— И к утру горячие угли останутся на растопку, — сказал Ник.
— Верно, — согласился Билл. Разговор шел в самом возвышенном тоне.
— Выпьем еще, — сказал Ник.
— В буфете должна быть еще одна початая бутылка, — сказал Билл.
Он присел перед буфетом на корточки и достал оттуда квадратную бутылку.
— Шотландское, — сказал он.
— Пойду за водой, — сказал Ник. Он снова ушел на кухню. Он зачерпнул ковшиком холодной родниковой воды из ведра и налил ее в кувшин. На обратном пути он прошел в столовой мимо зеркала и посмотрелся в него. Узнать себя было трудно. Он улыбнулся лицу в зеркале, и оно ухмыльнулось в ответ. Он подмигнул ему и пошел дальше. Лицо было не его, но это не имело никакого значения.
Билл уже налил виски в стаканы.
— Не многовато ли, — сказал Ник.
— Это нам-то с тобой, Уимидж? — сказал Билл.
— За что будем пить? — спросил Ник, поднимая стакан.
— Давай выпьем за рыбную ловлю, — сказал Билл.
— Хорошо, — сказал Ник. — Джентльмены, да здравствует рыбная ловля!
— Везде и всюду! — сказал Билл. — Где бы ни ловили.
— Рыбная ловля, — сказал Ник. — Пьем за рыбную ловлю!
— А она лучше, чем бейсбол, — сказал Билл.
— Какое же может быть сравнение? — сказал Ник. — Как мы вообще могли говорить о бейсболе?
— Это была ошибка с нашей стороны, — сказал Билл. — Бейсбол — это игра для деревенщины.
Они допили стаканы до дна.
— Теперь выпьем за Честертона.
— И за Уолпола, — подхватил Ник.
Ник налил виски Биллу и себе. Билл подлил в виски воды. Они посмотрели друг на друга. Оба чувствовали себя превосходно.
— Джентльмены, — сказал Билл. — Да здравствуют Честертон и Уолпол.
— Принято, джентльмены, — сказал Ник.
Они выпили. Билл снова налил стаканы. Они сидели в глубоких креслах перед камином.
— Это было очень умно с твоей стороны, Уимидж.
— О чем ты? — спросил Ник.
— О том, что ты порвал с Мардж, — сказал Билл.
— Да, пожалуй, — сказал Ник.
— Так и следовало сделать. Если бы ты не сделал этого, пришлось бы тебе уехать домой, работать и копить деньги на женитьбу.
Ник молчал.
— Раз уж человек женился, пропащее дело, — продолжал Билл. — Больше ему надеяться не на что. Крышка. Спета его песенка. Ты же видел женатых?
Ник молчал.
— Женатого сразу узнаешь, — сказал Билл. — У них такой сытый, женатый вид. Спета их песенка.
— Правильно, — сказал Ник.
— Может, это было нехорошо, порывать так сразу, — сказал Билл. — Но ведь всегда найдешь, в кого влюбиться, и все будет в порядке. Влюбляйся, только не позволяй им портить тебе жизнь.
— Да, — сказал Ник.
— Если бы ты женился на ней, тебе бы досталась в придачу вся их семья. Вспомни только ее мать и этого типа, за которого она вышла замуж.
Ник кивнул.
— Торчали бы они целыми днями у тебя в доме, а тебе пришлось бы ходить к ним по воскресеньям обедать и приглашать их к себе, а она все время учила бы Мардж, что надо делать и чего не надо.
Ник сидел молча.
— Ты еще легко отделался, — сказал Билл. — Теперь она может выйти замуж за кого-нибудь, кто ей под пару, обзаведется семьей и будет счастлива. Масла с водой не смешаешь, и в этих делах тоже ничего не следует мешать. Все равно, как если бы я женился на Аиде, которая служит у Стрэттонов. Она, наверно, была бы не прочь.
Ник молчал. Опьянение прошло и оставило его наедине с самим собой. Не было здесь Билла. Сам он не сидел перед камином, не собирался идти завтра на рыбалку с Биллом и его отцом. Он не был пьян. Все прошло. Он знал только одно: когда-то у него была Марджори, а теперь он ее потерял. Она ушла, он прогнал ее. Все остальное не имело никакого значения. Может быть, он никогда больше ее не увидит. Наверно, никогда не увидит. Все ушло, кончилось.
— Выпьем еще, — сказал Ник.
Билл налил виски. Ник подбавил в стаканы немного воды.
— Если бы ты не покончил со всем этим, мы бы не сидели сейчас здесь, — сказал Билл.
Это было верно. Раньше Ник собирался уехать домой и подыскать работу. Потом решил остаться на зиму в Шарльвуа, чтобы быть поближе к Марджори. Теперь он сам не знал, что ему делать.
— Мы бы, наверно, и на рыбную ловлю завтра не пошли, — сказал Билл. — Нет, ты правильно поступил.
— А что я мог с собой поделать? — сказал Ник.
— Знаю. Так всегда бывает, — сказал Билл.
— Вдруг все кончилось, — сказал Ник. — Почему так получилось, не знаю. Я ничего не мог с собой поделать. Все равно как этот ветер: налетит — и в три дня не оставит ни одного листка на деревьях.
— Кончилось — и кончилось. Это самое главное, — сказал Билл.
— По моей вине, — сказал Ник.
— По чьей вине, это не важно, — сказал Билл.
— Да, верно, — сказал Ник.
Самое главное было то, что Марджори ушла, и он, вероятно, никогда больше не увидит ее. Он говорил с ней о том, как они поедут в Италию, как им там будет хорошо вдвоем. О местах, в которых они побывают. Все это ушло теперь. И он сам что-то потерял.
— Кончилось, и точка, а остальное пустяки, — сказал Билл. — Знаешь, Уимидж, я очень за тебя беспокоился, пока это тянулось. Ты правильно поступил. Ее мамаша на стену лезет от досады. Она всем говорила, что вы помолвлены.
— Мы не были помолвлены, — сказал Ник.
— А говорят, что были.
— Я тут ни при чем, — сказал Ник. — Мы не были помолвлены.
— Разве вы не собирались пожениться? — спросил Билл.
— Собирались. Но мы не были помолвлены, — сказал Ник.
— Тогда какая разница? — скептически спросил Билл.
— Не знаю. Разница все-таки есть.
— Я ее не вижу, — сказал Билл.
— Ладно, — сказал Ник. — Давай напьемся.
— Ладно, — сказал Билл. — Напьемся по-настоящему.
— Напьемся, а потом пойдем купаться, — сказал Ник.
Он допил свой стакан.
— Мне ее очень жалко, но что я мог поделать? — сказал он. — Ты же знаешь, какая у нее мать.
— Ужасная! — сказал Билл.
— Вдруг все кончилось, — сказал Ник. — Только напрасно я с тобой заговорил об этом.
— Ты не заговаривал, — сказал Билл. — Это я начал. А теперь все. Больше никогда не будем говорить об этом. Ты только не задумывайся. А то опять примешься за старое.
Такая мысль не приходила Нику в голову. Казалось, все было решено бесповоротно. Над этим стоило подумать. Ему стало легче.
— Конечно, — сказал он. — Это всегда может случиться.
Ему снова стало хорошо. Нет ничего непоправимого. Можно пойти в город в субботу вечером. Сегодня четверг.
— Это не исключено, — сказал он.
— Держи себя в руках, — сказал Билл.
— Постараюсь, — сказал он.
Ему было хорошо. Ничего не кончено. Ничего не потеряно. В субботу он пойдет в город. Он чувствовал ту же легкость на душе, что была в нем до того, как Билл начал этот разговор. Лазейку всегда можно найти.
— Давай возьмем ружья и пойдем на мыс, поищем твоего родителя, — сказал Ник.
— Давай.
Билл снял со стены два дробовика. Потом открыл ящик с патронами. Ник надел куртку и башмаки. Башмаки покоробились от огня. Ник все еще не протрезвился, но голова у него была свежая.
— Ну, как ты? — спросил он.
— Прекрасно. В самый раз. — Билл застегивал куртку.
— А напиваться все-таки не стоит.
— Да, пожалуй. Надо было давно пойти погулять.
Они вышли на крыльцо. Ветер бушевал вовсю.
— От такого ветра все птицы в траву попадают, — сказал Билл.
Они пошли к саду.
— Я видел вальдшнепа сегодня утром, — сказал Билл.
— Может, нам удастся поднять его, — сказал Ник.
— При таком ветре нельзя стрелять, — сказал Билл.
На воздухе вся история с Мардж не казалась такой трагической. Это было вовсе не так уж важно. Ветер унес все это с собой.
— Прямо с большого озера дует, — сказал Ник.
До них донесся глухой звук выстрела.
— Это отец, — сказал Билл. — Он там, на болоте.
— Пойдем прямиком, — сказал Ник.
— Пойдем нижним лугом, может, поднимем какую-нибудь дичь, — сказал Билл.
— Ладно, — сказал Ник.
Теперь это было совершенно не важно. Ветер выдул все у него из головы. Тем не менее в субботу вечером можно сходить в город. Неплохо иметь это про запас.
Глава пятая
Перевод Е. Романовой.
Шестерых министров расстреляли в половине седьмого утра у стены госпиталя.[10] На дворе стояли лужи. На каменных плитах было много опавших листьев. Шел сильный дождь. Все ставни в госпитале были наглухо заколочены. Один из министров был болен тифом. Два солдата вынесли его прямо на дождь. Они пытались поставить его к стене, но он сполз в лужу. Остальные пять неподвижно стояли у стены. Наконец офицер сказал солдатам, что поднимать его не стоит. Когда дали первый залп, он сидел в воде, уронив голову на колени.