Борис. ГАИ на дороге – это обыкновенный человек в форме. Ему надо есть, и у него семья. (Пьет.) Ты знаешь, я, пожалуй, останусь у тебя.
Лина. Я бы не хотела этого, дорогой.
Борис. Почему?
Лина. Мне надо разобрать чемоданы. Кроме того, я хочу кое-что исправить в твоей диссертации. Чтобы ее не разнесли твои академики.
Борис. Академики не разнесут. Ученые тоже хотят есть. И у них тоже семьи.
Лина. Поезжай домой, Борис. Не нужно осложнять жизнь в семье. Так будет лучше и для тебя, и для меня.
Борис. Наверное, ты права. Ты умница, Лина. На работу завтра можешь прийти попозже. Я разрешаю.
Лина (усмехнулась). Спасибо, шеф.
Борис. Вот ключ от квартиры. Второй будет у меня, если не возражаешь.
Лина. Не возражаю, шеф.
Борис. Будет тебе – «шеф»! Поцелуй меня.
Лина. До свидания, Борис.
Борис уходит. Лина собрала со стола посуду, отнесла на кухню, достала диссертацию, попыталась читать, потом отложила ее в сторону, походила по квартире, обнаружила телефон, набрала номер.
Лина (в трубку). Зина, я тебя не разбудила?.. Сергей спит?.. В командировке?.. А у меня новость. Борис снял мне однокомнатную с перспективой ее выкупа… Сегодня и переехала. Борис перевез вещи… Да, он хороший, только я плохая… Почему плохая? Ох, Зина, тебе этого не понять, у тебя семья. Слушай, приезжай ко мне, поболтаем, обмоем однокомнатную… Да, верно, поздно уже… А черт его знает, какой номер телефона. Адрес знаю, а телефон забыла спросить. Завтра узнаю – позвоню, а то приезжай… Ладно, сейчас залезу в ванну, буду отмывать грехи. Извини за поздний звонок.
Лина положила трубку, принесла из кухни чемодан, достала постельное белье, застелила кровать. Потом достала полотенце, мочалку, мыло и пошла в ванную. Потом вернулась уже босая в одном комбине, включила телевизор, нашла ночную программу – музыкальный канал, сделала звук погромче, чтобы было слышно в ванной, и отправилась «отмывать грехи».
На сцене некоторое время никого нет. Но вот в комнату входит человек, возраст которого определить трудно. Бритва и рука парикмахера давно не касались его головы. Помятая, словно с чужого плеча, одежда дополняет картину. Человек некоторое время стоит в дверях, потом выключает телевизор, прислушивается к всплескам воды в ванной, опускается на стул и закрывает глаза. Кажется, он дремлет.
Из ванной выходит Лина. Она завернула себя в простыню и в первый момент не замечает пришедшего, потому что вытирает полотенцем волосы. Но вот она почти наталкивается на дремлющего на стуле мужчину, в ужасе отскакивает.
Лина. Кто вы?! Как вы сюда попали?!
Человек (вскочил, увидел полуодетую женщину, усмехнулся). Дверь была не заперта. Но я звонил.
Лина. Что вам здесь надо?
Человек. Не бойся, не тебя.
Лина. Если вы грабитель, у меня есть две тысячи и вот колечко. Оно золотое.
Человек. Оставь свое барахло при себе. Я не грабитель.
Лина. Но кто вы?
Человек. А ты кто?
Лина. Я здесь живу. Я снимаю эту квартиру.
Человек. Понятно. А где Софья Мироновна?
Лина. Если вы о хозяйке квартиры, она умерла.
Человек (вздохнул). Понятно… Хорошая была женщина… Что же ты стоишь неодетая? Я ведь не евнух.
Лина. Ой, простите! Я сейчас. (Скрылась в ванной.)
Человек (подошел к портрету, висящему на стене, зачем-то потрогал рамку, согнал со стекла муху). Не получилось с тобой свидеться, Софья Мироновна. Хотел поговорить, совета твоего услышать. Не успел.
Лина. Она ваша родственница?
Человек. Учительница. Первых классов… Учился я неважно. Водила к себе домой, объясняла, что к чему, заставляла делать уроки… А тебя как зовут?
Лина. Лина.
Человек. Чудное имя. Послушай, поесть что-нибудь у тебя найдется?
Лина. Я сейчас. (Приносит из кухни остатки ужина.) Может быть, вы хотите помыться?
Человек. Успею. (Садится за стол, жадно ест, почти не прожевывая пищу.)
Лина. Простите мой вопрос. Вы бомж?
Человек. Можешь считать так.
Лина. Где же вы спите?
Человек. Последний раз в лагере. Тысяч семь километров отсюда.
Лина. Вы из заключения?
Человек. Догадливая.
Лина. Сколько же вы там были?
Человек. Был, сколько положено. От звонка до звонка.
Лина. За что?
Человек. За убийство. (Лина попятилась к выходу.) Да ты не бойся. Это не то, что ты думаешь. Сидел за рулем после пирушки. Задавил человека. Словом, случилась беда: я, какой-никакой, живу, а человека нет.
Лина подкладывала ему в тарелку все, что оставалось от «праздничного ужина». Наконец, он отодвинул тарелку. Она придвинула ему другую, на которой оставалось еще что-то. Он положил свою ладонь на ее руку. Она попыталась ее высвободить, но он не отпускал.
Лина. Вы что?! Вы что?!
Человек. Ты не пугайся. Я только ее подержу.
Лина. Отпустите, слышите?! Отпустите!
Человек. Я ничего тебе плохого не сделаю. Я не из этих.
Лина. Что вы от меня хотите?
Человек. Можешь ты понять человека, который пять лет не касался женщины?
Лина. Я не знаю, как себя с вами вести!
Человек. А ты не смотри на меня. Закрой глаза, я же сказал, что ничего плохого тебе не сделаю. Можно, я поглажу твои волосы?
Она ничего не ответила. Он понял это как знак согласия, притянул ее к себе, гладил ее волосы. Она закрыла глаза, наверное, почувствовала, что дальше этого он не пойдет. Потом он отпустил ее, пошел к фотографии своей учительницы. Он стоял к ней спиной, но она догадалась.
Лина. Почему вы плачете?
Мужчина. Так. Душа отмокает. Ладно, засиделся я у вас. За еду спасибо и за остальное тоже. Вы не сердитесь на меня.
Лина. А почему теперь на вы?
Мужчина. Так лучше. Прощайте.
Лина. Куда вы теперь?
Человек. Не знаю. Пойду на вокзал. А завтра в милицию. «Бывший зэк Андрей Галибин прибыл после отбытия наказания для постановки на учет». Забыл, как вас зовут?
Лина. Лина. А вы, значит, Андрей?
Человек. Ая, значит, Андрей.
Лина. Почему вы идете на вокзал, Андрей? У вас здесь никого нет?
Андрей. Софья Мироновна умерла, значит, никого.
Лина. А семья?
Андрей. Я детдомовский. Родителей своих не знаю. Марина, жена моя, не дождалась, ушла к другому. Были, конечно, знакомые, но к кому пойдешь в таком виде.
Лина. Вы правы, Андрей. Ни к знакомым, ни на вокзал в таком виде вам идти нельзя. Оставайтесь здесь. Я вас устрою на кухне. Помоетесь, выспитесь, приведете себя в порядок, а утром пойдете в свою милицию.
Андрей. Не знаю, что и сказать… Вы хорошая и добрая.
Лина. Любая женщина на моем месте поступила бы так же. Отправляйтесь в ванную, а я тем временем придумаю вам постель.
Андрей. Да я на полу устроюсь. Мне не привыкать.
Лина. Как вы устроитесь, это уже моя забота. Не будем терять времени, идите в ванную.
Он хотел что-то сказать, но получилось какое-то бульканье в горле. Он махнул рукой и пошел в ванную. Лина сняла с кровати верхний матрац, достала из своего чемодана простыни и отнесла все это на кухню. Потом она подошла к ванной.
Лина. Андрей, возьмите полотенце и дайте мне вашу рубашку. Я ее простирну на кухне.