питерские панки, а с другой – рокабиллы всяческие. Которые от панков пытались дистанцироваться, но это никак не получалось. Потому что выпивали все равно все вместе и веселились заодно. Да и события 80-х были общими.

При этом, да, на тот момент были люди, которые располагали квартирами, где происходило всякое движение. Миша Комаров, например, один из рок-н-рольных. У него замечательная трехкомнатная квартира была, через которую проходили наиболее радикальные представители молодежных масс. Был еще Юра Скандалист. Но назвать его рокабиллом было нельзя, потому что, в общем-то, на него никакую лейбу нельзя было повесить, что типа это панк или кто-то еще другой. Просто он неординарный такой человек, то есть неформал, артист.

М. Б. Не один он. В принципе на стыке стиляжничания и панк-рока образовалась узкая прослойка людей, которые не идентифицировались никак, но оставались яркими личностями. Можно сказать, что это был театр одного актера.

И. К. Безусловно. Этот Скандалист стал татуировщиком. Он был одним из моих первых подопытных. Его первые татуировки, я тоже не возьмусь сказать, что я их сделал. Первые свои татуировки он сделал, когда был в дисбате, была у него такая замечательная личная история. По сценарию которой Юра учился в военном училище, был курсантом, а потом после первого курса он попал в дисбат и решил порезать себе вены, чтобы оттуда комиссоваться. Стоит отметить, что суицидальная мода вошла в неформальный мир именно в те годы. Те, кто ни разу не пробовал резать вены, попросту не были вхожи во многие неформальные тусовки. Умирать-то, естественно, никто не хотел, но попугать себя и окружающих стремились. Страху, жути нагнать, сотворив образ ужасного и непримиримого подростка.

А со Скандалистом меня познакомил не менее замечательный человек, Сергей Крюгер. Не слышал?

М. Б. Не припомню, да и как можно знать все и всех?

И. К. С ним трудно пересечься в данный момент, потому что он из неформала 80-х гармонично совершил переход в бандиты 90-х. А тогда, мы берем 86 год, ему было около 17 лет. Весьма колоритный такой человек. Жена Юры Скандалиста по кличке Оскалиха души в нем не чаяла, он ей актера Моргунова напоминал внешностью. Позывные у нее были такие замечательные, несмотря на то, что весьма симпатичная девушка. Как раз Леня Пися-Череп1, напившись портвейна, раздавая комплименты, сказал Скандалу: «У тебя самая красивая жена в Рок-клубе…» Подлиза.

И тот самый Крюгер, с которым я был дружен, познакомил меня со Скандалистом. А Юра на этот момент был уже местной знаменитостью. Фильм «Взломщик» еще не вышел на экраны, только готовился к прокату, но уже все знакомые знали, что Скандалист снимался в нем чуть ли не в главной роли. Такова была сила мифотворчества, без которого не было бы ничего.

У Скандала уже была татуировка в виде серпа и молота на руке. Серп и молот. И под ней было написано «Страйдерс». Написано с ошибками, а позже еще были какие-то буквы приписаны. Была некая панковская группа эстетствующая, которая, по мнению Юры, была достойной, чтоб красоваться на руке. Потом я подобный мотив татуировки делал раза три или четыре, потому как после выхода фильма у Скандалиста незамедлительно появились поклонники. Большинство обычной молодежи всегда ориентировалось на субкультуры, поэтому я могу закономерно связывать популяризацию татуировки именно вот с такими людьми. Красивыми, веселыми и артистичными на фоне советского димедрола. Они отличались от уголовников с их приоритетами и криминальной романтикой. Мы тоже старались по всем пунктам отмежеваться от уголовной тематики, причем не всегда бесконфликтно, в силу безбашенности мотивов. И случались порой достаточно невеселые истории. Одна из самых печальных была, конечно же, с Клыпиным, руки которого от запястий и выше были покрыты татуировкамии. Ему часто приходилось отвечать за это перед гопотой и уголовниками.

М. Б. Да, была такая панковская тенденция в мотивах, опорочить всё и выпендриваться крайне.

И. К. Но самый печальный случай произошел с Юрой Решето, у него еще кличка была – Пёс. У него татуировка была на плече «Убей коммуниста ради мамы». Попал в тюрьму. Не за татуировку, конечно, по другому поводу. Его пытались там убить, засунув в печку, в топку…

М. Б. Может, просто жути хотели нагнать?

И. К. Нагнали настолько, что он не вернулся из своего жуткого состояния, сойдя с ума. В этом бреду его везде с собой таскал его же товарищ Мухомор, кореш его лепший.

Люди на молодежных тусовках занимались приятным бездельем. Времени было много, и никто не работал. И это было возможно благодаря той же общности. Примечательно, что у всех были какие-то деньги на веселье, пропивание и легкие наркотики. Которые появлялись с перепродаж тусовочного мерчандайза. Можно было взять там какую-нибудь классную футболку, купив за 20 рублей, проехав на тачке за 5 рублей через весь город, продать ее за 30. По итогу можно было считать, что бизнес удался, и деньги на пиво появились (смеется).

Винил, плакаты. Плакаты, вещи. А больше ничего как бы и не интересовало… И если ты, допустим, в суете покупал пластинку, на которой было, казалось, написано «Элвис», приносил ее домой, а это оказывался Элвин Стардаст… то эта пластинка шла в обмен. Или вот тоже, из тусовки рокабиллов Орехова, Комарова и Антона Тедди. Была у них такая «подготовительная» группа младших воспитанников, в которой был человек по кличке Юкс. Такие люди часто приносили на рецензии пласты, и когда пластинка была не совсем удачной, ее можно было в «младшую» группу перепродать с большим успехом. Причем был один такой забавный инцидент, когда Юкс купил двойной альбом, пришел его показывать Комарову. Это была достаточно крутая пластинка, и Миша, недолго думая, подменил пластинки, вставил ему туда двойник Брежнева. Сольный концерт с XXVI съезда КПСС. Это было действительно смешно. И обиженных было не так уж и много. И параллельно этим всем товарно-денежным отношениям шло развитие оформления внешнего вида. Совсем первую свою татуировку я сделал будущему татуировщику Стасу Удаву.