Читать интересную книгу Неизвестный Каддафи: братский вождь - Анатолий Егорин

Встает вопрос, к какой же из этих двух групп, к централистам или к федералистам, можно отнести Каддафи? (Вряд ли можно дать однозначный ответ на этот вопрос. На первый взгляд, ливийский лидер— чистой воды централист, ведь все ливийские народные комитеты объединены во Всеобщий народный конгресс. Однако, согласно "третьей мировой теории", Всеобщий народный конгресс не является законодательным органом, на нем лишь обсуждаются решения местных народных собраний, что ставит под сомнение целесообразность существования этой структуры. Вот почему в этом видится близость джамахирийской модели власти обществу, о котором писал Кропоткин, обществу, которое "будет состоять из множества союзов, объединенных между собою для всех целей, требующих объединения, — из промышленных федераций для всякого рода производства… и из потребительских общин… Возникнут также федерации общин между собою и потребительских общин с производительными союзами. И, наконец, возникнут еще более широкие союзы, покрывающие всю страну…". По-видимому, разумнее говорить о близости Каддафи к федерализму, а не к централизму. Однако, прежде, чем делать такой вывод, попробуем найти причину разногласий между федералистами и централистами.

Обе рассмотренные выше позиции по-разному трактуют один и тот же вопрос. Несмотря на то, что коммунисты говорят о централизации государства, а анархисты о федерализме нации, оба подхода подчеркивают, что местное самоуправление не должно противоречить государственному (по коммунистам) или национальному (с точки зрения анархистов) законодательству. То есть причиной разногласий является вопрос закона.

Каддафи своеобразным образом решает проблему, стоящую между этими двумя точками зрения. Он предлагает свое понимание закона. Ливийский лидер говорит, что "неправомерно и недемократично поручать выработку Закона общества комитету или парламенту. Столь же неправомерно и недемократично допустить, чтобы Закон общества изменялся отдельными лицами, комитетами или парламентами". Действительно, любая конституция, любой свод законов, если он придуман одним человеком или даже группой людей, будет не просто навязыванием своего мнения другим людям, а диктатурой и подавлением большинства населения. Именно на это обращал внимание Бакунин, говоря о подмене государственного законодательства национальным, которое будет отвечать интересам нации. Каддафи явно развивает эту анархическую идею, когда говорит о том, что "подлинным законом общества является либо обычай, либо религия".

Не рассматривая роль религии, которая, кстати, является основным источником законодательства в джамахирийском обществе, обратимся к обычаю как к "единственному и верному законодательству". Действительно, единый для всей нации обычай, будучи единственным законом, снимет вопрос противоречия местного законодательства национальному. А если закон один для всей нации, то отпадет и само разногласие между централизмом и федерализмом. Просто необходимость централизации исчезнет. Причем под обычаем понимаются веками формировавшиеся менталитет и культура той или иной нации.

Единственное, о чем не стоит забывать, — это о добровольной принадлежности провинций к нации и их готовность соблюдать этот обычай, иначе будет иметь место принуждение, что на практике мы наблюдаем повсеместно и по сей день. Не является, к сожалению, исключением и руководимая Каддафи Ливийская Джамахирия.

В истории становления и развития ливийской общественной мысли в XX в. так и не получили развития ни коммунистические, ни анархистские идеи, как и не были созданы ни партии, ни даже кружки, придерживающиеся этих взглядов. Каддафи, задумав собственную политическую модель страны, отличную от капиталистической и коммунистической, не мог не изучить то, что было до него. В работах авторов западных стран он досконально разобрал и решительно отверг те модели государственного устройства, которые называются сейчас европейской (а на американском континенте — североамериканской) демократией. Восточные азиатские модели, к которым он также обращался, тоже не вызвали у него большого интереса. И наконец, в 1970-х годах, когда ливийский лидер разочаровался в насеровской модели арабского социализма, он решил изучить еще один пласт мировой культуры, с которым почти не был знаком, — наследие русских радикал-революционеров. Во взглядах русских радикал-революционеров он нашел то, что, по его мнению, могло быть применимо к ливийской действительности. Некоторые из их идей, как мы показали выше (решение проблемы демократии, отрицание государства, отрицание эксплуатации человека человеком и др.), он развил в своей "Зеленой книге", другие истолковал по-своему. Это и дает основание сделать вывод об определенном влиянии наследия русских радикал-революционеров на формирование мировоззрения Каддафи.

Подготовка "народовластия"

В речи на 3-м конгрессе ВНК Каддафи заявил, что Всенародный Конгресс является высшим органом государственной власти и только он решает все вопросы внешней и внутренней политики, утверждает государственные бюджеты, осуществляет контроль за деятельностью исполнительной власти.

Каддафи предложил избрать на конгрессе исполнительный орган, руководство которого "может занять только премьер-министр государства, ибо он наиболее близко связан с практическим осуществлением разрабатываемых съездом решений, постановлений, мероприятий".

По предложению М. Каддафи Генеральным секретарем Всеобщего Народного Конгресса был избран Джеллуд.

В исполнительный орган съезда вошли все бывшие секретари АСС, ставшие членами секретариата ВНК. Подчеркнув, что должность Председателя СРК, Председателя ВНК и Президента республики должна быть сосредоточена в одном человеке, Каддафи высказался против "необходимости выдвигать кандидатуру на этот пост и проводить голосование", в чем он не встретил никаких возражений.

Каддафи закрыл сессию ВНК словами: "Борьба с империализмом для нас закончена. Начинается борьба с местной буржуазией".

Последующие события показали, что заявление Каддафи не было декларативным. Оно имело практическое значение, поскольку речь шла об усилении конфронтации с имущими слоями населения. 24 марта 1976 г. в Ливии впервые отмечался День арабских рабочих. Выступая на торжествах по этому поводу, А.С. Джеллуд заявил, что "революция 1 сентября опирается на твердую поддержку и солидарность рабочих масс" и призвал трудящихся "осознать свою роль и нанести удар по заговору против единства нации". Позднее в том же году были приняты законы о труде и гражданской службе (июль 1976), об охране труда (ноябрь), переформированы (июль) руководящие органы Всеобщей федерации рабочих профсоюзов (ВФРП), что вызвало позитивный отклик широких народных масс и недовольство имущих слоев. Это усилило социальное расслоение в стране, насторожило местную олигархию, почувствовавшую угрозу своим интересам. Даже в СРК возникли серьезные разногласия, и только 5 из 11 его членов поддержали преобразования Каддафи. Возникла угроза замены председателя СРК, и он пошел на упразднение этого основного аппарата революционной власти. Но сначала перетряске подверглась исполнительная власть. 23 октября 1976 г. была проведена реорганизация (четвертая после революции 1969 г.) правительства. Она хотя и была частичной, по существу отражала усиление политической борьбы в стране.

Каддафи в законодательном порядке был объявлен председателем СРК и Верховным главнокомандующим оружейными силами Ливии (ранее он считался только главнокомандующим).

Совет Революционного Командования своими решениями от 23 октября 1976 г. закрепил ведущее положение Каддафи, а тех членов СРК, которые сгруппировались вокруг него, поставил примерно в равное положение. С этого времени число "исторических вождей ливийской революции" сократилось до одного — Каддафи, остальных стали называть его соратниками. Начинался культ личности Каддафи.

Произведенная частичная реорганизация правительства существенно не отразилась на деятельности этого исполнительного органа власти Ливии. В состав правительства входило теперь 26 (вместо 23) министров. Большинство министров оставалось технократами-исполнителями, специалистами в определенной области, круг обязанностей которых определял не столько премьер-министр, сколько сам Каддафи. Он же их фактически и менял, и при случае сваливал на них ответственность за провалы во внутренней или внешней политике.

13-14 ноября 1976 г. во время очередной сессии Каддафи неожиданно предложил принять "Манифест об учреждении народной власти", который являлся проектом нового закона о высших органах власти в стране. "Манифест" содержал следующие положения:

1. Ливийская Арабская Республика переименовывается и Ливийскую Арабскую Народную Республику.