Читать интересную книгу Амулет снежного человека - Наталья Александрова

Артемьев помнил, как в детстве ему казалось, что в темноте, в дальнем углу его спальни, таится какое-то жуткое, невиданное чудовище… именно таким он тогда и представлял себе это порождение ночи.

Ростом он был с высокого человека, только очень сутул. Длинные руки свисали почти до самой земли, большая голова с длинными спутанными волосами лежала прямо на покатых плечах, без всякого намека на шею. Лоб низкий, скошенный, с мощными надбровьями, под которыми глубоко прятались маленькие глаза, горящие, словно два угля. Самое же главное – вся его фигура дышала огромной силой, во много раз превосходящей человеческую.

Кошмарное существо наклонилось, обвело поляну пристальным взглядом своих маленьких пылающих глаз и издало низкое, угрожающее рычание.

И тут волки попятились, отступили, испуганно скуля и коротко подвывая, будто подбадривая друг друга.

Зверочеловек наклонился еще больше, опершись о землю кулаками, опустил нижнюю губу, обнажив огромные белые зубы, и зарычал гораздо громче прежнего.

Прошло еще несколько бесконечно долгих секунд – и Артемьев понял, что волки отступили, убежали, скрылись в темноте.

Однако стоявший рядом огромный зверь казался ему еще опаснее, чем волки. Во всяком случае, волки боялись огня, а это существо словно ничуть его не опасалось…

Артемьев покосился на Ли Фаня.

Китаец стоял на коленях лицом к зверочеловеку и что-то говорил ему вполголоса, будто молился. Артемьев прислушался и разобрал слова этой удивительной молитвы:

– Спасибо тебе, добрый лесной человек! Мы – твои друзья, и за твое добро всегда отплатим тебе добром! Не сомневайся! Мы не тронем твою еду, мы не потревожим твой покой, мы уйдем с твоего пути, когда встретим тебя в тайге. А сейчас, добрый лесной человек, прими наше угощение!

С этими словами охотник положил на траву возле костра большой ломоть хлеба, посыпав его крупной солью, и отполз назад, не сводя глаз с косматого существа.

Зверочеловек наклонился, поднял ломоть и поднес его к лицу. Принюхавшись, облизал соль широким багровым языком, зажмурился от удовольствия и в один прием проглотил краюху…

В двери заскрежетал ключ. Потом раздался звонок.

Валя торопливо вышла в коридор, подошла к двери.

Так и есть, она забыла вытащить свой ключ из замка, и теперь снаружи его было не открыть. А там, за дверью, стоит Виктор, вернувшийся из командировки…

Валя повернула ключ, нажала на ручку, открывая дверь и одновременно натягивая на лицо выражение радостного удивления.

Она точно знала, что скажет ей Виктор:

«А вот и я! А ты ждала кого-то другого?» – и засмеется привычной шутке.

Дверь открылась.

На пороге стоял Виктор с дорожной сумкой в руке.

– А вот и я! – проговорил он, широко улыбаясь. – А ты ждала кого-то другого?

Он рассмеялся хрипло – и Валя засмеялась вместе с ним его дежурной шутке. Все как обычно, только сегодня она вдруг отметила, какой неприятный у него смех. Как будто ворона каркает. Да не простая ворона, а сильно простуженная. Кашляет, задыхается, но все равно каркает. Через силу.

Валя тут же опомнилась – что это с ней? Муж вернулся из командировки, они не виделись три дня, а ей совершенно не хочется его видеть. Смех, видите ли, неприятный. Да с чего вдруг? Ведь не первый раз она его слышит!

Чтобы выбросить пустые мысли из головы, Валя подошла к мужу и положила руки ему на плечи, потянувшись поцеловать. Но он быстро отстранился:

– Потом, малыш, потом! Все потом! Я с дороги грязный, сначала в душ!

Бросил сумку и наклонился, снимая обувь.

С удивлением она заметила, каким свежим, помолодевшим кажется муж – вроде и не из деловой командировки вернулся, а с морского или горнолыжного курорта.

И тут же вспомнила, что он всегда так выглядит после своих деловых поездок. Может, это вовсе не деловые поездки? Может быть, у него появилась другая женщина?

Мысль эта пришла ей в голову так неожиданно, что Валя едва не вскрикнула. Хорошо, что Виктор в это время возился со шнурками, чертыхаясь – видно, узел завязался крепко.

Валя с любопытством взглянула на мужа – и сразу же поспешно отвела глаза. Он как раз справился со шнурками и скрылся в ванной, не оглянувшись на нее.

И хорошо, подумала Валя, хорошо, что не оглянулся, Виктор может быть необычайно проницателен, он мог прочитать по глазам ее мысли. Незачем унижать человека подозрениями, тем более что мысль эта совершенно абсурдна.

Они женаты почти полтора года, и ни разу за это время он не давал ей ни малейшего повода для подозрений. Никогда не находила она следов чужой губной помады на рубашке, никогда не пахло от него чужими духами, а только мылом и собственным одеколоном. Не хватал он мобильный телефон и не спешил уединиться, чтобы поговорить без свидетелей.

Валя, конечно, никогда не читала его эсэмэски, но знала, что ничего там нет личного, только по делу. Потому что мобильник валялся у него на столе, без присмотра, значит, Виктор не боялся, что она что-то может там найти.

На вечеринках и приемах он, разумеется, не сидел с ней рядом, но и не обжимался в углу с какой-нибудь посторонней бабой, не хихикали и не крутились вокруг него девицы, не называл он их лапочками и не шлепал по попе при каждом удобном случае.

Прилично, в общем, держался. Солидный мужчина, аккуратный, сдержанный, немногословный. Одет всегда очень хорошо, уж за этим она следит внимательно. Серьезный человек, как и подобает владельцу собственной фирмы.

Фирма не такая уж крупная, но и не маленькая. У Виктора собственное производство. Небольшой заводик в Карелии, недалеко от Петрозаводска. Что-то они там делают – винтики-шурупчики, еще много всего. Валя не очень этим интересуется, да Виктор и не рассказывает – ни к чему, говорит, тебе голову загружать, это мужское дело.

Тут Валя с ним согласна – и правда, не женское это дело, он сам во всем разберется, это его работа.

Этим он и привлек ее в свое время – солидный серьезный человек, все у него упорядочено, все по полочкам разложено, все на своих местах, все по плану. Надежный человек, живет по твердо установленным правилам и ее к этому приучил. Так она и не сопротивлялась, с радостью согласилась.

Так и живут они уже полтора года. Он довольно часто в командировки ездит – говорит, что производство надолго оставлять нельзя – раз пустишь дело на самотек, потом не нагонишь. Валя без него не скучает, но встречает его с радостью.

Так было до сегодняшнего утра. Не замечала она, что у мужа смех такой неприятный и что слишком он посвежевший, обновленный какой-то. Глаза блестят, улыбается. Уезжал не такой, сердитый был, мрачный, накричал на нее из-за ерунды какой-то.

Она подумала тогда, что на работе неприятности. Для мужчин это важно. И не стала обижаться, простилась по-хорошему. И сейчас не станет ему напоминать, как рявкнул перед отъездом на нее и дверью раздраженно хлопнул.

Тем более что, судя по его виду, все хорошо, разобрался он с неприятностями. Ну и ладно, теперь будет у них обычная спокойная размеренная жизнь.

Так что все это ерунда, эти ее мысли. Ничто не указывает на то, что Виктор завел любовницу. Не смотрит он на других женщин, она бы это заметила.

– Малыш, белье принеси! – крикнул Виктор из ванной.

– Иду! – встрепенулась Валя. – Иду, дорогой, сейчас…

Капитан Петр Лебедкин сидел перед крупномасштабной картой, наморщив лоб. Дверь кабинета открылась. Капитан прикрыл карту пустой картонной папкой, опасливо оглянулся на дверь, но тут же расслабился: на пороге стояла его напарница Дуся. Сто килограммов женской красоты, как она сама себя называла.

У Дуси и правда всего было много – глаза, круглые как блюдца, рот до ушей, румянец во всю щеку, буйно вьющиеся волосы, сороковой размер ноги. Когда она появлялась, в любой, даже самой просторной, комнате становилось тесно. Что уж говорить про крошечный кабинет капитана Лебедкина, который он делил с Дусей. Стул для нее специально сделал знакомый столяр – в полтора раза шире обычного и в три раза прочнее.

– Вольно, Лебедкин! – гаркнула Дуся, захлопнув за собой дверь. – Что, опять?

Голос у нее тоже был под стать габаритам – зычный, как у старшины на плацу.

– Да я ничего… я вообще просто так… – забормотал Лебедкин, – отчет писал…

– Знаю я, какой отчет! – Дуся ухмыльнулась. – Опять твой маньяк где-то объявился? Я же вижу, Петька, как у тебя глаза горят! Вижу, что у тебя карта на столе разложена! Рассказывай уж, не держи в себе, а то лопнешь от переполняющих тебя эмоций!

– Ну да, снова он… – тяжело вздохнул Лебедкин и вытащил карту на середину стола.