Читать интересную книгу Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Елена Счастная

— Вот зачем ты так? — Раска бросила на Младу взгляд, полный упрёка, и вышла следом.

«Бесы бы вас драли, дурынды!» — тихо проговорила Млада и снова уселась на лавку.

Если так дело дальше пойдёт, то недавний изматывающий путь до Кирията покажется великой благодатью. А уединённая жизнь — и того больше. Похоже, нигде в этом доме нельзя было спрятаться хоть на время. Потому Млада в клети задерживаться не стала: чего доброго вернётся Малуша с новыми глупыми обвинениями. Сложно придумать более скверное завершение не слишком-то удачного дня.

Она вернулась во двор и пошла дальше от дружинных изб, разглядывая землю под ногами, в очередной раз размышляя, правильно ли поступила, придя в Кирият. Ведь ей здесь не место, среди стольких людей, глядящих с интересом, а то и с дружелюбием на неё. На ту, которая только и заслужила за всю жизнь, что болтаться на шибенице. Но Млада твердила себе, что по-другому поступить не могла.

Погода стояла тихая, сонная. Небо заволакивало влажной дымкой. Казалось, воздух можно раздвинуть руками, до того он стал плотным к вечеру. К запаху пыльной, разогретой солнцем травы примешался ещё один, чуть пряный. Приятный и домашний. Через мгновение он перекрыл другие; Млада подняла взгляд — она оказалась в том саду, что видела издалека — и прошла дальше меж яблонь. Кудрявились поредевшие кроны над головой; отяжелевшие ветви клонились к земле. Тут и там слышался стук падающих яблок. Тени от ещё не опавшей листвы скользили по лицу, чуть кривые стволы обступали кругом, словно приглядывались. Тонко и пронзительно пахло лёгкой сыростью. Сад был запущенным, заросшим лопухами и крапивой. Похоже, никто давным-давно сюда не заходил и яблок не собирал. Тишина, царящая здесь, навевала умиротворение и спокойствие. Растворялись в насыщенном, вязком воздухе остатки прошедшего сна.

Млада сорвала яблоко, обтёрла о рукав и надкусила. Сладкое. Видно, нынешнее лето тут выдалось жарким. А сад большой и явно старше детинца. Наверное, помнит ещё тех, кто жил на этом холме раньше. Он-то уж точно не забыл.

Медленно плутая между яблонь, Млада вышла на обширную поляну. И замерла, не сразу сбросив с себя задумчивость. А между тем место посередь сада нашлось занятное.

Окруженные невысоким бревенчатым забором, на поляне кругом стояли восемь каменных идолов, в середине высился ещё один — самый громадный. Капище. Но сюда не вела даже жалкая заросшая тропинка. Неужто, Боги здесь забыты так же, как и яблоневый сад? Последние рассеянные лучи солнца золотили верхушки истуканов, окутывая их головы мягким ореолом. Идолы ещё не успели сильно зарасти мхом или просесть в землю: они были так же молоды, как и Кирият. Видно, при строительстве детинца богам отдали должное, возведя капище, но этим всё и закончилось.

Млада, озираясь, догрызла яблоко и подошла ближе. Удивительно, но капище будто опутывали тонкие ветряные нити. Воздух, неподвижный в саду, здесь шевелился и тёк. Как дыхание. Млада попробовала шагнуть в нарядные резные ворота, но будто невидимая рука толкнула её в грудь. Достойна ли войти? По телу пронеслась лёгкая дрожь и покалывание. Млада на мгновение засомневалась, но, преодолев странное сопротивление, всё же обошла капище, разглядывая каждого идола.

Их лики были высечены с мастерством и заботой, каменные глаза смотрели как живые. Здесь были и старцы с бородами, спускающимися до самой земли, и жутковатые звероподобные существа, и женщины с бесконечной мудростью на недвижимых лицах. Казалось, стоит пройти мимо, как они поворачиваются и провожают взглядами.

Что это за Боги? Млада как будто их не знала. Наверное, раньше, в детстве, они были другими. Ведь её род не принадлежал к немерскому — он был гораздо древнее. Но понемногу вымирал. К тому же Млада давно не верила в Богов, тропа к ним в душе заросла так же, как и тропа из детинца — сюда. И правильно — какой толк? Разве справедливые Боги могли допустить гибель народа, который их чтил, возносил молитвы, приносил дары? Разве они могли допустить мучения, страх, слёзы?

Богов нет, есть только люди… Жестокие твари, убивающие друг друга по своей прихоти. Из века в век, придумывая всё новые способы. Своими или чужими руками. И руками Млады тоже. Много лет она смотрела на людскую ненависть, жадность, зависть. Пропиталась ими насквозь. Захлебнулась. Но продолжала убивать, не живя и не дыша больше, чем требуется. Так легче.

И странно, что именно на капище она почувствовала, насколько омертвела. Почти как эти истуканы.

Млада остановилась рядом с выбеленным солнцем жертвенным камнем. Похоже, он пустовал давно, только птицы, будто насмехаясь, оставляли на нём пятна испражнений. И главный идол, огромный и хмурый, гневно смотрел на это безобразие, бессильный хотя бы отвернуться. Его застывший серый лик почти кривился от немыслимого мучения и обиды. От его фигуры веяло тревогой и угрозой. Точно с жутким скрежетом он вот-вот поднимет руку и хватит кулаком по земле.

Безразлично смахнув с жертвенного камня случайную веточку, Млада поёжилась, хоть вечер ещё не растерял накопленное за день тепло. Девять пар глаз сверлили её с высоты, вдавливали в землю. И почему-то здесь было не по себе. Как будто она лишняя и в этом застывшем в безвременье месте.

Млада подняла лицо к небу. Звезды уже пробивались сквозь лиловый закатный свет и кружились, словно подхваченные водоворотом; камни едва слышно пели на ветру, и яблони вокруг вторили их голосам. Всё-таки странное место. Оно точно втягивало в себя, как зыбучие пески. Млада постепенно проваливалась в пустоту, чёрную и непроглядную. Восемь существ приближались со всех сторон, молчаливо изучая человека, посмевшего нарушить их многолетний покой. Их лица не были добрыми, и Млада почувствовала себя виноватой в их недовольстве. Рядом стоял девятый. Его взгляд уперся в спину холодным камнем.

Негромкий шорох травы под ногами неподалёку заставил развеяться липкое, тяжёлое наваждение. Млада притаилась и плавно скользнула за одного из идолов. Прошла, по привычке прячась в тенях, до забора. Снова прислушалась. Шаг лёгкий и неширокий. Скорей всего, девушка. Всё же ходит кто-то на капище, возможно, даже просит о чем-то Богов. Чудно. Млада осторожно выглянула, когда шаги затихли.

На залитой тускнеющим светом поляне стояла незнакомая девушка. И, наверное, только слепой не смог бы различить в ней знатности рода, к которому та принадлежала. Светлую кожу будто выточенного изо льда лица оттеняли тёмно-рыжие вьющиеся волосы, распущенные и только от висков убранные к затылку. Можно было поклясться чем угодно, что девица-то тоже из верегов. Такой жестоко-холодной красоты в здешних землях не встретишь. Если только баба какая от северянина дочку не прижила.

Девушка постояла немного, покручивая в пальцах сорванный где-то сухой стебелёк ковыля и снова пошла к капищу. Зашелестело её длинное, из плотного льна платье, которое касалось подолом земли и в зыбких сумерках казалось изумрудно-зелёным. У ворота и по краю рукавов оно было богато расшито золотой нитью. Не иначе привезённой из далёкой Диархавены.

Млада продолжала таиться и перебирала в голове всё, что ей правдами или неправдами удавалось выведывать в пути о князе и тех, кто его окружает. Некоторые — большей частью женщины — поговаривали что-то о девице, которую Кирилл якобы привёз с Медвежьего утёса себе в жёны. И, вестимо, это была дочка конунга — иная князю по роду не положена. Но со свадьбой у них не сложилось, а северянка осталась жить в Кирияте.

Вот только, как зовут девушку, Млада припомнить не могла. Важным её имя тогда не показалось. Мало ли, с кем князь ложе делит.

И Млада уже хотела выйти навстречу — а то девица испугается чего доброго — но из тени яблоневого сада следом показался Хальвдан. Ноги будто приросли к земле. Воевода шёл так же неспешно и ехидно разглядывал спину девушки. Та, видно, уже услышала его шаги, но оборачиваться не торопилась. Только напряглась едва заметно, приостановилась. И до капища не дошла.

Ругая на чём свет стоит обострившееся не ко времени любопытство, Млада прижалась спиной к забору. Поразмыслив, дёрнулась выйти, но снова замерла. Проклятье! Душу терзала злорадная удаль. А чего бы и не послушать, о чём говорить будут? Может, чего полезного в словах и сыщется.

— Геста! — протянул верег. — Давно я тебя не видал. Куда же ты пропала? — в его голосе слышалась насмешка.

Млада медленно выглянула, не опасаясь, что её увидят. Уж научена от чужих глаз скрываться. А тут, в сумерках, чего проще. Воевода стоял перед Гестой, скрестив руки на груди, на его лице играла приветливая улыбка, но глаза сквозили холодом и неприязнью.

— Я тоже рада видеть тебя, Хальвдан, — тоном, от которого того и гляди покроется инеем трава, ответила девушка. — Что ты тут делаешь? Думала, ты оставил своих Богов на Севере, как и свой род. А ты, оказывается, тоже захаживаешь сюда. Уж сколько лет в Кирияте живу — и не знала. Для чего? Просишь послать тебе в постель ещё сотню девиц? Сам уже не справляешься.