в путь.
Несмотря на то что Дари был одним из «балбесов», а Тея наслушалась разных историй об этой компании, ей не довелось до прошлой ночи познакомиться еще с кем-то из них. Саймон Сент-Брайд, брат Мары, был близким другом Дари и часто приезжал в Лонг-Чарт. Сейчас он находился в Лондоне, но до этого много лет провел в Канаде, поэтому ей не довелось познакомиться с ним настолько коротко, чтобы не испытывать скованность.
От Лонг-Чарта до дома Николаса Делани было рукой подать. Пока Дари выздоравливал, Николас часто навещал его, и Тея теперь могла бы считать его и своим другом, если бы не его своеобразный характер. С Элинор Тея могла обсудить свои проблемы, но виделись в прошлом году они редко из-за беременности подруги.
Она не удивилась, когда дверь ей открыл сам хозяин. В рубашке с закатанными рукавами вид у него был абсолютно домашним, никакого апломба, хоть он и был братом графа.
— Тея! — удивленно воскликнул Николас и тут же добавил: — Прошу прощения за такой вид: мы готовимся к отъезду в Сомерсет. Я провожу тебя к Элинор.
Отослав Харриет в помещение для слуг, Тея пошла вслед за ним и очень удивилась, когда он открыл дверь супружеской спальни.
Элинор сидела в кресле-качалке и кормила ребенка грудью, укрывшись огромной шелковой шалью, из-под которой доносилось причмокивание, что определенно смущало.
Элинор тепло поздоровалась с ней отправила горничную за чаем.
— Ты уж извини, но если ребенок хочет есть, его надо обязательно накормить.
— Конечно, — согласилась Тея и села, не зная, куда деть глаза.
Как и Николас, Элинор была одета чрезвычайно просто, длинные темно-рыжие волосы свободно спускались по спине, просто перехваченные лентой.
— Вы, должно быть, очень счастливы? Ведь дела обернулись минувшей ночью наилучшим образом, — сказала Элинор словно о само собой разумеющемся.
— Да, конечно, хотя не можем расслабиться полностью, пока не услышим, что Дари выиграл эту битву.
— На этот раз он выиграет, в особенности, когда Мара рядом.
— Молюсь об этом.
Это была не та тема, которую Тея хотела обсудить, но начать другой разговор пока не представлялось возможным.
Элинор вытащила ребенка из-под шали и, положив на плечо, погладила по спинке. Тея поневоле улыбнулась.
— У него такой сытый и довольный вид.
— Как у пьяницы, который из кабака дополз до дома, как говорит Николас: глаза в кучу и рыгает. — Поглаживая ребенка по спинке, Элинор спросила: — У тебя есть какой-то особый повод приехать к нам?
Оба Делани всегда сразу брали быка за рога.
Тея сникла, погрузившись в свои заботы.
— Я насчет лорда Дариена. Этим утром, уезжая, Мара поделилась со мной кое-какими сомнениями. Он по-доброму отнесся к Дари, но Мара ощутила враждебность между ними. А еще брат упомянул о каком-то инциденте еще в школьные времена, вот Мара и заинтересовалась, почему он так поступил.
— А, понятно! — Элинор устроила ребенка на руках, и он сонно засопел. — Лучше, чем я, тебе об этом расскажет Николас. Не трудно позвонить в колокольчик?
Тея позвонила, и в комнату практически сразу же вошла няня, чтобы забрать ребенка. Поцеловав, Элинор передала малыша ей.
— И попросите мистера Делани присоединиться к нам, пожалуйста.
Чай прибыл раньше Николаса, и Элинор, переместившись на софу, стала наполнять чашки.
— Ты знакома с виконтом Дариеном? — спросила Тея, приняв чашку с блюдцем. Ей хотелось узнать о нем как можно больше.
— Не особо. До последнего времени он был в армии, и оставался вне поля зрения, пока все не закончилось.
— Репутация у семьи ужасная.
— Да, но у моей тоже не безукоризненная. Братец попал в жуткую передрягу, но, слава богу, за границей!
Тея сделала глоток чаю. Неужели Элинор оказалась среди сторонников Дариена? Он что, тоже был «балбесом»? Нет. Она не могла знать их всех, однако ей были известны имена, да и сам Дариен отверг свою принадлежность к этой компании, причем очень резко.
В комнату, полный любопытства, вошел Николас Делани.
— Тея интересуется, какая кошка пробежала между Дариеном и Дари, — обратилась к нему Элинор.
— А! Ирония заключается в том, что с такими похожими именами они обладают абсолютно противоположными характерами. — Взяв чашку, он уселся. — С чего вдруг интересуешься, Тея?
— Мару Сент-Брайд обеспокоила враждебность между Кейвом и Дари, и она предупредила, чтобы я была осторожна.
Николас взял бисквит с тарелки.
— Она чересчур проницательна, как и все Сент-Брайды, несмотря на их знаменитую блаженную натуру. Все-то их тревожит, везде им мерещатся заговоры. Да, проблема была, но все это осталось в далеком прошлом.
— Можешь рассказать, что тогда произошло?
Николас подумал, потом кивнул.
— Горацио Кейв отличался от других учеников Харроу. У него были грубые манеры, не хватало знаний для учебы. Сомневаюсь, что у него имелись друзья одного с ним возраста и статуса. Все очень просто — он ни к кому не приноравливался. В дополнение к этому его естественной реакцией на каждую обиду была драка, он кусался и царапался.
— Бедный мальчик, — произнесла Элинор.
Тея отпила еще чаю. Бедный мальчик давно стал мужчиной и наверняка перерос подобные проблемы.
— От него кто-нибудь пострадал? — спросила она.
— По большей части страдал он сам. Чисто физически он сильно отличался от того, кем стал сейчас. В гиганта он не вырос, а тогда его вообще можно было назвать коротышкой — невысокий и костлявый. Кто-то мог подумать, что с ним легко справиться, но быстро понимал, как ошибался. Кейв научился драться со злостью. Учитывая, в какой семье он рос, вы можете представить почему.
— Так что все-таки произошло между ним и Дари? — настойчиво спросила Тея. — Мне нужно это знать.
Николас удивленно посмотрел на нее, но уклоняться от ответа не стал.
— Однажды Кейв устроил драку с Дари. Можно не напоминать, что твой брат ничем его не обидел, но, возможно, Кейв вообразил, что к нему отнеслись пренебрежительно или еще что. В общем, через какое-то время их растащили. У Дари текла кровь, а Кейв отделался царапинами: ты ведь знаешь, что Дари вовсе не забияка и скорее защищался.
— Именно поэтому мы и забеспокоились, когда он объявил о желании сражаться с Наполеоном.
— Веллингтон воодушевил его, предложив должность, которая требовала постоянно передвигаться верхом. Он всегда обожал лошадей и был бесстрашным наездником.
— Это ты так считаешь, — отозвалась Элинор, удивив Тею.
Николас возразил:
— Поговори с Коном, в смысле с Сомерфордом, или с Хокинвиллом. Дари всегда мог обратить гнев в смех или шутку. И точно так же поступил в тот раз. Он лишь сказал: «Канем Кейв!» — «Берегись пса!» Он не имел в виду