невезение.
– А я вам скажу, кто убил Его Непогрешимость, – не унимался меж тем беззубый старик, которому, к слову, тоже не досталось ни единой монетки от проехавшего торговца.
– Известно кто, Обугленная Перчатка, – ответил вихрастый парнишка. – Только у них может хватить наглости и безрассудства напасть на Проповедника Дома Правды.
– Вот и нет, – радостно, совсем по-детски, вскрикнул старик. Правда, тут же успокоился и продолжил более сдержанно. – Всему причиной Ветеран-перевертыш.
– Это еще кто такой? – не изменяя себе, недовольно спросил тип с крысиными глазами.
– А я расскажу, – будто только того и добивался Гомир. – То было пять лет назад, когда закончилось Тимерское восстание. В Конструкт вернулось много солдат. И был среди них закаленный в бою ветеран по имени Аллариз. Во время одного из последних боев, часть повстанцев через море бежала в Пустошь. Ну, и Аллариз был одним из тех, кто преследовал их. Что там произошло, уж точно не скажу, но вернулся он другим. Мрачным, тихим, хотя раньше первым весельчаком считался, к тому же, все время на руку жаловался. Будто бы ранили его, но саму рану не показывал.
Все нищие вдоль дороги затихли, ловя каждое слово старика. Сам Гомир поднялся на ноги и его безобразный вид уже не так бросался в глаза. Он будто бы стал даже выше, узкие, направленные вперед, плечи расправились, а лицо приобрело некую осмысленность.
– А вскоре начали находить мертвецов в самом страшном виде. Будто их дикий зверь порвал. Да какой в Конструкте зверь, спрашивается? – старик подождал, словно кто-то пытался с ним поспорить. И после продолжил. – То-то и оно. Но все мертвецы походили друг на друга, как братья: сердце вырвано, а лицо обглодано. И не распознаешь такого. Вот…
Гомир замолчал, но оставался стоять, явно подразумевая, что будет продолжение. Так и случилось.
– И многие говорили, что на месте убийства прежде замечали Аллариза. Но то молва, я же скажу, что сам знаю. Тогда шел я еще по целой и невредимой Аллее Праведников и увидел Аллариза. Спутать его ни с кем нельзя было, здоровенный лоб, да на правую ногу чуть прихрамывал. Я и окликнул его. Да только пока он поворачивался, лицо Аллариза изменилось до неузнаваемости. А меня увидел, так и вовсе припустил!
– Вот хрыч старый, застращал, – сказал крысоглазый, облегченно выдыхая. – Обознался ты, вот и все. Ведь в самый солнечный день шпиль храма Аншары, если от наших врат смотреть, не различишь.
– Молчи уж, – отмахнулся Гомир. – Храм богини я всегда найду, даже если совсем ослепну. Да и зрение у меня тогда острее было. Вот только Аллариза не нашли, а сам он как в воду канул. И убийства прекратились. Но, как выяснилось, на время. Теперь вернулся Ветеран-перевертыш и крови будет много.
Юти даже забыла, для чего тут сидит, увлеченная рассказом старика. Вот не Одаренный, а ведь какую власть получил на людьми, сидящими у дороги. Потому когда Ерикан дернул ее за руку, она вздрогнула.
– Пойдем.
Он отвел ее обратно к хижинам и серьезно заглянул даже не в глаза, намного глубже, словно пытаясь что-то рассмотреть в ее душе.
– Миели ушел. Скорее всего, к соседним вратам, чтобы оттуда выпустить людей. Вороны ушли с ним. Поэтому, немного времени у нас будет. Но прежде, я хочу задать тебе вопрос – правда ли ты желаешь этого? Сейчас войти в Конструкт намного легче, чем после выбраться из нее.
– Каждого человека могут одолевать сомнения и тревоги, путь воина всегда прямолинеен и тверд.
– Думай своим умом, а не слепо следуй книгам храмовников.
– У меня есть дело, которое требует завершения. Позже можно будет удрать через клоаку, я уже посмотрела несколько путей отхода.
– Какая-то у тебя нездоровая тяга к выгребным ямам, – вздохнул Ерикан. – Хорошо. Но это твой выбор и все его последствия тоже лежат на тебе.
– Будто когда-то было по-другому, – буркнула Юти.
Но все же они пробрались к вратам вдоль крепостной стены, да так ловко, что даже никто из нищих не обратил на них внимания. Уж слишком оказались попрошайки увлечены рассказом Гомира, который и не думал останавливаться, приправляя свое блюдо под названием «Ветеран-перевертыш» все большими специями. Да и Юти с Ериканом были все-таки не самыми последними кехо.
У врат в город, аккурат под опускающейся решеткой, их остановила стража, брезгливо разглядывая. Одаренная понимала, что выглядят они сейчас не самым лучшим образом. Ерикан со времени проведенного в столице ни разу не стирал одежду, впрочем, как и Юти.
– Куда?
– Помолиться в это трудное время за здоровье Императора и его солдат, смиренно ответил учитель.
– Ты пьяный, что ли? – спросил закованный в сталь воин, пытаясь вглядеться в васильковые глаза. И даже потянул воздух носом. – Вроде нет. Значит, просто умом слабый?
Это тоже было причиной легкого восхищения Одаренной. Даже после самой грандиозной попойки Ерикан поднимался утром свежим и бодрым, без тени похмелья. На родине Юти умение мужчин пить, а тем более после многочисленных пиршеств выглядеть и чувствовать себя превосходно, почиталось не меньше, чем наличие дара.
Учитель сложил ладони лодочкой, забормотав «Здравницу», одну из самых распространенных молитв. Юти последовала примеру Ерикана, поняв, какую роль примерил на себя старик. А сама тем временем наблюдала за солдатами.
Почти полтора десятка. Юти думалось, что где-то неподалеку еще бродят патрули. Учитель в очередной раз оказался прав, выбираться будет намного сложнее, чем проникнуть внутрь.
– Да пропусти ты этих блаженных, – бросил другой стражник. – Видно, что они же из Подконструкта.
– Возиться потом с ними, – вяло пробурчал солдат, но все же махнул рукой, мол, проходите.
Юти обратила внимание на очередь пеших людей, повозок с хрипящими волами, всадниками, большей частью из амиста. За то время, пока не было миели-яснознанца, здесь опять набилось порядочно желающих покинуть Конструкт.
Еще девочка заметила, что город будто проснулся после долгого сна, как улей поутру. Только с той лишь разницей, что в роли пчел здесь выступали местная стража, легионерские пехотинцы (Аншара весть каким образом тут оказавшиеся), служащие Дома Правды, егери и, само собой, Вороны. Последних, к счастью, они встретили лишь дважды, да и то, издалека.
Ерикан не пошел по Аллее Праведников, вдоль ровных расчищенных площадок на месте былого пепелища. Учитель, как только представилась возможность, змеей скользнул к дальним руинам на