— Ну что ж, теперь у моего сына есть будущее, и в нем нет места безответственной наркоманке.
Райанна поднялась с кресла, не обращая внимания на пронзившую ее невыносимую боль.
— Не смей!
Мужчина сурово сдвинул брови.
— Вот что я тебе скажу: ты больше не прикоснешься к наркотикам до конца своих дней. Моему сыну не нужна мать-наркоманка!
— Я не употребляю наркотики! — закричала Райанна. — И никогда не употребляла!
Он холодно посмотрел на нее.
— Возьми себя в руки. Я не потерплю истерик, потому что прекрасно знаю тебе цену. Нечего нести чепуху о добродетелях, которыми ты не обладаешь. А теперь сядь, пока снова не свалилась, и не пытайся вызвать у меня сочувствие. Твое физическое состояние целиком на твоей совести. Если бы не Ники, ты могла бы убить себя хоть сейчас — я бы пальцем о палец не ударил. Но четырехлетний ребенок нуждается в матери — даже в такой, как ты. Ради него я буду терпеть твое присутствие, но на моих условиях. С этого момента и говорить, и действовать ты будешь только в интересах моего сына! Я и мои люди проследим за каждым твоим шагом.
— Иди к черту! Ни один суд на земле не позволит тебе этого! — у Райанны вырвался истерический смех.
Алексис пожал плечами.
— А каким образом ты обратишься в суд, интересно узнать? Это мой остров, и прислуга работает на меня…
— Почему? — прошептала Райанна. — Почему ты это делаешь? Зачем тебе Ники?
— Боже праведный, — тихо сказал Алексис. — Вот теперь ты наконец-то показала себя такой, какая ты есть — женщиной, не способной понять, что значит — иметь ребенка. Видеть тебя не хочу. Не желаю дышать с тобой одним воздухом.
Алексису показалось, что солнечный свет на мгновенье померк — с такой силой хлынули в его душу мучительные воспоминания.
Мужчина развернулся и направился к дому.
Райанна почувствовала дурноту и, едва дыша, ухватилась за каменную балюстраду. Сердце глухо билось в ее груди, но не физическая боль привела женщину в такое отчаяние.
— Ники, — прошептала она.
Алексис собрал волю в кулак, чтобы как ни в чем не бывало спуститься к обеду — ведь его ждал сын. Но его спокойствие было лишь маской — непокорность Райанны, ее ложь и жалкие попытки скрыть пристрастие к наркотикам бесили Алексиса. По всей видимости, она — одна из тех женщин, которые пытаются доказать, что черное — это белое, а жидкая грязь под ногами — свежевыпавший снег!
Такой же была его мать.
Ее любовники… Их было так много!
Он даже заставал их в ее постели.
Алексис отчетливо запомнил один такой день: рано утром он пришел в спальню своей матери, забрался на кровать и заплакал от испуга, увидев лежащего рядом с нею чужого мужчину.
Он не сразу узнал в нем Демоса — рабочего, который раз в неделю приходил к ним на виллу чистить бассейн…
Алексис посмотрел на Ники. Мальчик сидел за столом напротив и пил сок из голубой пластиковой кружки.
Это мой сын. Даже если его мать такое же ничтожество, как моя, у него буду я. У него всегда буду я. Клянусь.
Мисс Томпсон помедлила, прежде чем подняться на террасу — по-видимому, сначала она хотела убедиться в том, что Алексис Петракис ушел в дом.
Неужели она была свидетелем этой отвратительной сцены? Ах, конечно, ведь они так кричали, что их слышали бы даже соседи… Если бы они были.
— Немедленно в кровать! — только и сказала сиделка. — Вы снова попадете в больницу, если будете так себя вести.
Райанна подчинилась и попыталась успокоиться, но ей это не удалось. Женщина чувствовала себя такой беспомощной, такой больной и совершенно, абсолютно одинокой.
Пока она так слаба, она не в силах бороться с Алексисом Петракисом. Ей надо поправиться, и тогда она сможет победить — ради Ники.
Алексис работал в своем кабинете. Он постоянно держал под контролем текущие дела компании «Петракис интернэшнл» — посредством электронной почты, факса и телефона. Послеполуденные часы он провел с Ники, после того как тот немного поспал после обеда. Они снова плавали, строили крепость из песка и играли в футбол. После ужина Алексис уложил мальчика и почитал ему сказку.
Стук в дверь прервал его работу.
— Мистер Петракис?
В дверях стояла сиделка. Вид у нее был решительный.
— Да? — Алексис откинулся на спинку стула.
Сиделка вошла в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.
— Мне надо с вами поговорить, — заявила она.
— Пожалуйста, — кивнул Алексис.
— Моя обязанность — ухаживать за пациенткой… И по этой причине я вынуждена попросить, чтобы ее не подвергали таким эмоциональным встряскам, как в последние два дня. Подобные эпизоды не способствуют ее выздоровлению. Мисс Дэвьюс уже идет на поправку, но все же остается опасность того, что ее состояние может ухудшиться. Мне придется снова давать ей успокоительное.
Ни один мускул не дрогнул на лице Алексиса. Тщательно подбирая слова, он ответил:
— Я ценю ваше отношение, мисс Томпсон. Тем не менее лучший способ обеспечить спокойствие вашей пациентки — держать ее подальше от меня. Вы понимаете, что существенный аспект лечения — добиться ее скорейшего освобождения от наркотической зависимости?
Сиделка недоуменно подняла брови.
— Дозы, безусловно, уменьшаются, но отменить эти средства полностью пока нельзя, поскольку болезнь может возвратиться. Ее организм все еще нуждается в них.
Лицо Алексиса потемнело. Вот чего стоят лицемерные утверждения Райанны Дэвьюс, что она не наркоманка!
— Неужели она настолько сильно пристрастилась? — мрачно спросил он.
— Что значит — пристрастилась? Не понимаю!
— Если бы вы потрудились внимательно прочитать историю болезни этой женщины, вы бы поняли, о чем я говорю! — холодно произнес он.
— В медицинской карте нет абсолютно ничего, что свидетельствовало бы о том, что она наркоманка! — возмутилась сиделка,
— Она находилась под воздействием наркотиков, когда выскочила на проезжую часть!
— Мистер Петракис, мисс Дэвьюс была детально обследована в отделении скорой помощи районной клинической больницы. Единственный препарат, обнаруженный в ее крови, — лекарство от гриппа, которое отпускается без рецепта! Слишком в большом количестве, но ничего, абсолютно ничего противозаконного. И многочисленные последующие обследования не выявили ни малейшего признака того, что она злоупотребляет… или злоупотребляла наркотическими средствами. Если не верите, спросите у вашего собственного доктора Паниотиса, — возмущенно закончила женщина.
— Должно быть, мисс Дэвьюс находилась под влиянием еще чего-то, раз так безрассудно выскочила под этот автомобиль!