Читать интересную книгу Выстрел на Рождество - Чингиз Абдуллаев

— Обычная коммерческая сделка, — усмехнулся Дронго, — ты мне, а я тебе.

— С Валей у них тоже была обычная сделка? — разозлился Лапесский. — Он покупает пакет акций, а братья Дегтяревы подставляют ему свою сестру? Это все Игорь, он у них самый хитроумный, а Виктор был просто грубым мужланом, который вечно лез напролом. Хотя мне лично его жалко, он был неплохим парнем.

— Говорят, что вы с ним дружили?

— Да. Когда я был женат на Вале. Я же вам говорю, что Виктор был очень неплохим парнем. Хотя грубым, не очень воспитанным, иногда несдержанным. Все это было… Когда я услышал о том, что случилось в замке Гоффорда, я даже не удивился.

— Почему?

— Вы очень ловко втягиваете меня в разговор, — криво усмехнулся Лапесский, — в разговор, которого я хочу избежать. Но я вам отвечу. Виктор был не совсем урановешенным человеком. И присутствие рядом с ним такой известной женщины, как Злата, рано или поздно должно было закончиться подобной трагедией. Это было почти неизбежно…

— Я не совсем вас понимаю. Если об этом знали вы, то почему об этом не догадывался сам Виктор?

— Человек вообще не может догадываться о том, как он себя поведет. Это виднее со стороны. Его характер начал формироваться еще в юности, когда он был женат на Марине. Тогда он показал свою полную несостоятельность, и родители Марины просто выставили его за дверь. А ведь он очень любил Марину. Представляю, какая это была для него травма. Вот он теперь всю жизнь и доказывает, что Марина тогда ошиблась. Вернее, ошиблись ее родители. Но, похоже, у него не очень получается. Он встречается обычно с самыми известными женщинами в Москве. Словно нарочно выставляет эти связь напоказ, чтобы о них все знали. Но у этих дамочек свои запросы и свои претензии. С такими, как Злата, тысяча проблем. Им мало просто дать денег, их нужно ублажать, носить на руках, возить на все премьеры и вечеринки. Она была не дешевка, которую можно просто купить. Это обеспеченная женщина, которая может позволить себе самой выбирать, с кем ей проводить время.

— А мне говорили, что он ей заплатил…

— Конечно, заплатил. Иначе она бы просто не поехала с ним в Гоффорд. Это само собой. Но нужно еще держать свой бешеный характер при себе. Я это так говорю, потому что и сам не ангел. Вы видите шрам у меня на подбородке? Это мы с Виктором однажды «погуляли» в одном баре в Киеве. Там была такая свалка. Нас сильно отдубасили, но и мы в долгу не остались. Дрались сразу с четырьмя здоровыми хохлами.

— Вы не с Украины?

— Я из Минска. Вот тогда я и получил свой шрам. Веселые были времена.

— Раз вы решили со мной поговорить, может, все-таки скажете, почему вы развелись с Валентиной?

Лапесский отвернулся. Нахмурился. Поднял голову и спросил:

— Вы считаете, что вам обязательно нужно знать об этом?

— Желательно. Я вылетаю в Гоффорд, чтобы провести независимое расследование. Поэтому мне важны подобные детали. О Халдарове вы уже определенно высказались. Братьев Дегтяревых тоже охарактеризовали. Может, объясните, почему вы развелись?

— Я никогда не говорю на эту тему, — мрачно ответил Григорий Лапесский.

— Прошло уже больше десяти лет.

— Поэтому и не хочу говорить. Что было, то было и прошло. Сейчас у меня уже новая семья, растет сын.

— От брака с Валентиной Лапесской у вас тоже есть сын.

— Есть, — недовольно кивнул Лапесский, — и я его очень люблю, хотя он постепенно становится мне не таким родным. Но это уже вина Валентины. Она его все время настраивала против меня. Представляете, что он думает, когда видит рядом с матерью таких типов, как Нурали Халдаров? Хотя бы нашла кого-нибудь из «наших». Извините, я говорю слишком откровенно. Мне не нравится, когда славянская женщина встречается с кем-то из…

— …«чернозадых», — подсказал ему Дронго, — не стесняйтесь. В конце концов, я тоже «чернозадый».

— Я не хотел вас обидеть. Просто у каждого народа свои привычки, свои традиции, свои идеалы. Она могла выбрать кого-то из… других. Но у нее в друзьях либо азиаты, либо кавказцы, либо евреи.

— И ни один из них вас не устраивает?

— Да, не устраивает. Мне не нравится, что у моего сына может быть отчим еврей или кавказец. Не нравится. И я, не скрывая, говорю об этом. Вам бы понравилось, если бы у вашего сына появился отчим из представителей другого народа, другой культуры? Вот и мне не нравится. Считается, что об этом неприлично говорить. А я говорю открыто. Мне не нравится Нурали Халдаров. И не только потому, что он проходимец. А еще и потому, что он приехал к нам из Ташкента и является узбеком. У моего сына не должен появиться братик с узкими глазами.

— У Халдарова глаза очень даже европейские, — заметил Дронго, — и, между прочим, у него мама донская казачка.

— Это он всем так говорит, — возразил Лапесский, — наверно, какая-нибудь еврейка. Я бы не удивился. Бухарская еврейка. А он нарочно всем говорит, что казачка, чтобы втереться в доверие к славянам. Обычный и хорошо рассчитанный трюк. В Европе он бы уверял всех, что его мать полька или чешка.

— Трудно жить с подобной философией. Вы не думали, что в таком случае будет лучше, если сын иногда будет жить вместе с вами.

— Конечно, лучше. Но она его мне не отдает. Я даже хотел подать в суд. Она все время держит мальчика рядом с собой. Даже летает вместе с ним в Великобританию. Я только иногда встречаюсь с Алексеем, по большим праздникам. Валентина очень неохотно отпускает его к нам после того, как у меня родился второй сын. От второго брака.

— И ваша супруга стопроцентная славянка? — спросил Дронго, с трудом скрывая иронию.

Лапесский взглянул на него и покачал головой.

— Вы меня неверно поняли. Я не националист. Я обычный человек. Мне просто не хочется, чтобы мать моего сына, какая бы она ни была, встречалась с кем-то из этих «нацменов». Просто не хочется. А моя жена наполовину татарка. У нее отец русский, а мать татарка. И ничего плохого в этом нет.

— Вы позволяете себе то, чего не позволяете своей бывшей супруге.

— Да. И правильно делаю. Она уже и так… В общем, прекратим наш разговор. Мне не хочется ни говорить об этом, ни вспоминать. Мы развелись с Валей десять лет назад, и с тех пор мы чужие люди. Она может встречаться с кем угодно. Хоть выходить замуж за этого Нурали, это ее право. А мое право — не принимать этого выбора и не лобызаться с ее новыми партнерами. Ничего, через полгода Алексей станет совершеннолетним, получит паспорт, и тогда посмотрим… Может, он сам выберет, с кем ему жить…

— Вы не считаете, что можете таким образом нанести душевную травму своему сыну? Он уже подросток, и подобный разлад даже между бывшими родителями может вызвать у него потрясение.

— Потрясение у него может вызвать рожа Нурали Халдарова, — решительно заявил Лапесский, — извините, но ваше время закончилось. Я больше не хочу говорить на эту тему.

— Ясно, — Дронго поднялся, — спасибо вам за то, что уделили мне несколько минут вашего времени.

— Не за что. Если будете в Гоффорде, особенно не напрягайтесь. Это мой вам совет. Стрелял, конечно, Виктор, даже если он все отрицает. Он иногда бывал слишком неуравновешенным и совершал похожие поступки. Помните об этом. До свидания…

— До свидания. — Дронго вышел из кабинета, взглянув на часы. На Рублевке обычно не бывает пробок. Значит, до встречи с Мариной Шмерлинг у него есть еще немного времени.

Глава 6

По указанному адресу был дачный поселок, в котором проживали некоторые члены правительства. Дежурный сотрудник охраны проверил документы Дронго, сверил номер его автомобиля и разрешил им проехать. У дома они притормозили. Дронго вышел из салона автомобиля, подошел к двухэтажному строению. Раньше здесь встречались даже деревянные домики, но с тех пор многие дома были перестроены и превратились в строгие двухэтажные каменные особняки. В таких дачных поселках предпочитали не слишком увлекаться архитектурными изысками. Желающие могли купить себе участок земли в другом месте и выстроить даже многоэтажный замок или дом самой немыслимой конструкции.

Дронго вошел в дом. Пожилая женщина лет шестидесяти встретила его на пороге.

— Здравствуйте, — он узнал ее голос, — вы господин Дронго?

— Да.

— Марина Владимировна ждет вас, — показала домработница в сторону гостиной.

Он прошел дальше. Высокая женщина в строгом черном платье сидела на диване. У нее были коротко остриженные светлые волосы, хорошо подобранный макияж. Зеленые глаза холодно встретили гостя.

— Вы хотели со мной встретиться и поговорить? — спросила хозяйка дома. — Садитесь, — она показала на стулья, стоявшие у стола. Он уселся на один из стульев, она села напротив.

— Я вас слушаю, — сказала Марина.

— Я частный эксперт по вопросам преступности, — начал Дронго.