– А откуда произошел ты? – спросила она, выговорившись. – То есть что ты делал по жизни, чем занимался, на что нацелен?
– Ничего себе вопросец! – восхитился Геральд. – «Как закалялся», да? Этак всей ночи не хватит, чтобы ответить.
– И все-таки?
– Ну, моя жизнь богата событиями – так просто не перечислишь. «И мотало меня…» Сперва, по молодости, увлекся карьерой, даже достиг определенных высот в своей сфере… не будем уточнять, какой. Затем мне сделалось душно, и я круто поменял ориентиры… причем не единожды. Среди прочего отдал дань накопительству – тоже ведь недурная игра. Хотя приедается быстро. Я люблю комфорт и не против богатства – но делать это смыслом существования?.. Скучно, господа!
– Похоже, ты и сейчас не беден, – заметила Энни, окидывая взглядом роскошный номер.
– Поддерживаю достаток, само собой, – к хорошему привыкаешь. К примеру, я люблю ванны, в которых не тесно вдвоем, – тут Геральд позволил себе улыбнуться, – и в которых можно пошалить всласть, не рискуя повредить что-то себе или своей подружке. Но никаких излишеств, сударыня, – это развращает!
Она хихикнула.
– Собрал не одну коллекцию, – продолжил Геральд, – от старинных клинков до автомобилей. Кое-что сохранилось, надежно упрятанное… хотя гараж сгорел, увы. Я ведь и пользованными машинами торговал, – добавил он. – Оказалось прибыльным делом. Там и сделал свой первый миллион… он же последний.
– Что, поменялась конъюнктура?
– Нет, наскучило. Да и на что мне больше?
– Как странно ты выразился, – заметила Энни. – «Пользованные машины»… Или это сейчас в струю?
– Что, не звучит? А ведь прямой перевод с английского – «used».
– По-моему, тут есть подтекст.
– Не без этого, – улыбнулся Геральд. – Можешь записать меня в суеверы, но машина не просто набор железок, слепленных по чертежу. Уж поверь: я знаю предмет. Личность владельца накладывает след, что бы там ни болтали теоретики. А садиться на чье-то место все равно, что надевать… то самое.
– Многие и женщин не любят… подержанных. По той же причине, да?
– Ну, если женщиной впрямь владеют… Но за одну ночь это не происходит. Да и за сезон – вряд ли. Вот разве за год.
– А за семь месяцев? – осведомилась она серьезно, словно имела в виду себя.
– Зависит от интенсивности, полагаю. Точнее от того, насколько дамочку подминают.
– Женщин тоже коллекционируешь? – спросила Энни.
И, в общем, попала в точку – по крайней мере, не сильно промахнулась.
– Будем ревновать, да?
– Ну, какие у меня права!..
– Да уж, лишних прав вам лучше не давать.
Выдержав паузу, Геральд сказал:
– Знаешь, не люблю притуплять ощущения. А ведь стоит не поупражняться с неделю, как то, что вытворяет мужчина с женщиной, оставшись наедине, начинает казаться таинством. Ну вдуматься, а? Еще недавно мы едва соприкасались руками – и вдруг пытаемся слиться в одно, смешаться телами!.. Это ли не священнодействие?
– А как назвать то, что вытворяет мужчина с мужчиной?
– Ну, это святотатство! – усмехнулся Геральд. – За такое следует отлучать от истинной веры. Впрочем, они уж отлучили себя сами… глупцы.
– И все-таки, часто ли ты меняешь подружек?
– Есть у меня изъян: не могу долго обходиться без женщины. Точнее, не хочу – слишком это гнетет. Конечно, можно изнурять себя тренингом…
– Видимо, у тебя переизбыток тестостерона, – предположила Энни. – Даже скорее всего – судя по моим ощущениям. Странно, что ты не полысел… А почему считаешь это изъяном?
– Потому что иногда лучше побыть одному. Подворачиваются ведь такие экземпляры!.. Но с тобой мне, кажется, повезло.
– Так, – сказала она, словно отметила что-то в своем кондуите. – Наверно, и азартные игры любишь?
Геральд рассмеялся – негромко, зато от сердца. Опять Энни угадала.
– Для меня это чересчур – действует, как наркотик, – признался он. – Пришлось оставить, пока не затянуло. Видишь ли, когда ценой секунды может стать миллион… И ведь понимаешь, что суета!
– Ничего себе, – пробормотала Энни. – Мне бы кусочек от той суеты.
– А если на другой чаше – жизнь? Согласишься сыграть?
– Собственно, что мне терять?
– Эх! – огорчился Геральд, чуть не прибавив: молодежь. – И когда люди научатся ценить, что имеют? Вокруг столько радостей, маленьких и больших, столько непознанного!..
– Хорошо глядеть на мир с твоей колокольни, – вздохнула женщина. – Предварительно утомясь коллекционировать машины.
Геральд насмешливо фыркнул.
– Тянет на авантюры? – спросил он. – Ну, за ними дело не станет. Слыхала про здешнее зверье: крысок запредельных размеров, морских чудищ, оснащенных лазерами, прочих небывалых тварей? Вот из чего собрать бы коллекцию – цены б не было!
Чуть заметно Энни напряглась под его рукой, зашевелила лопатками.
– Разве это не вымысел? – спросила она.
– Сперва и мне казалось так – пока не присмотрелся ближе. По натуре я парнишка азартный, но свои затеи привык готовить с тщанием. И стоило ковырнуть мешок, как из него столько посыпалось!.. Тут, в этом городке, еще цветочки, а центр аномалии приходится на губернскую столицу. Думаешь, почему туда стремится столько народу? Притягивает, говорят, – даже понятие возникло: «слышать Зов». Правда, добраться до конечного пункта хватает духа не у всех.
– И тебя тоже притянуло Зовом?
– А у меня всегда ухи на макухе, – ухмыльнулся Геральд. – И уж я, в отличие от многих, знаю, чего хочу. Зверюги – что!.. Там есть вещи куда занятней.
– Расскажи, а? – попросила Энни. – Будь таким добреньким.
– Про всё? А спать когда?
– Ну, хотя бы начни.
И женщина поменяла позу, чтоб видеть его лицо.
– Прежде, до возвращения губерний, эта местность звалась краем, – начал Геральд. – Как ни забавно, теперь она оправдывает такой статус. Именно край, даже не государства – планеты. Здесь Приграничье, к тому ж покруче Дикого Запада, поскольку граничит черт знает с чем – может, и с Преисподней.
– Шутишь!..
– В мои годы на такие темы трудно острить.
– А сейчас ты говоришь, точно старик.
Усмехнувшись, Геральд поцеловал ее в висок.
– Как пишут в объявлениях: «девушка желает познакомиться с солидным щедрым мужчиной для приятного общения». Вот я как раз такой: не лысый, но уже поседелый. А жизнь гарантирую не хуже своей – разве это не щедрость?
– По-моему, это пишут шлюхи.
– Боже, что за обороты!
– Хотя кто ныне не продается…
– Ну, такие наверняка есть – не надо всех под один гребень. Хотя речь об ином… Скажи, тебя не страшит смерть?
– Что? – удивилась она.
– И старость, и немощь, – продолжил Геральд. – Пока я мужчинка в соку, но перевала уже достиг. А дальше что: тропка под уклон? Все ниже, ниже… Затем обвал – в небытие. Будто и не было человека. Вспорхнул, прокукарекал, сколько успел, и сгинул навеки.