Читать интересную книгу Ретроскоп - Юрий Соколов

— Как она, в порядке?.. Так, о чём это я? Ах, да. Оставшиеся восемьдесят процентов делятся на три части. Почти поровну. Первые — умеренные пользователи. Они работают на ретроскопах только по правилам. С ними всё радужно. Следующая группа — маньяки, вроде меня. Сидят в прошлом всё свободное время, но или строго по делу, или из-за неуёмной любознательности, или корысти ради. К ним относятся и все проводники-нелегалы. И последняя категория — потенциальные клиенты ЭМП и кандидаты на Восстановление, а то и сразу в покойники. И это соотношение не меняется вот уже много лет.

— И что, по-твоему, — не надо ничего делать? — спросил Кену.

— Надо бы, да только что ты сделаешь? Они своего рода наркоманы, только хуже. Правительство, возможно, и хотело бы сделать что-то, но уже не в состоянии. Проще всего ограничить продажу ретроскопов и ввести прохождение обязательных тестов перед их приобретением. Не сдал экзамен на пси-устойчивость — покупку придётся отложить. Но такой порядок сразу снизит объёмы продаж и, как следствие, уменьшит сборы в пользу государства. Компания «Ретроскоп технолоджи» платит сейчас в казну такие налоги, как ни одна другая.

Кену неодобрительно потряс головой:

— Предоставь мне кто-нибудь право выбирать между доходом и психическим здоровьем нации, я выбрал бы последнее. Или вообще прикрыл эту лавочку.

— Но «Ретроскоп технолоджи» очень серьёзная «лавочка», Кену, — укоризненно сказал Стейбус. — Она обслуживает не только чокнутых любителей. Если, как ты выразился, её прикрыть, то загнётся четвёртая часть современной науки — самая перспективная часть, как многие считают.

— Да что там перспективного? — возмутился Кену, но тут же поправился: — Нет, я не спорю, знание истории тоже необходимо, но не настолько же!

— Дело не в историках, и не в реконструкции утраченных предметов искусства, — возразил Стейбус. — И даже не в развитии технологий, на основе которых делают ретроскопы. Двадцать лет назад никто не мог подняться вверх дальше 1900 года. Сейчас это уже 1942 год для официальной науки, а нелегалы поднимаются и выше. То есть, мы вплотную приблизились к Космической эре планеты Земля. Если вскроем Тёмный период, у нас в руках окажутся все технологии Земной Гегемонии периода расцвета — ты представляешь себе взлёт нашей промышленности? Смотался в прошлое, посмотрел — и сделал то же самое. Ведь это было сверхгосударство, державшее в кулаке целую галактику, понимаешь? Любому из государственных образований современности до Гегемонии куда как далеко. Вот и подумай, что мы получим, проникнув к самому концу Тёмного периода. Всеобщее благоденствие. Первенство среди гуманоидов и негуманов. Первенство среди Человеческих Миров… Да никогда в жизни Империя не закопает своими руками такие перспективы, запрещая ретроскопию. Соответствующие проекты подготовлены во всех областях науки, для всех отраслей промышленности…

— Я слышал, что технологию уже продали лидийцам, — заметил Кену.

— Ерунда, — отмахнулся Стейбус. — Они наши союзники, и всё равно теперь, после стольких лет нашей монополии, будут плестись в хвосте…

Глава 4

Из всех методов сбора и сохранения данных наилучшим следует признать гипервременную трансляцию действительности, с помощью которой хронику прошлого возможно сохранить в нашем времени в виде полноценной пси-копии произошедшего — так, как её наблюдал исследователь. Пожалуй, лишь трансляторы являются единственными бесспорно полезным, и в то же время безопасными для исследователей мозговыми имплантатами. Впрочем, и для указанных целей лучше пользоваться не ими, а техникой внешней поддержки.

Профессор Оллентайн, руководитель проекта «Ретроскоп — всё прошлое». Статья «Корректный подход» на официальном сайте Академии Времени в Галактической информационной сети «Глобал».

Ещё два дня Стейбус работал по Скандинавии в одиночестве; потом, когда окружающая временная картина прояснилась окончательно, подключил к прямым исследованиям Ская, Рида и Лию, пустив их странствовать по цепочкам агентов с помощью тщательно подготовленных алгоритмов переходов. Себе Стейбус оставил ярла Харальда, как самого информированного человека из всех доступных. Две недели так и продолжалось, с той только разницей, что ребята работали шесть дней в неделю, а он — пять. Потом ведущий исследователь и начальник отдела Лен Макферсон потребовал сменить только что освоенную платформу.

На следующий день, с самого утра, Стейбус записался на приём к Оллентайну и зашёл к нему в кабинет во время второго перерыва. Аудиенция была приватной.

— Я просил об этом потому, — пояснил Стейбус, — что вынужден обращаться к вам через голову своего непосредственного начальства. Методы, которыми ведёт исследования доктор Макферсон, кажутся мне недопустимыми. Последняя платформа в Древней Скандинавии была подготовлена из рук вон плохо, но здесь вина не специалистов моей ячейки, а Макферсона, который вынудил их спешить. И это произошло не впервые. Дальше: он никогда не даёт возможности как следует поработать в избранной эпохе или навязывает сотрудникам бесперспективные линии с посредственными агентами. Почему-то ему куда интереснее пиры и батальные сцены, чем то, что может оказаться действительно важным. Недавно я узнал, что он подрядил работать сверхурочно ребят из моей ячейки. Преступления в этом, конечно, нет, они работают дома, хотя трудно сказать, насколько добровольно. Ни для кого не секрет, что иногда степень свободы подчинённого по отношению к руководителю определяется навязчивостью или прямым давлением со стороны последнего. У меня есть все основания полагать, что в случае с Макферсоном и сотрудниками моей ячейки так и было. Но это полбеды. Стоит рассмотреть, какие линии он им отдал на разработку — просто продолжение того же самого, чем они вынуждены заниматься и на рабочем месте более половины дня… Набег, который ярл Харальд совершил на побережье Волланда как раз перед тем, как я впервые попал в избранную эпоху. Хотя я сразу выяснил, что для нас ничего интересного там нет: ведь мой основной агент — лично Харальд, который всё это прекрасно помнит. А сейчас Макферсон потребовал сменить платформу…

Стейбус замолчал. Ему казалось, что Оллентайн его совсем не слушает.

— Продолжайте, продолжайте, молодой человек, — рассеянно сказал профессор, махнув рукой. И тут же добавил: — А не хотите ли кофе? Помнится, вы ценитель этого напитка…

Это окончательно сбило Стейбуса с толку. Он пришёл поговорить о серьёзных вещах, а ему чашечку кофе предлагают. Макферсон чёрт знает чем занят: подговаривал Ская подселиться в прошлом к Одину, в тело которого Стейбус попал во время первой вылазки в Скандинавию и о котором уже точно известно, что он извращенец и садист; а Лию убеждал выбрать в качестве агента рабыню, которую Один выиграл у Канута. Не было никаких сомнений относительно того, какая участь постигла девушку в прошлом. Стейбус знал, что она не умерла, но, может быть, предпочла бы умереть. А когда ребята отказались, Макферсон послал всех троих, включая Рида, в «набег на Волланд», хотя было заранее известно, что всё содержание добытого ими материала сведётся к хронике бесконечных грабежей, изнасилований, убийств и издевательств над пленными.

Сотрудников двух других ячеек Макферсон подселил к агентам противной стороны, то есть к жителям злосчастного побережья. «Разве вы не понимаете, сколь важно оценить деятельность норманнов глазами побеждённых?» — спросил он Стейбуса. Нет, ответил Стейбус, он не понимает и не желает понимать. И ещё он не понимает, почему для современной науки столь важно оценить действия Одина по отношению к выигранной им на поединке рабыне глазами самой рабыни, да ещё подряжать на это Лию, которая едва достигла совершеннолетия по законам Алитеи.

Теперь Макферсон требует заняться какими-то семью ярлами, которых он нашёл лично. Те тоже организовали набег, но уже на Саксонский остров[18]; не надо быть гением, чтобы понять, что изучение их «деятельности» в Саксонии будет повторением пройденного — уже известных действий Харальда и его дружины в Волланде. А когда он рассказывает об этом Оллентайну, ему предлагают кофе!

Оллентайн прошёлся по кабинету и вновь уселся в кресло напротив Стейбуса. Было заметно, что профессор о чём-то напряжённо размышляет.

— Я ценю вашу откровенность, доктор Покс, — наконец сказал он. — Вы пришли ко мне, рискуя обострить отношения с начальником…

Стейбус промолчал. Он считал, что похвалу не заслужил, поскольку в душе был готов обострять отношения с Макферсоном до какой угодно степени — при поддержке Оллентайна или без неё.

— Должен вам сообщить, — продолжал профессор, — что я в курсе всего, что вы мне рассказали, за исключением мелких деталей. — В его голосе чувствовалось неприкрытое сожаление — то ли о проступках Макферсона, то ли по поводу собственной осведомлённости. Оллентайн был учёным до мозга костей, и ещё старой закалки; необходимость тратить силы на административную деятельность его крайне удручала. — Мне жаль, что Мастера Времени так задержались с принятием решения и дело дошло до конфликтов внутри коллектива.