Читать интересную книгу Свет за облаками (сборник) - Дмитрий Савельев

Что она теперь скажет Адамису, как посмотрит в его любящие и честные глаза? Она должна немедленно всё ему рассказать! Может быть, он простит её и тем смоет с неё вину за этот проступок?

Но тут внутри Иветты зазвучал вкрадчивый убеждающий голос, чем-то похожий на голос Горца. Он говорил ей: «Зачем ты мучаешь себя из-за какого-то пустяка? Ведь всё это происходило не по-настоящему и не может иметь никаких последствий в реальном мире. Аполлоний – всего лишь плод твоей фантазии, воплотившаяся мечта, ты не относилась к нему серьёзно. Да и Адамис виноват во всём не меньше тебя. Ведь он сам толкнул тебя на этот поступок своей холодностью и тем, что уделял тебе недостаточно внимания. Значит, тебе не в чем себя винить. В конце концов, ты пошла на это ради его блага и счастья! Рассказав Адамису про своё приключение, ты только расстроишь его и навеки разрушишь ваши отношения. Для него же лучше будет, если ты сделаешь вид, что ничего не произошло. Зато теперь ты приобрела бесценный опыт, почувствовала себя настоящей женщиной и сможешь подарить любимому больше счастья, доставить ему истинное наслаждение. Разве тебе не этого хотелось?»

Иветте нравилось слушать этот голос, который успокаивал её совесть и заставлял смотреть на свой поступок совсем с иной точки зрения. Оказывается, она чуть ли не героиня, пожертвовавшая собой ради любимого. Думать так было приятно, и она решила пока ничего не рассказывать Адамису.

* * *

Адамис смотрел на свою Иветту и ему казалось, что рядом с ним находится какая-то чужая, совсем не знакомая ему женщина. Внешне вроде бы ничего в ней не изменилось, но глаза её стали тусклыми и безжизненными. Она была скорее похожа на заводную куклу из Магазина Лавочницы, чем на живого человека. Иветта вела себя как прежде, весело болтала и смеялась, а от неё при этом веяло невыносимой искусственностью и фальшью. Адамису стало страшно, и он поспешил под каким-то пустяковым предлогом уйти подальше от этой незнакомки.

Он шёл по лесу, думая о том, что же такое могло произойти с его любимой, пока случайно не вышел на полянку Горца.

– Что головушку буйную повесил, джигит? – ещё издали закричал торговец винами, углядев Адамиса.

– А, Горец, это ты, – очнулся от своих мыслей Адамис и подошёл поближе к Стойке. – Я думаю об Иветте. По-моему, с ней произошло что-то очень плохое, но она почему-то скрывает это от меня и оттого глубоко несчастна. А я не знаю, как ей помочь.

– Ты прав, джигит, твоя Иветта чувствует себя несчастнейшей из женщин. Она недавно приходила ко мне и жаловалась, что ты недостаточно её любишь.

– Вот как? – удивился Адамис. – Почему же она ничего не сказала об этом мне?

– Есть вещи, джигит, о которых женщины не говорят, предоставляя мужчине самому догадаться о том, что лежит у них на сердце, – задумчиво проговорил сын гор, теребя свой ус. – Загадка сердце женщины, поверь, и тот счастливец, кто туда откроет дверь!

– Я, оказывается, так мало знаю о женщинах. Расскажи мне, Горец, что мне надо делать, чтобы Иветта была счастлива!

– Наука та сложна! Вах, трудно новичку добиться в ней плода! – покачал головой торговец винами. – Ты должен доказать ей свою любовь, джигит.

– С чего же мне начать? – растерялся Адамис. Он вдруг почувствовал себя абсолютно беспомощным и неспособным хоть что-то предпринять. Он готов был защитить Иветту от любых опасностей, но теперь, когда оказалось, что она несчастна из-за него, он совсем сник и потерялся.

– Путь к сердцу женщины ухабист и тернист, лишь храбрецы получат первый приз! Но не робей, джигит, я помогу тебе, – воодушевил его Горец. – Выпей вина из этой бутыли, и ты сделаешь первый шаг на этом пути.

– Каким образом твоё вино поможет мне вновь сделать Иветту счастливой? – усомнился Адамис.

– Познаешь женскую ты сущность без прикрас, поймёшь, что нужно женщинам от нас, – объяснил Горец.

– Наверное, лучше будет просто сказать Иветте о том, что я люблю её больше всего на свете и очень хочу, чтобы она была счастлива! – Адамис всё ещё сомневался в том, что Горец сможет помочь в его беде.

– Вах, джигит, какой же ты мужчина, если не способен пойти на жертву ради своей женщины! Ты должен сделать это ради Иветты! – горячо воскликнул сын гор.

Его слова задели Адамиса за живое. Конечно, он готов был ради счастья любимой пойти на всё, что угодно. Если это единственный способ доказать свою любовь – он выпьет этого вина!

– Я согласен! – решительно заявил Адамис.

* * *

Он сидел за столиком в полутёмном зале, освещённом лишь приглушённым светом, льющимся из светильников-шаров, свисающих с потолка. На небольшом полукруглом возвышении спиной к нему неподвижно стояла черноволосая девушка в длинном красном платье с широкой юбкой, украшенной воланами. Несколько лучей прожекторов сходились на ней, выхватывая из темноты волнительные контуры её точёной фигурки.

Но вот зазвучали первые робкие звуки музыки, и незнакомка начала свой танец. Сначала движения её были очень медленные и плавные – она была похожа на гибкую тростинку, откликающуюся на нежные прикосновения ночного бриза. Но вот музыка заиграла быстрее, и танец девушки стал подобен игре языков пламени, опаляющих своим жаром всё, что попадается на их пути.

Адамис вспомнил, что девушку зовут Эроссита и он уже несколько вечеров подряд приходит сюда, чтобы полюбоваться на её знойный танец. Эта жгучая красавица совсем не походила на нежную Иветту. Всё в ней было – огонь и страсть. Декольте приоткрывало пышную упругую грудь. Осиная талия плавно переходила в крутые бёдра. Густые волосы чёрным крылом ложились на открытую спину с манящей ложбинкой между лопатками. Влажные тёмные глаза затягивали в омут горячей, неконтролируемой страсти. Казалось, что земля плавится от жара под её ногами. Загорелая ножка то и дело игриво выглядывала из-под подола платья, изящные руки извивались в затейливых движениях, на щеках горел яркий румянец. Девушка улыбнулась, обнажив ровные белые зубы. Губы её были похожи на только что распустившийся бутон, обещающий неземные наслаждения тому, кто покорит сердце красавицы.

Каждый изгиб её стройной фигурки, каждое движение длинных ресниц и взмах юбок заставляли его тело трепетать от неистового желания обладать ею. Но до этого вечера красавица лишь дразнила его, всё сильнее разжигая томивший его изнутри огонь, но не подпуская к себе слишком близко. Он осыпал её цветами и драгоценностями, следовал за ней повсюду, как верный пёс. Что ещё она от него хочет? Когда же, ну когда же она наконец сдастся и подарит ему свою любовь?

Наконец танец кончился, раздались громкие аплодисменты, и Эроссита скрылась за кулисами. Адамис как всегда последовал за ней, надеясь, что на этот раз она позволит ему войти в своё святилище. Как ни странно, она действительно впустила его в свою маленькую гримёрную, всю заваленную нарядами, украшениями и цветами, и предложила сесть на кушетку. Не успел он опомниться, как она взлетела к нему на колени и начала медленно расстёгивать пуговицы на его рубашке. Длинные иссиня-чёрные волосы щекотали его обнажившуюся грудь, доводя его буквально до неистовства. Он застонал и попытался опрокинуть девушку на кушетку. Но Эроссита не спешила так быстро завершать любовную игру. Она легко вырвалась из его объятий и быстро зашептала:

– Скажи, что ты любишь меня, Адамис!

– Я люблю тебя больше жизни, Эроссита, разве ты не знаешь? – с жаром воскликнул он.

– Поклянись мне в вечной любви, Адамис, поклянись, что я буду для тебя единственной женщиной на свете!

В этот момент словно холодная иголочка коснулась его сердца, зовя Адамиса пробудиться и вспомнить о чём-то важном. Но через мгновение страсть с новой силой разгорелась в его душе, и в её огне сгорели всё его благоразумие и трезвость. Адамис готов был произнести любые клятвы, лишь бы немедленно получить желаемое.

– Я клянусь, что буду вечно любить только тебя, Эроссита, и никогда не буду с другой женщиной! – сказал он.

Как только эти слова были произнесены, девушка удовлетворённо кивнула и начала расстёгивать своё длинное красное платье.

* * *

Адамис лежал на поляне, часто и прерывисто дыша. Перед глазами стояла обнажённая Эроссита, раскинувшаяся на кушетке в пропахшей духами гримёрке.

Как только он полностью пришёл в себя и вспомнил всё, что с ним произошло, его окатило ледяной волной ужаса и отчаяния. Что же он наделал? Как теперь жить, зная, что предал любимую? Как искупить перед ней свою вину?

Адамис вскочил как ошпаренный и почти бегом кинулся искать Иветту, чтобы на коленях вымаливать у неё прощения. Он должен, он просто обязан всё ей рассказать. Конечно, она поймёт и простит его, ведь на самом деле он любит лишь её одну! Он докажет ей свою любовь, чего бы это ему ни стоило!

Когда он нашёл её, Иветта мирно спала под деревом. Адамис встал рядом, любуясь её прекрасным лицом, таким милым и родным. Как могла какая-то другая женщина хоть на миг завладеть его сердцем? Но тут он заметил, что платье Иветты слегка задралось, почти до самого бедра обнажив стройную ножку. Ножка эта помимо его воли вызвала в памяти игривую ножку Эросситы. Внезапно у Адамиса потемнело в глазах от любовной страсти. Какое-то безумие охватило его – он, сам до конца не понимая что делает, накинулся на Иветту и стал рвать на ней одежду. «Эроссита, любовь моя, как же я желаю тебя!» – беззвучно шептали его губы, пока руки ласкали нагое тело Иветты.