Читать интересную книгу Завтра утром за чаем - Сергей Вольф

Вдруг (я даже вздрогнул) к моему столику плавно подплыла и тут же села девочка в синем, похожем на специальную форму (и я не ошибся), костюмчике, с каким-то особым фирменным значком на пиджаке. Она — вот главное, от этого-то я и вздрогнул — как две капли, воды была похожа на Натку, и это меня взволновало необыкновенно (Натка, Холодкова, прохладное мороженое, я и она, вместе — все совпадало), но при этом я точно знал, что это была не она.

— Меня зовут Алиса (заметьте — Алиса, как бы сладкое, вкусное имя), Алиса, — повторила она, протягивая мне руку.

— Рыжкин, — сказал я, протягивая ей свою, но она, слава богу, и глазом не моргнула, не узнала — то ли газет не читала, то ли портрет мой не запомнила, то ли фамилию.

— Я ученица спецшколы общественного питания, — сказала она, — и на время практики являюсь представителем фирмы «Детский мир», которая выпускает новый сорт мороженого — «Восторг». По поручению фирмы я изучаю спрос на «Восторг» и потребление «Восторга». Я заметила, вы перестали есть, почему?! Может быть, вы были нездоровы — грипп, ангина — до того, как пришли в наш павильон? Или, может быть, вы вообще не поклонник мороженого?

Идиотский вопрос!

Я отрицательно покачал головой.

— Тогда я приступаю к выяснению вопросов спроса по другим причинным каналам. Значит, у вас существуют другие причинные каналы?

— Не знаю, — сказал я. Бог ты мой, как феноменально она была похожа на Натку, только голос другой, не теплый, а холодноватый, холодный даже.

— Вы пришли сюда сытый, голодный, средний? — спросила она, доставая из фигурного карманчика красивую авторучку и длинный листок с каким-то текстом. — Итак, сытый, голодный, средний? Назовите, а я подчеркну нужное.

— Средний, — сказал я.

— Та-ак, теперь задумайтесь, представьте — у вас то же, что и по приходе, состояние насыщения — меньше — больше? Не появилось ли чувства сытости?

— Нет, не появилось, — сказал я.

— Прекрасно, подчеркиваю — «не появилось».

— Что же здесь удивительного, — сказал я. — Ваш «Восторг» и не должен насыщать, если я верно понял рекламу.

— Это-то мы и изучаем, так ли оно на самом деле.

— А я, пожалуй, несколько даже голоднее в сравнении с тем, как я себя чувствовал, когда пришел сюда, — сказал я. Она, честно говоря, начала слегка раздражать меня.

— Как-ак? «Восторг» в худшем случае может все же насытить, но не увеличить чувство голода!

— Вам не сказали в вашей фирме, — заметил я, — что очень сытый человек через несколько часов после принятия пищи снова способен испытывать чувство голода? Так, знаете ли, бывает в жизни…

— Нет, не сказали, — ответила она. — Далее. Простуды после «Восторга» не чувствуете, горло не болит?

— Нет, не чувствую, не болит.

— Подчеркиваю, — сказала она.

— Пожирнее, — сказал я.

— Что?

— Ничего. Это шутка, — сказал я.

— Я на работе, — сказала она. — Не мешайте подчеркивать.

— Значит, на мне ваша фирма испытывает «Восторг»?

— Да.

— А я от вас испытываю восторг.

— Мой домашний телефон, — сказала Алиса, — двести шестьдесят два — сто сорок девять — четыреста двенадцать — сто пятьдесят девять восемь нулей сто, добавочный «один». Сосредоточьтесь, добавочный — «один». Запомнить легко — «один».

О, как меня злило, что она, абсолютно похожая на Натку, такая же длинноногая, гибкая, лицо — как две капли воды, совсем, совершенно, ну, абсолютно не Натка! А вдруг Натка, на самом деле, если приглядеться, тоже такая? Нет, нет, не верю!

— Звоните после шести. Все обсудим.

— Например, — сказал я, — что вы не понимаете шуток? Это?

— Можно и это, — сказала она. — А потом сходим в кино, на Дину Скарлатти. (Вдруг мне показалось, что голос ее слегка потеплел, чуть-чуть.) У меня прическа, как у Дины Скарлатти, правда, недурная? Нравится? Ну!

— Вот видите, Алиса, — сказал я. Черт возьми, а вдруг это все-таки Натка, Натка, которая ненадолго заблудилась в сумрачных дебрях фирмы «Детский мир» и просто временно привыкла к другому, фирменному имени. — Видишь, Алиса, — продолжал я. — Можно, хоть и немного, но и на работе поболтать.

— Итак, — сказала она. — Чувства насыщения у вас нет. Простуды нет. Попробуйте поесть «Восторга» еще.

— Мне не хочется, — сказал я вяло.

— Но ведь помех нет. Я подчеркнула, что нет.

— «Подчеркнула» — «не подчеркнула», какое это имеет значение?! — Опять я готов был взорваться. — Сказано — не хочу.

— Фирма не настаивает, но нужно попробовать еще.

— А я не хо-чу! Я — против!!! Что значит, нужно?! Вы понимаете, фирма, что это…

— Алиса, — поправила она.

— Алиса, вы…

— Все верно. Фирма не настаивает. Так. Что у нас дальше? Ах, да! Может быть, причинные каналы отказа — иного толка? Здесь перечислено: «общее недомогание до поглощения», «общее утомление до поглощения», «чрезмерная сытость», «постоянная склонность к задумчивости»…

— Да, — сказал я. — Постоянная склонность к задумчивости. — Но она не обратила внимания.

— «Постоянные идеи», «внезапно возникшая идея».

— Да, внезапно возникшая идея.

— «Врожденное отвращение к мороженому».

— Во! Во! Вот это! Она очнулась.

— Но ведь не отвращение к «Восторгу»? — сказала она, вдруг улыбнувшись, как на рекламном листке «Пейте морковный сок «Нега».

Напугать бы ее, подумал я, так бы и осталась с этой улыбкой.

— Трудно, что ли, повторить? — сказала она капризно и жутко симпатично: на секунду передо мной мелькнула Натка.

— Бог ты мой, — сказал я. — Неужели ваша фирма не понимает, что эти самые причины иного толка не важны, что причина отсутствия желания поглощения (ну и речь — работать бы мне в их фирме) не в перенасыщении и не в простуде; с другой стороны, если причины иного толка и влияют на падение или рост спроса, то фирма ни проконтролировать их как следует, ни тем более устранить не сможет! Понятно?

— Итак, я подчеркиваю причину.

Я испугался, что умру.

— Ладно, — сказал я, скрипнув зубами. — Ладно. Я назову. Придется вписать, она там не названа.

— Я впишу.

— Не боитесь, а? — спросил я тихо, голосом змеи. — Ну, так вот. С того момента, как я перестал поглощать «Восторг», я ужасно хочу, как бы это сказать… ну, пи-пи! Понятно?!

Я произнес это, уже чувствуя, как это дико стыдно — так говорить девчонке, но это ощущение тут же прошло, потому что она и глазом не моргнула, все, что я сказал, молча записала, после встала, вежливо поблагодарила меня за беседу и добавила:

— Пойдемте со мной на второй этаж, туалет там, возле кабинета директора.

Мы вместе поднялись наверх.

— Скажите, Алиса, — спросил я. — А можно отсюда попасть в парк? Я хочу уйти.

— Запросто, — сказала она. — Вон туалет, а вон лестница вниз, на выход. Прощаюсь. Звоните двести шестьдесят два — сто сорок девять — четыреста двенадцать — сто пятьдесят девять восемь нулей сто, добавочный «один».

То ли оттого, что она вдруг, на секундочку, улыбнулась опять человеческой, не морковной улыбкой, то ли оттого, что кошмар «Восторга» кончился и я был свободен, — я сам для себя неожиданно чмокнул ее в ухо и пулей вылетел в парк. Через секунду я был уже в своей «амфибии».

Я взмыл в небо и только тут увидел (откуда вдруг взялась?!) висящую между мной и стеклом переднего обзора маленькую, на резиночке (терпеть всего этого не могу: разных там рыбок, медвежат, куколок…), игрушку: Натка — не Натка, эта самая Алиса, потрясающе похожая, улыбающаяся, в фирменном детскомировском костюмчике со значком, на котором мелко-мелко было написано сверху: «Ешьте мороженое «Восторг» фирмы «Детский мир», а снизу: 26214941215900000000100 доб. 1. Целую, как ты меня только что. Твоя Алиса».

И пока я, доведя мою «амфибию» до дрожи, выжимая из нее последние силенки, мчался в темнеющем небе, а эта Алиса вертелась и раскачивалась у меня перед глазами, я с нарастающим ужасом и холодком в загривке все больше и больше приходил в панику оттого, что поцеловал ее в ухо.

Я проснулся весь в холодном поту, с мерзким чувством своей измены Натке.

Пока я приходил в себя, откуда-то (как она почувствовала, не знаю) вдруг появилась мама; она летала надо мной, порхала, то взмывая высоко вверх и открывая лившийся из окон холодный скучный осенний солнечный свет, то возвращаясь ко мне и закрывая его.

Она сняла с моего запястья (когда она надела — я не знал) раскаленный от моего тела браслет Горта; защелкали телефонные клавиши; температура такая-то, давление такое-то, состояние сердца такое-то, столько-то лейкоцитов в крови и т. д. и т. п. — она диктовала в поликлинику показания счетчиков браслета и все порхала над моим тридцатидевятиградусным жаром, пока их машина обрабатывала данные; шуршала по бумаге авторучка — мама записывала необходимые лекарства…

Оказалось — очень сильный грипп.