Северокорейская дипломатия резко негативно выступала против формирования «тихоокеанского сообщества», расценивая его как разновидность японской политики создания «сферы сопроцветания великой Восточной Азии».
В отношении Западной Европы Ким Ир Сен проявлял определенную гибкость. В Пхеньяне опасались, что лобовая критика политического курса западноевропейских государств может негативно сказаться на состоянии торгово-экономических связей КНДР с этими странами. Кроме того, северокорейцы рассчитывали на возможность установления на каком-то этапе и дипломатических отношений с основными западноевропейскими странами.
В 80-е годы подход Ким Ир Сена к актуальным международным проблемам можно охарактеризовать как непоследовательный и противоречивый. Северокорейское руководство зачастую избегало конкретных оценок тех или иных событий, уклонялось от выражения своего отношения к инициативам СССР, предпочитало не связывать себя определенными обязательствами перед СССР и другими странами.
Период 80-х годов кимирсеновская пропаганда характеризовала как «эпоху самостоятельности», отличительной чертой которой являются стремление всех народов к полной политической и экономической независимости и борьба против всех форм «доминационизма». По определению северокорейских теоретиков, «современная эпоха (имеется в виду 80-е годы XX века) — это эпоха самостоятельности, коренным образом отличающаяся от всех исторических эпох, это — новая эпоха, когда впервые в истории народные массы вышли на мировую арену как хозяева своей судьбы, хозяева мира. Идея самостоятельности уже стала универсальной идеей и мировым идейным течением».[38]
Отталкиваясь от постулата «самостоятельности», северокорейская политическая мысль стала варьировать в оценках актуальных международных проблем. После вступления в ДН в 1975 году движение неприсоединения и «третий мир» характеризовались как «решающая сила» в мировом процессе. Однако очередной поворот, осуществленный Ким Ир Сеном в сторону СССР в начале 80-х годов, сразу же поменял приоритеты в оценках мировых тенденций. «Самыми мощными революционными силами нашего времени, противостоящими империализму и реакции, — писал Ким Чен Ир, — это силы социализма и международного коммунистического движения».[39] Однако это не исключает, как считают северокорейские теоретики, а подтверждает тезис «о всеобщей борьбе народов за самостоятельность, за превращение мира в независимый».
В Пхеньяне выступили в пользу создания зон мира и безъядерных зон в различных районах. В марте 1981 года делегация ТПК, ЛДПЯ и СПЯ подписали совместную декларацию о формировании такой зоны в Северо-Восточной Азии. Зона, по мнению трех делегаций, должна охватывать Корейский полуостров, Японию и прилегающие к ним водные пространства. В декларации подчеркивалась необходимость запрещения разработки, производства, хранения, испытаний, транспортировки ядерного, биологического и химического оружия, а также ликвидации военных баз и вывода иностранных войск с территорий, включаемых в зону.[40]
Особенность внешнеполитического курсаКим Ир Сена — непоследовательность, противоречивость и даже беспринципность. Это наглядно проявлялось в отношении конфликтных ситуаций в различных районах мира, будь то на Ближнем и СреднемВостоке, Афганистане или на Индостанском полуострове (кашмирский вопрос). На словах Пхеньян осуждал действия США и Израиля на Ближнем Востоке, требовал вывода израильских войск с арабских территорий, восстановления законных прав палестинского народа, включая его право на создание независимого государства. Однако, когда практически все арабские страны осудили кэмп-дэвидские соглашения, правительство Ким Ир Сена воздерживалось от солидарности с арабами. Более того, КНДР продолжала активное сотрудничество с Египтом, в том числе в военной области.
Не менее показательна в этом отношении позиция, занятая северокорейским лидером по поводу ирано-иракского конфликта. Объявив в начале конфликта о своем нейтралитете, Ким Ир Сен на деле встал на сторону Тегерана, поставляя ему оружие в обмен на нефть. Это привело к тому, что Ирак разорвал дипломатические отношения с КНДР. Пхеньян установил тесные политические, экономические и военные связи с Ираном, поддерживал активный делегационный обмен с Тегераном. Торговля между двумя странами заметно выросла (в 1982 г. 350 млн долл.). Обе страны выступили с осуждением «доминационизма» великих держав.[41]
Заметная активность присутствовала и в отношениях между КНДР и Пакистаном. Ким Ир Сен во время визита в Пхеньян пакистанского президента Зия-уль-Хака (октябрь 1982 г.) высказался за дальнейшее развитие «братской дружбы и сплоченности между народами двух стран».[42] Подобная характеристика отношений скорее напоминала формулировку отношений КНДР с социалистическими странами. Однако Ким Ир Сен всегда придавал сотрудничеству с Пакистаном большое значение, поэтому такая «социалистическая» по своему характеру оценка отношений с Исламабадом вполне соответствовала глубине северокорейско-пакистанских связей.
Традиционно резкому осуждению подвергалась политика США на Дальнем Востоке, на Корейском полуострове. Пхеньян настойчиво требовал вывода американских вооруженных сил и ядерного оружия из Южной Кореи.
Особую линию проводил Ким Ир Сен по кампучийскому вопросу. Северокорейский лидер не поддержал свержение полпотовского режима и установление новой власти в Камбодже. Пхеньян оказывал политическую и материальную поддержку «коалиционному правительству Демократической Кампучии» во главе с Н. Сианмуном, с которым у Ким Ир Сена сложились личные «братские отношения».
По проблемам Африканского континента кимирсеновский режим также демонстрировал непоследовательность. Выступая с осуждением расистского режима ЮАР, Пхеньян тем не менее отмалчивался по конкретным болевым точкам Африки (эфиопско-сомалийский конфликт и др.).
Латиноамериканская тематика во внешней политике была представлена в основном Кубой и Никарагуа. В КНДР выражалась словесная солидарность с борьбой народов Латинской Америки против империализма. Пхеньян осудил США за вооруженную агрессию против Гренады, а Великобританию — за оккупацию Фолклендских островов.
Подводя итог рассмотрения вопроса об отношении кимирсеновского руководства к актуальным международным проблемам конца 70-х — начала 80-х годов, важно подчеркнуть, что беспринципное лавирование, преследование, прежде всего, своих узконационалистических целей составляли костяк северокорейской внешней политики. Антиколониальная, антиимпериалистическая риторика была призвана создавать лишь видимость «принципиального» подхода Пхеньяна к актуальным международным проблемам.
6. Ким Ир Сен «дружит» с Африкой
Как отмечалось выше, в конце 70-х начале 80-х годов Ким Ир Сен, провозгласив тезис о «превращении всего мира в самостоятельный», сделал акцент на активизации связей КНДР со странами «третьего мира». Обладая весьма ограниченными материальными ресурсами, Пхеньян предпочитал развитие в основном политического и военного сотрудничества с «третьим миром». Достаточно активными выглядели связи ТПК с правящими партиями развивающихся государств (Конго, Бенин, Мадагаскар, Танзания и др.). При этом в Пхеньяне не делали различий между партиями, осуществляя контакты как с партиями так называемой «социалистической ориентации», так и с консервативно-националистическими (АРЕ, Сомали, Нигерия, Иран, Тунис и др.). Более активные связи ТПК поддерживала с партиями африканского континента.
Ким Ир Сен и его администрация, стремясь к укреплению влияния в «третьем мире», проводили линию на расширению договорной базы с африканскими странами. С рядом государств КНДР подписала договоры о дружбе и сотрудничестве (Мозамбик, Мадагаскар, ЦАИ — 1978 г., Гвинея-Бисау — 1979 г., Гвинея и Зимбабве — 1980 г., Ангола и Того — 1981 г., Ливия — 1982 г., Эфиопия — 1983 г.). С 33 странами «третьего мира» были заключены межправительственные соглашения об экономическом, научно-техническом и культурном сотрудничестве.
Развивая активные политические отношения с этими государствами, КНДР стремилась использовать их для реализации двух главных задач. Во-первых, Пхеньян пытался заручиться поддержкой этих стран своей программы объединения Кореи — Конфедерации Корё. Однако заметной поддержки среди этих государств эта программа не находила. Страны Африки предпочитали декларировать нейтральное отношение, выступали за внутрикорейский диалог как средство разрешения проблем Корейского полуострова.
Во-вторых, северокорейская пропаганда эксплуатировала хорошие отношения с африканскими странами в целях укрепления авторитета Ким Ир Сена и его сына Ким Чен Ира, который в начале 70-х годов был выдвинут в качестве преемника «вождя». Эта северокорейская попытка не имели того успеха, на который рассчитывали в КНДР. Будущий руководитель Северной Кореи Ким Чен Ир не смог завоевать такого международного престижа, который позволял бы ему добиваться поддержки северокорейских шагов на мировой арене.