Читать интересную книгу Вниз по течению-1 (СИ) - Уайт Кирра

— Что это за растение? — спросила идущая за спиной чужачка.

Найра обернулась. Девчонка показывала на цеплюч, опутавший дом, мимо которого они проходили.

— Цеплюч.

— Трындец! — с чувством сказала чужачка. — Не дом, а кокон. С ним можно что-нибудь сделать?

— Полить выводилом. Только это ненадолго. Выведут вечером, он утром вырастет. Выведут утром — вечером вырастет.

— Сразу такой гигантский?

— Нет, конечно, но ходить мешает. На самом деле, он такой только в этом квартале, на других улицах получше, сама увидишь.

— А тут ботаники-маньяки живут?

Найра бросила на неё косой взгляд. Сразу видно, не здешняя, разговаривает странно.

— Это квартал выводителей цеплюча, — ответила она. — Они с утра до вечера выводят его на Площади и больших улицах. На свои дома уже времени не остаётся.

— Понятно: сапожники без сапог.

Чужачка подошла слишком близко к стене, и цеплюч не преминул этим воспользоваться. Несколько стеблей тут же потянулись к ней, словно обнюхивая. Затем осторожно захватили край плаща, скрутили его в узел.

Увидев это, девчонка взвизгнула, отбежала и поволокла за собой длинные стебли.

— Постой! — окликнула её Найра.

— Убери его с меня!

— Не дёргайся.

Найра достала из кармана юбки бутылочку с выводилом и капнула на стебли. Раздалось тихое шипение, те развалились пополам, обожжённые концы уныло упали на дорогу. Оставшись без родного стебля, прицепившиеся к плащу колючки сразу побурели и отвалились.

— Зверские цветочки! — пробормотала чужачка, отряхивая плащ, хотя на нём уже ничего не осталось. — А в дома он не забирается?

— Если смазывать рамы, двери и дымоход выводилом — нет.

Девчонка тяжело вздохнула:

— Господи, как вы тут живёте? Черви, вода проклятая, теперь ещё цеплюч. Слушай, а почему его на причале не было?

— Цеплюч боится неоткукренной воды. Прямо как мы.

Они пошли дальше. Неожиданно о чём-то вспомнив, чужачка сняла с плеча мешок, порылась в нём и достала бутылочку с выводилом.

— Смотри, у меня такая же есть! А я гадала, для чего эта бяка нужна?

— Кто его тебе дал? — спросила Найра.

Чужачка помрачнела и убрала бутылочку обратно в мешок.

— Гай, — неохотно ответила она. — Только не понимаю, зачем он ему, если цеплюч можно убивать неоткукренной водой.

— Может, вёз кому-нибудь, — Найра помолчала, а потом тише спросила: — Так что случилось с Гаем? Почему ты приплыла в его лодке?

Чужачка бросила на неё взгляд исподлобья:

— Съели вашего Гая.

Найра испуганно остановилась:

— Кто?!

— Мы плыли, когда появился огромный червь, — у девчонки задрожали губы. — Он Гая прямо из лодки выбил. Я даже сделать ничего не успела. Всё так быстро…

Ой, тогда ничего страшного. Уж с червями Гай обращаться умеет, на то и лодочник. Странно, что подпустил настолько близко к лодке, что самого в реку сбросили.

— Ты уверена, что он погиб? — спросила Найра.

— Ну, знаешь, когда на тебя нападает такой монстр, вариантов не остаётся.

— Так ты видела, как он умер или нет?! — разозлилась Найра.

— Я видела, как червь утащил его на дно. И как вода бурлила, и кровь. Этого достаточно?

— Нет.

— Да ладно?! — чужачка истерически хохотнула. — Может, надо было, чтобы червь продемонстрировал мне его по частям?

— Гай знает, как их убивать.

Чужачка посмотрела на неё со страхом и, помолчав, угрюмо произнесла, будто повторяла заклинание:

— Он погиб. Я ничем не могла ему помочь.

Некоторое время шли молча.

— Как тебя зовут? — спросила Найра.

— Мира.

— Откуда ты?

Чужачка грустно усмехнулась:

— Издалека. Меня к вам жаба забросила. Я думала, что утонула… — она помолчала, потом, решившись, добавила: — Говорят, что я мокрозява. Только я не очень понимаю, что это значит… Честно говоря, я тут вообще ничего не понимаю.

«Мокрозява, — подумала Найра. — Значит, Гай вёз её в Башню. Теперь девчонку будут искать, а ищут Хранители быстро. Достаточно узнать, кто был в карауле, допросить их и узнать, что мокрозяву увела я».

Перед глазами возникла отчётливая картина: Мёртвая Река лениво, будто нехотя принимает в себя её тело, обхватывает со всех сторон, прожигает насквозь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Праматерь, что я наделала! Может, убежать? Толкнуть мокрозяву к стене, так, чтобы цеплюч обхватил её за руки и ноги, и поскорее бежать отсюда в Весёлый дом. Сделать вид, что ничего не было. Придумалось, приснилось».

Она бросила взгляд на стену дома.

«Толкнуть. А если Хранители всё равно придут? Сейчас мокрозяву можно им отдать, а как сбежишь — даже сказать нечего будет? Да слова уже не помогут. О, Праматерь, подскажи, что делать!»

Она до хруста сжала пальцы.

— Нам ещё долго идти? — спросила мокрозява.

— Нет. Уже скоро к Площади выйдем, за ней дом.

— Если боишься вести к себе, скажи, куда я могу пойти, — вдруг отчётливо произнесла Мира.

Найра вздрогнула, бросила на неё взгляд. Уж не читает ли мысли?!

— Не боюсь, — буркнула она. — С чего ты взяла?

— Лицо у тебя такое, говорящее, — усмехнулась мокрозява.

— Лицо, как лицо, — поморщилась Найра. — Ты зачем капюшон сняла? Сейчас на Площадь выйдем, нельзя чтобы твои короткие волосы увидели.

Мира покосилась на её небрежно заплетённую косу, натянула капюшон.

— Так-то лучше, — одобрила Найра.

«Надо рассказать о ней Сьюзи, — подумала она. — Сьюзи умная, обязательно придумает, что делать».

Сразу стало легче, будто груз с плеч упал.

А тут и улица вывела их к Площади. При входе, в арке сидели нищие. Они тянули тонкие, иссушенные руки ко всем проходящим мимо, пытались схватить за край одежды. Найра увидела, что мокрозява приостановилась, оглядывая их. К ней тут же, стелясь по земле, подковыляла нищенка, попыталась схватить за руку. Воспалённые слезящиеся глаза заглядывали в лицо Миры.

— Пить! — попросила нищенка тонким голосом. — Ради Праматери, хоть полглотка!

Она крепко вцепилась в край плаща мокрозявы. Девчонка в замешательстве попыталась вырваться, но не тут-то было. Найра тяжело вздохнула: хуже ребёнка! То в одно вляпается, то в другое! Попасть в руки к нищенкам страшное дело. Они же без Вила в голове, кроме жажды не осталось ничего. Вспомнился услышанный недавно рассказ о горожанке, попавшей в руки нищим. Её разорвали на части и выпили кровь.

— Ты же спасёшь меня от смерти? — причитывала нищенка, а сама поднималась всё выше, не отводя глаз от пульсирующей на шее мокрозявы жилки.

Мира залилась краской смущения, попросила у Найры:

— У тебя случайно нет воды?

— Ага! Ношу с собой полный кувшин, — огрызнулась та.

Схватив плащ, она стала вырывать его из рук нищенки, приговаривая:

— А ну отпусти сейчас же!

— Шлюха! — завопила нищенка с неожиданной силой. — Тебя с рождения прокляли боги! Чтоб ты сдохла! Чтоб ты упала в реку! Чтоб пропала в болотах Леса, и тело твоё покрылось язвами.

Остальные нищие не ввязывались и следили за своей со злорадством. Чуть поодаль остановилась пара горожанок.

Несколько мгновений мокрозява потрясённо переводила взгляд с одной на другую, потом тоже схватилась за свой плащ, и стала вырывать его из рук нищенки. Вместе с Найрой они быстро справились. Нищенка упала на землю и стала бить по ней кулаками, крича:

— Шлюхи! Шлюхи! Чтоб вы сдохли!

Схватив мокрозяву за локоть, Найра потащила её через Площадь. Вопреки ожиданиям, здесь было не так людно, как обычно. Ну да, рано ещё. Выводители ходили каждый по своему участку, выжигая лезущий между камней цеплюч; скучали у своих лавок торговцы, да посередине площади плотники сколачивали помост: близился праздник Праматери с казнью преступников и последующими народными гуляниями. По традиции, в этот день Праматерь прощала одного из шестерых приговорённых, отдавая взамен одну из своих дочерей. Под взволнованный шёпот толпы с Купола спускалась белая птица с окровавленными крыльями. Сделав несколько кругов над притихшей в ожидании толпой, она садилась на плечо помилованного, и с него падали оковы. После чего птица срывалась с его плеча, со всего размаха билась о столб виселицы и падала замертво. Площадь взрывалась воплями — никто не оставался равнодушным. Найра каждый раз урёвывалась от жалости и преклонения перед жертвенностью Праматери. В тот момент помилованного все любили, как брата. А оставшиеся пятеро окончательно смирялись со своей участью: ведь так решила Праматерь. Бывали, правда, исключения. Иногда приговорённые, несмотря на оковы, пытались поймать птицу, будто это могло что-то изменить. Одному даже удалось схватить её за хвост. В тот же миг воздух разорвал вопль «счастливчика»: его рука обуглилась, точно он засунул её в пламя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})