— Парус направо!
Мигом выбежал Ле Ноэль на палубу и направил трубу по указанному направлению. При последних лучах заходящего солнца он ясно увидел на далеком горизонте небольшие паруса фрегата, почти сливавшиеся с туманным пространством. Но это было только минутное видение, потому что в этих широтах ночная темнота наступает почти без сумерек и мгновенно облекает океан черным саваном.
— Верже, — прошептал Ле Ноэль, — мы вблизи крейсера… Случилось то, что я предвидел. Прикажите поубавить парусов, чтобы он обогнал нас, в полночь повернем к берегу, а завтра на рассвете высадим пассажиров на мыс Лопес.
— Вы отказываетесь от намерения держаться мыса Понгары?
— Совершенно; мы добрались сюда без всякой помехи и я совсем не желаю подвергаться новым опасностям, а эти добрые люди, черт их побери, всегда найдут у туземцев какую-нибудь пирогу, которая доставит их в Габон.
В эту минуту послышался страшный хохот из столовой и в то же время раздался пьяненький голос Тука:
— Да, молодые люди, не помешай родители моему призванию, у меня было бы двадцать тысяч франков ежегодного дохода благодаря моему голосу. Вот послушайте сами:
На дне мрачного подвалаНесколько старых бутылок,Полных виноградного сокаВоспевали песнь новую свою:Буль, буль, буль,Буль, буль, буль.
— Ну, а мне следует кончить, закричал Жилиас, ревнуя к успехам друга и тут же затянул второй куплет старинной песни, увеселявшей их молодость в тулонских кабачках.
На дне нашего черного брюхаВодится всего понемножку,Любовь, деньги, розы,И вечерние мечты,Буль, буль, буль,Буль, буль, буль.
— Отправлю этих пьяниц в их каюту, — сказал Ле Ноэль задумчиво, — потом приходите потолковать со мной, Верже. В эту ночь мы с вами не будем спать.
Жилиас и Тука, поддерживаемые юными друзьями, спустились торжественно в каюту и долго еще их шумное веселье нарушало ночное спокойствие «Осы».
Распорядившись убавить паруса и отдав приказания Голловею, сменявшему вахту в полночь, командир и его шкипер заперлись в большой кают-компании и мало-помалу смолкли все звуки; тихо скользила «Оса» по волнам, все ближе приближаясь к берегу.
В четыре часа утра, когда Верже пришел сменять вахту, капитан последовал за ним и, подозвав к себе Голловея, направлявшегося в свою каюту спать, приказал ему разбудить кочегаров, приготовить и разводить пары.
— На всякий случай надо быть готовым, — сказал он, — потому что если вчерашний корабль крейсирует, в чем я почти уверен, то очень может быть, что завтра же утром мы увидим его по соседству с нами, особенно же, если и там нас заметили.
Еще несколько минут прошло, и Голловей со своим помощником и восемью кочегарами хлопотали около машины и наполняли печи углем. По окончании работы Верже доложил капитану, что через полчаса машину можно привести в действие.
— Хорошо, можете идти спать, — сказал Ле Ноэль коротко.
Ночь была полна тревожных ожиданий для капитана и его помощника, оба не сходили с палубы.
При первых лучах рассвета они увидели черную полосу в двадцати милях от них. То была земля. Потом они оба вскрикнули и тотчас замолчали… С другой стороны, в трех милях от них, на открытом море, прямо на них летел со всей силой парусов и пара великолепный фрегат, без сомнения, заметивший их, для того чтобы произвести обыск. Капитан мог выбирать одно из двух:. или отважно идти на опасность и спокойно продолжать дорогу, прикрываясь, в случае обыска, официальным положением своих пассажиров, — чем мог скрыть настоящее назначение своего корабля, или попытаться уйти от неприятеля, видимо, на него напиравшего. Но он ни минуты не колебался и выбрал быстроту, как средство спасения. Он сам принялся управлять своим судном.
— Все наверх! — закричал он звучным и энергичным голосом, который хорошо был знаком всей команде в трудные минуты жизни.
Свисток боцмана мигом повторил приказание, и еще не кончились эти звуки, как все люди были уже на местах.
— По местам! — командовал капитан.
Через секунду рука каждого была приложена к делу.
— Повороти! — продолжалась команда еще энергичнее.
Мигом, с покорностью лошади под рукой хозяина, шхуна совершила изящный поворот.
— Боком к ветру! — закричал капитан кормчему и, мгновенно отвернувшись от мыса Лопеса, «Оса» направилась на юго-запад со всею быстротой, которую придавали ей и стройный корпус, и особенности оснастки. Мигом были подняты паруса всех родов. Ле Ноэль думал победить крейсер быстротой только своих парусов..
Видя оборот «Осы», фрегат тотчас понял, что имеет дело с подозрительным судном и одним поворотом руля счел обязанностью преградить ему путь. В самом начале погони он сделал пушечный выстрел и поднял флаг, требуя тем, чтобы неизвестное судно тоже выставило свой флаг и остановилось.
Само собой разумеется, что «Оса» не обращала внимания на это требование. Началось состязание в быстроте хода, и в этой борьбе все преимущества, на первый взгляд, казались на стороне крейсера.
— Это англичанин, Верже, — сказал капитан, не отнимавший от глаз подзорную трубу.
— Это, по-моему, лучше, — отвечал шкипер коротко
— Кажется, ему хочется угостить нас ядром.
Не успел он произнести этих слов, как на фрегате сверкнул огонь и ядро ударилось в воду в нескольких метрах от шхуны «Оса»
В ту же минуту вылетели на палубу четверо полуодетых пассажиров, вообразив, что береговая батарея приветствует их прибытие. Но каково же было их недоумение, когда оказалось, что они, повернув спиною к берегу, бегут, на сколько было силы, от корабля, видимо спешившего перерезать им дорогу в открытое море.
— Что случилось, капитан? — закричал Жилиас в испуге, являясь представителем своих товарищей.
Второе ядро, вернее направленное на этот раз, пролетело со свистом в снастях «Осы», как бы в ответ на вопрос врача…
— Что случилось? — повторил капитан, никогда не бывавший так весел, как в минуты опасности, — могу вас заверить, что ничего особенно важного: за нами гонятся пираты.
— Как пираты, капитан? — перебил его Тука. — Неужели же вы не видите, что это военный корабль? Его флаг развевается на корме, и вы легко можете убедиться в его национальности, лишь только посмотрите в трубу.
— Но нет же, говорю вам, я ничего этого не вижу и могу вас заверить, что мы повстречались с морскими разбойниками, только они разбойничают на счет общества, ну, а мы…