Читать интересную книгу Контрразведка. Тайная война - Николай Лузан

Прошло несколько часов с момента высадки десанта, и кадровые сотрудники абвера один за другим начали менять профессиональную ориентацию. Первым пошел на сотрудничество с советскими контрразведчиками Кваст. Его примеру последовал радист обер-лейтенант Ганзен. Их вербовка была закреплена подписками о сотрудничестве. Для конспирации в работе контрразведчики присвоили Квасту-Шеллеру псевдоним Борода, а Ганзену — Колонизатор. В то же день спецсообщение об этом, а также о захвате шифров и радиоаппаратуры ушло в Москву.

На Лубянке сложившуюся ситуацию оценили как весьма перспективную. Отправка Квастом радиограммы в адрес штаба «Валли-1» о благополучной высадке десанта и начале работы создавала благоприятные условия для завязывания масштабной радиоигры с гитлеровской разведкой. Загвоздкой был самолет: такое огромное «шило» требовалось грамотно утаить. Но это уже была чисто техническая сторона дела. Поэтому нарком внутренних дел СССР Л. Берия в своей служебной записке от 26 мая 1944 года, направленной на имя начальника ГУКР Смерш НКО СССР В. Абакумова, указал:

«Пойманные работниками НКВД — НКГБ парашютисты представляют большой интерес. По-видимому, немцы не знают, что калмыки высланы, но, несмотря на это, есть остатки бандитов из калмыков, с которыми немцы будут связываться. Поэтому тов. Леонтьеву всю работу сосредоточить в руках товарищей Свирина, Лукьянова и Михайлова. Тов. Мешику принять активное участие. То же надо сделать и по Гурьевской области. Представьте план мероприятий и регулярно докладывайте».

С того дня операция, получившая в советской контрразведке кодовое название «Арийцы», бумерангом возвращалась к абверу. Основные ее нити держали в своих руках профессионалы «войны в эфире»: начальник 3-го отдела ГУКР Смерш НКО СССР генерал-майор В. Барышников и его подчиненные — Г. Григоренко, Д. Тарасов и В. Фролов. За их спиной уже был опыт такой сложнейшей операции, как радиоигра «Загадка». И первое, что они сделали, — постарались снять все подозрения у руководства абвера в провале задуманной им операции по созданию опорной базы для переброски «Калмыцкого корпуса доктора Долля».

В очередной радиограмме 30 мая Кваст-Борода сообщил в Берлин:

«Посадка в 04–55 московского времени. В 12–40 атака русских истребителей. «Ю» — уничтожен. Необходимое снаряжение спасли, без воды и продуктов. Гремер, Ханлапов, Беспалов, Мухин, два калмыка убиты. Осетров ранен. Перешли положение один, пески, район Яшкуль. Положение благоприятное, связались с партизанами, охрана обеспечена. Разведка калмыков узнала, что посадку «Ю» заметили русские. Из Сталинграда и Астрахани прислали истребители. Ошибка «Ю» — садиться днем, долго сидел, надо ночью. Площадку готовим. До полного выяснения мною обстановки мер не принимайте. Радистом использую обер-лейтенанта Ганзена. Слушаю Вас по плану. Прошу указаний. Кваст».

Ее содержание не вызвало каких-либо подозрений у руководства абвера. В радиограмме отсутствовал условный сигнал о том, что Ганзен работает под контролем советской контрразведки. Тем более легендарная личность самого Шеллера — до мозга костей наци — снимала все сомнения. В Берлине смирились с потерей самолета и экипажа и теперь спешили расширить плацдарм.

Ситуация на Восточном фронте, да и положение самого абвера с каждым днем становились все хуже. И потому Шеллера торопили с установлением контактов с местными повстанцами и созданием условий для переброски «Калмыцкого корпуса доктора Долля». В руководстве Смерша тоже не дремали и старались упредить возможную и неподконтрольную ему инициативу абвера.

29 мая, за сутки до того, как Кваст отправил радиограмму своим бывшим начальникам, Абакумов распорядился, чтобы отдел контрразведки Смерш ПВО Южного фронта: «…обеспечил наблюдение за воздухом в районах, через которые возможен пролет вражеских самолетов из Румынии в бывшую Калмыкию и Западный Казахстан». Он также потребовал немедленно докладывать «о трассе пролета каждого вражеского самолета, идущего в тыловые районы Советского Союза».

Эта предусмотрительность контрразведчиков оказалась вовсе не лишней. После установления двухсторонней радиосвязи в тот же день гитлеровская разведка без уведомления Кваста-Бороды направила в Калмыкию самолет «Ю-252». Появившись в районе высадки отряда Кваста, он стал подавать условные световые сигналы. Руководители операции «Арийцы» посчитали более целесообразным самолет не сбивать и ответных сигналов не подавать. Они обоснованно полагали, что его направили с целью проведения разведки на месте и перепроверки доклада Кваста. Благополучное возвращение «Ю-252» на базу окончательно убедило штаб «Валли-1» в том, что отряд диверсантов действительно перебазировался в другое место и не работает под контролем советской контрразведки.

После этого одна за другой в адрес Кваста ушли радиограммы. Руководство абвера рассыпалось перед ним в благодарностях. В первой говорилось:

«Орган поздравляет. Принимаем меры для развития операции. Исполним указания, которые ожидаем от Вас. Операция в духе Римского два готовится. Когда должна начаться? Начальник органа».

Во второй, носившей ободряющий характер, сообщалось:

«Ю-252» был ночью 30 мая у Вас для помощи. Вас не нашел. Собственные имена и названия местности шифровать два раза. С этого момента только нормальные часы связи. Вскоре подбросим радистов. Всем привет. Ни пуха, ни пера. Капитан».

В руководстве операции «Арийцы» решили не давать абверу передышки и времени на обдумывание ситуации. 5 июня Кваст-Борода отправил очередную радиограмму:

«Осетров умер, лейтенант Вагнер здоров, обер-фельдфебель заметно поправляется, обер-лейтенант Ганзен запрашивает, последовало ли производство в капитаны. Ожидаю доставки всего необходимого».

Ответ не заставил себя ждать:

«Подвоз вероятен 16 июня в 23 часа, так как отбираем. Обер-лейтенант Ганзен еще не капитан, но представлен. Майор».

Шло время, а обещанного абвером подвоза все не было. В оперативном штабе операции «Арийцы» занервничали. Капкан, в который, как они рассчитывали, должны были угодить не только очередные диверсанты, но и уникальный самолет, представлявший исключительный интерес для советских авиаконструкторов, занимавшихся разработкой тяжелых бомбардировщиков, пока оставался открытым. Заверения Кваста-Бороды о готовности принять самолет и очередной отряд диверсантов в абвере приняли, но почему-то медлили с отправкой. И тогда генерал В. Барышников, получив «добро» у руководителя Смерша В. Абакумова, решил рискнуть и подстегнуть перестраховщиков из разведки абвера.

В очередной радиограмме Кваст-Борода не удержался от упрека:

«Начальнику органа. Наступила решающая фаза войны, а мы бездействуем. Прошу ускорить доставку оружия и людей. Мы отвлечем на себя часть сил врага. Экипаж «Ю» просит вывезти, они хотят драться. Кваст».

В ходе следующего радиосеанса он пытался убедить штаб «Валли-1» в том, что вместе с подчиненными не сидит сложа руки, а активно действует. В этом ему помогли контрразведчики. Они подготовили убедительную дезинформацию, которую гитлеровская разведка не имела возможности перепроверить и вынуждена была принять на веру сообщение Кваста-Бороды:

«Как в резерве радистов нуждаюсь в Захарове, Блок, Косареве, Майлер. Из-за сложных условий связи используйте только лучших радистов. Разведка встретила пять мелких партизанских отрядов без боеприпасов. Огдонов имеет 85 всадников, вооружены плохо. Не мог собрать вокруг себя мелкие группы. Необходимо авторитетное руководство. Первым самолетом продукты, деньги, два комплекта посадочных фонарей, боеприпасы, оружие, радистов. Когда ждать самолет?».

Это доклад в «Валли-1» встретили с энтузиазмом, 85 «повстанцев» во главе с Огдоновым, конечно, не «легион восставших калмыков», на который так рассчитывали разработчики операции по переброске «Калмыцкого корпуса доктора Долля». Но вместе с тем, как полагали в абвере, Квасту при такой поддержке было по силам подготовить плацдарм для корпуса и с него начать восстание в тылу Красной армии.

9 июня 1944 года в руководстве операции «Арийцы» наконец смогли перевести дыхание. Колонизатор получил радиограмму, которую с таким нетерпением ждали в Москве. В ней сообщалось:

«Подвоз, вероятно, ночью 11.6. Последует все необходимое. Посадка и взятие экипажа при соответствующем обозначении площадки. Опознавательный знак и окончательное решение последуют. Капитан».

Но в указанное время самолет в районе посадки не появился. У генерала В. Барышникова и его подчиненных возникли опасения, что абвер разгадал их игру и решил выйти из нее. Прошло несколько часов, и все стало на свои места. Капитан — штаб «Валли-1» — известил «Кваста» о переносе высадки десанта на сутки по техническим причинам. Этот запас времени позволил контрразведчикам, имевшим лишь общие сведения о технических параметрах «Ю-290» — настоящей летающей крепости, более тщательно подготовить свой капкан. С помощью авиаторов-специалистов они еще раз перепроверили свои расчеты, а затем для подстраховки принялись за оборудование дополнительных ям-ловушек на посадочной полосе, в которые должен был угодить самолет с диверсантами и при этом уцелеть.