Ближе к концу их визита миссис Монтгомери неожиданно обмолвилась, что сын сказал ей, будто мать Мэррин умерла.
– Мне так жаль, дорогая, – с искренним сочувствием произнесла хозяйка. – Вы еще слишком молоды, чтобы справиться с такой тяжелой утратой. Конечно, вам очень нелегко, но у вас, насколько мне известно, есть семья, а это большая поддержка.
– О, семья у нее замечательная, – вставил Джерад.
– А ты уже со всеми познакомился? – обратилась к нему пожилая женщина. На лице ее сияла довольная улыбка: наконец—то ее сын—холостяк увлекся всерьез!
– Пожалуй, кроме дядюшки Амоса, – ответил Джерад.
И едва слова сорвались с его губ, миссис Монтгомери радостно воскликнула:
– В таком случае Мэррин непременно должна познакомиться со всей нашей родней!
– Дорогая, не навязывай девушке свою волю, – вмешался отец Джерада, но под гневным взглядом жены отошел в сторону.
Элен Монтгомери повернулась к Мэррин:
– Я вовсе не настаиваю, а лишь предполагаю: возможно, вы захотите познакомиться с кем—то из нашей семьи.
И она выжидающе уставилась на Мэррин, ожидая ответа.
Вот интересно, почему молчит Джерад? – с негодованием подумала Мэррин.
То влезает в разговор, когда его никто не просит, а сейчас будто воды в рот набрал. Но отвечать—то надо.
– С большим удовольствием, – промямлила она.
Эх, лучше бы промолчала! Реакция миссис Монтгомери повергла девушку в тихий ужас: женщина расплылась в улыбке и торжествующе заявила:
– Октавии, двоюродной бабушке Джерада, через две недели исполняется восемьдесят лет. В честь этого события мы устраиваем торжественный ужин. Вы обязательно должны приехать вместе с Джерадом!
Значит, обман затронет не только родителей Джерада, а распространится на всех остальных членов семьи? Ну уж дудки!
– Я не… – начала Мэррин, но, понимая, что своим отказом расстроит милейшую женщину, произнесла: – Благодарю вас за приглашение.
– Вот и чудесно! – просияла Элен и тут же сообщила: – После праздничного ужина Джерад останется у нас. Надеюсь, вы тоже?
Отпираться было бы глупо. А Джерад по—прежнему хранил молчание. Понимая, что назад пути нет, Мэррин кивнула.
Вскоре они распрощались с Элен и Эдвардом Монтгомери и направились к машине.
– До встречи в субботу через две недели! – крикнула Элен им вслед.
Мэррин улыбнулась и помахала ей рукой, но, как только автомобиль Джерада выехал на шоссе, улыбка сползла с ее лица. Она молчала, да и Джерад не выказывал желания вступать в разговор.
Первые несколько миль Мэррин вовсю злилась на себя. Какого черта она согласилась поехать сегодня к его родителям? Еще через какое—то время она поняла, что Джерад тоже сердит. На кого, интересно? На нее? Но что такого она сделала? Всего лишь приняла приглашение его матери на ужин и… остаться вместе с ним на ночь. И, скорее всего, на совместный завтрак. Ну и что?
– Я ни в чем не виновата! – нарушила молчание Мэррин.
– Вот как?
Для рассерженного мужчины его голос прозвучал слишком спокойно. Подозрительно спокойно. Что ж, война так война, решила Мэррин.
– Почему вы молчали? – пошла она в атаку.
Джерад свернул на обочину и выключил мотор. Затем медленно повернулся к своей спутнице и с любезной улыбкой поинтересовался:
– Нарываетесь на ссору?
– С какой стати? – рявкнула она. – С чего бы мне зарываться?
– Видимо, потому что я молчал.
– Вы видели, какой оборот принимает разговор.
И вы, конечно, знали о дне рождения вашей двоюродной бабушки. Так почему же не вмешались, не топнули ногой и…
Теперь уже он топнул ногой – фигурально говоря.
– Да, я молчал. Но причиной тому была ваша красота. Она загипнотизировала меня, лишила дара речи…
– Немедленно прекратите, Монтгомери!
– Вы прелестны, – мягко произнес Джерад и, пользуясь тем, что на сей раз дара речи лишилась она, наклонился и, не прикасаясь к ней, нежно поцеловал в губы.
От неожиданности у Мэррин перехватило дух. Руки задрожали так, что пришлось изо всех сил вцепиться в сиденье.
– 3–зачем вы это сделали? – спросила она, едва обрела способность говорить.
Джерад улыбнулся.
– Неужели вы никогда не поступали, повинуясь импульсу?
– Мне казалось, что вы… рассердились на меня.
– Из—за чего? Если бы вы отказались приехать, это заставило бы маму задуматься о наших отношениях. То же самое случилось бы, поддержи я ваш отказ.
В принципе он, конечно прав. С чего бы ему противоречить матери в столь обычной ситуации?
– Кстати, о том, что я «прелестна». У вас тоже довольно привлекательная внешность.
– Значит, поцелуй вам понравился?
– Зарубите себе на носу: я не целуюсь со всеми – привлекательными мужчинами, – нахмурилась Мэррин. – Лучше подумайте о причине, по которой я не смогла бы присутствовать на ужине.
Джерад внимательно посмотрел на нее. Серые глаза скрестились с синими. Пауза затягивалась. Потом Джерад усмехнулся:
– Положитесь на меня, я что-нибудь придумаю, – пообещал он.
Отвернулся и вновь завел мотор.
А Мэррин погрузилась в раздумья. С одной стороны, приглашение миссис Монтгомери застало ее врасплох и необходимо срочно найти повод для отказа. А с другой, где—то в глубине души она должна была признать: довольно соблазнительна мысль еще раз съездить в «Хиллмаунт» и провести вечер в приятном обществе… старшего сына Элен.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Прошла неделя, и снова думы о Джераде не оставляли Мэррин ни на минуту, чем бы она ни занималась. На работе все шло как обычно, да и дома тоже. Уборка, готовка, стирка… Мэррин уже давно привыкла, что помощи ждать неоткуда.
Как скучна ее жизнь, размышляла Мэррин. Впрочем, она, жизнь, была такой и раньше, до того… До чего? До того, как появился Джерад Монтгомери? Да, его присутствие повышало количество адреналина в ее крови, а уж поцелуй…
Ох уж тот поцелуй! Господи, ведь Джерад даже не притрагивался к ней, но при одном воспоминании о том мгновении ее пробирала сладостная дрожь.
– Ты увидишься сегодня с Джерадом? – поинтересовался Льюис Шеперд в субботу утром.
– Нет, – ответила Мэррин, – сегодня у меня встреча с Берти. Мы с ним…
– Предпочитаешь Армстронга Джераду Монтгомери? – недоуменно хмыкнул отец. – Совсем с ума сошла! Джерад безумно богат, он обеспечит тебе достойную жизнь, а Берти – так, шантрапа.
– Неужели ты думаешь, будто деньги имеют для меня решающее значение? – возмутилась Мэррин.
– На те жалкие гроши, что ты зарабатываешь, особо не пошикуешь, – гаденько ухмыльнулся Льюис.
Девушка почувствовала, что смутное раздражение против отца, которое с недавнего времени начало зарождаться в душе, вот—вот вырвется наружу. Уж очень хотелось напомнить ему, что именно из ее «скудных грошей» он позаимствовал десять футов в прошлую пятницу и еще десять – чуть раньше. Ждать возвращения долга, видимо, не приходится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});