Течение хватало его за трясущиеся ноги, и у самого каноэ он оступился. Одна рука успела вцепиться в сломанный брус борта лодки, и мальчик нашёл точку опоры.
Дальше была борьба непреклонной силы воли с жестокой мощью реки.
В каком-то отупении Эуэсин упрямо отвоёвывал у неё каждый дюйм расстояния до берега, а полузатопленное каноэ тянуло его назад и вырывалось из рук.
Несколько раз его сбивало с ног и вместе с каноэ отбрасывало в сторону роковой стремнины, но каждый раз в самый последний момент мальчику удавалось за что-нибудь зацепиться, и наконец он почувствовал, что каноэ стало задевать дно. Но тут последние силы внезапно оставили его, всё закружилось перед глазами, он сделал ещё несколько шажков — уже на коленях — и потерял сознание.
Глава 8. Одни в диком краю
Высоко над порогами, на которые опускался сумрак, парил ястреб.
Вдруг он сложил крылья и в скользящем падении ринулся вниз. Метрах в десяти от пенистой поверхности водопада птица широко расправила крылья, распушила хвост веером, прервала падение и полетела над рекой. Ястреб с любопытством рассматривал два человеческих тела, лежавших наполовину на берегу, наполовину в воде. Люди не подавали никаких признаков жизни, но ястребу их неподвижность не внушала доверия. Раскрыв крючковатый клюв, он испустил пронзительный крик и стал удаляться, поднимаясь всё выше и выше, пока не превратился в точку, исчезающую на далёком горизонте.
Крик ястреба разорвал тишину и сквозь глубокий туман забытья достиг слуха Джейми. Джейми пошевелился. Дрожа от холода, выполз из ледяной воды. Это далось нелегко. Когда мальчик пошевелил правой ногой, тело пронзила острая боль. Придя несколько в себя, он увидел ревущие пороги, разбитый корпус каноэ и ужаснулся. Он сделал слабую попытку встать на ноги, но боль в ноге резанула раскалённым лезвием ножа, и Джейми со стоном опрокинулся на спину.
— Эуэсин! — крикнул он в отчаянии. — Эуэсин! Отзовись!
Скрытый от Джейми выступом скалы, Эуэсин лежал всего в нескольких футах. Крики Джейми пробудили его, и он, пошатываясь, встал. Над каменным выступом показалось лицо, всё в крови от сильного пореза над глазом.
— Чего ты вопишь? — спросил индеец ворчливо; однако лицо его озарила улыбка. На непослушных ногах он обогнул скалу и приковылял к своему другу.
— Неужели ты подумал, что порог может утопить меня? — спросил Эуэсин. — Ведь я же полурыба. А ты, должно быть, полуондатра — ты пробыл под водой достаточно долго, чтобы между пальцев ног у тебя выросли перепонки! А наш старина каноэ отплавал своё.
Шутливый тон сказанного и радость, что видит друга живым, подняли настроение Джейми, однако упоминание о каноэ вернуло его к печальной действительности.
— Что же нам делать? Кажется, я сломал ногу. Страшно болит. Если каноэ разбито, как мы выберемся отсюда? — спросил он в волнении. От страха, от безнадёжности и от боли в ноге на глазах у него навернулись слёзы.
Джейми, который задавал тон, пока всё шло хорошо, и даже упрекнувший приятеля в трусливости, сейчас был слабейшим из них двоих. Но осторожный Эуэсин, всегда сдержанно относившийся к безрассудным планам Джейми, на этот раз не испугался и не потерял бодрости.
Его жизнь и жизнь его народа были всегда полны внезапными и сокрушительными происшествиями. Индейцы кри научились выносить удары судьбы, не тратить время на размышления о том, что уже случилось, а мужественно бороться за своё существование.
Эуэсин успел оценить положение. Каноэ разбито, они находятся на расстоянии не менее сорока миль от Места Большой Охоты, а может быть, и ещё дальше. Это земли эскимосов — опасное место. Любое промедление может обойтись очень дорого. Ясно: Джейми не сможет передвигаться сам, а большая часть груза каноэ, вероятно, погибла. Худшего положения невозможно и представить. Но сейчас Эуэсин думал только о том, как лучше использовать имеющееся.
— Покажи-ка ногу, Джейми, — сказал он. Стиснув зубы, мальчик закатал штанину. На голени зиял рваный багрово-красный порез, колено сильно распухло. Эуэсин пальцами осторожно ощупал повреждённую ногу. Наконец он поднял голову.
— Конечно, очень больно. Нога не сломана, только рассечена. Через недельку ты сможешь бегать не хуже карибу. — Он подхватил Джейми под мышки и подтянул его на более удобное место, где тот мог отдохнуть, прислонившись спиной к валуну. — Ты остаёшься здесь, а я погляжу, что уцелело в каноэ.
Наблюдая, как Эуэсин вытаскивает на берег разбитое каноэ и спасает груз, Джейми почувствовал себя лучше. Он надеялся, что Эуэсин не заметил слёз. Индеец с таким спокойствием приступил к работе, что страх Джейми отступил и он попытался быть тоже полезным. Рядом с ним в ямке лежало несколько сухих веточек, принесённых рекой. Он подполз к ним и собрался разжечь костёр, когда обнаружил, что нет спичек.
— Эуэсин, брось мне бутылочку со спичками! — крикнул он. — Вскипятим кружку чаю. Конечно, если чай уцелел. — Это была отважная попытка пошутить, но она не достигла цели.
— Сегодня вечером костра не будет, — ответил без улыбки Эуэсин. — Короб с продуктами затонул, а спички хранились в нём.
Прилив бодрости, которую было ощутил Джейми, улетучился. Ни костра, ни пищи, — такие удары трудно выдержать. Чувство жалости к самому себе охватило мальчика.
— Ты оставь меня и отправляйся назад один, — сказал он с дрожью в голосе. — Я впутал тебя в эту беду. Вина — моя. Лучше оставь меня здесь.
Эуэсин взглянул на него с изумлением:
— Ты что, спятил? Тебе отшибло мозги? С чего это я брошу тебя? Денька через два Этзанни и Тэли-куэзи, наверно, помчатся вниз по реке искать нас, а если нет, то мы сами двинемся в обратный путь, к их лагерю. Мы сможем проделать это, как только у тебя с ногой станет лучше.
Эуэсин резко отвернулся и занялся прерванным делом. Он начал разбирать груду промокших вещей. Винтовка осталась только одна, но к ней нашлась почти сотня патронов. Сохранились ещё: топор, «чайный котелок», сковородка, одеяла, несколько плащей из оленьей кожи, леска для ловли рыбы, обрывок рыболовной сети и несколько мелких предметов лагерного обихода. Одно из вёсел, сломанное у лопасти, прибило к берегу. Бечева, которой пользовались, когда буксировали лодку вверх по быстринам, оказалась привязанной к носовой скамье, и Эуэсин спас около пятидесяти футов каната толщиной с полдюйма.
Бросив оценивающий взгляд на это множество вещей, Эуэсин ощутил некоторый прилив сил и уверенности в себе. Вещей было вполне достаточно, для того чтобы истинный житель лесов продержался по крайней мере несколько недель.