Читать интересную книгу Падшие (ЛП) - Харт Калли

Бл**********дь.

Он бросает на меня суровый взгляд, но теперь я его знаю. По легкому блеску в его глазах понимаю, что он не уверен на сто процентов, что должен быть здесь.

— Да. Об этом, — рычит он. — Мы с тобой поговорим.

— О, неужели?

 Мне хочется швырнуть в него свой чертов телефон. Знаю, что он видит, как формируется мысль, потому что он с интересом смотрит на телефон, который все еще сжимаю. Как будто ждет, что я действительно сделаю это — он просто ждет, когда устройство полетит в его голову, — и ему любопытно, как все закончится.

— Не возражаешь, если я присяду?

Поднимаю воротник куртки, ерзая по скамейке, прижимаясь всем телом к дальнему концу.

— Я не думаю, что ты уйдешь, если скажу «нет», не так ли?

Зет ухмыляется при этом; садится рядом со мно намного ближе, чем я надеялась, учитывая все пространство, которое только что освободила для него.

— Если ты хочешь, чтобы я ушел, Слоан, то уйду. Я не жуткий преследователь. И у меня есть гордость. Есть много вещей, которые мог бы делать сейчас вместо того, чтобы пытаться помириться с тобой.

Да, конечно. У Зета наверняка полно других женщин, которыми он «мог бы заняться прямо сейчас». Меня тошнит от одной мысли об этом.

— Тогда мне не хотелось бы отрывать тебя от них.

— Значит, ты хочешь, чтобы я ушел?

Он наклоняется ко мне, его плечо опускается так, что тело прижимается ко мне. Чувствую его тепло сквозь свою куртку; от его близости мои ладони покалывает от предвкушения. Я хочу дотронуться до него. Хочу чувствовать давление его кожи под моей, но после того, что случилось, когда мы занимались сексом, — он сказал мне не прикасаться — не хочу проходить через это снова. Было больнее, чем мне хотелось бы признать. Я крепче сжимаю телефон в руках.

— Слоан? Все, что тебе нужно сделать, это сказать слово.

 Его голос всегда был низким, но сейчас он опускается до такой октавы, которую я никогда раньше не слышала. Это почти расплавляет мои кости. Он говорит медленно, и я вижу, что Зет действительно имеет в виду — его глаза немигающие, сосредоточенные исключительно на мне, и в них есть напряжение, которое посылает дрожь по всему моему телу.

— Я ... я не ... — как мне это сделать? Как я могу ему сказать? Даже мысль о том, чтобы сделать себя такой уязвимой, заставляет мое сердце колотиться в груди.

— Это просто слова, Слоан. Они никогда никого не убивали. Это действия, которые несут полную ответственность за это. И сейчас мы просто разговариваем.

Боже. Неужели все так просто? С ним? Я делаю глубокий вдох.

— Ладно, хорошо. Я не хочу, чтобы ты уходил, — продолжаю я, прежде чем он успевает открыть рот, чтобы ответить. — Но не мог бы ты, пожалуйста, не быть невыносимо самодовольным мудаком по этому поводу? У меня и так было очень хр*новое утро. Мне это не нужно помимо всего.

К его чести, Зет и глазом не моргнул.

— Я отказываюсь от попыток раскусить тебя, — объявляет он. Это заявление выбивает меня из колеи. Я ожидала чего-то язвительного или властного, а не признания своего поражения. И он пытался раскусить меня? Я думала, что все было совсем наоборот.

— Слишком сложно для тебя, правда?

Я стараюсь сохранять спокойствие, но то, как он смотрит на меня, прямо в меня, заставляет покрыться холодным потом. Зет приподнимает плечо, все еще глядя на меня своими глубокими карими глазами. Они созданы для того, чтобы на неопределенное время удерживать человека в ловушке своей жестокостью, и своей жестокой правдой.

— В значительной степени, — говорит он. — Я все время думаю, что уже все понял, думаю, что могу предвидеть, что будет дальше с тобой, но потом ты доказываешь, что я ошибаюсь. Хотя почти никогда не ошибаюсь в людях.

— Тебя это не раздражает?

— Ты боишься, что наскучишь мне, — просто говорит он.

Как будто он проникает в мой разум и вырывает самый иррациональный, но самый настоящий страх, который там обитает. А потом он просто говорит это, как будто то, что он выложил, так очевидно и не делает меня невероятно уязвимой.

— Нет! Нет, я не ...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ложь не является частью нашего разговора, Слоан. Она больше никогда не будет участвовать в наших разговорах. Ты поняла?

Зет задает вопрос не так, чтобы я испугалась. Он спрашивает прямо. Спрашивает меня так, как будто это искренний вопрос, и ему нужно, чтобы я согласилась с ним. Любое притворство, которое могло бы быть между нами, рассеивается, как дым.

— Хорошо. Отлично. Так значит все, да? Это та часть, где мы выкладываем наши карты на стол?

Зет пожимает плечами.

— Только если ты поймешь. Только если ты перестанешь притворяться и будешь, честна со мной.

Я позволяю себе осознать это. Это не вызов, как многое из наших взаимодействий. На самом деле, почти все. Нет, это... это что—то совсем другое. Это либо начало, либо конец. Я не совсем уверена, что это. Но думаю, что скоро выясню.

—Хорошо. Я обещаю. Обещаю, что никогда больше не буду лгать тебе.

Зет кивает, по—прежнему не улыбаясь, по-прежнему не выказывая своего обычного высокомерия.

 — Отлично. Тогда признай это. Ты боишься, что наскучишь мне.

Я задерживаю дыхание. Балансирую на грани; мне кажется, что это какая-то ловушка, и думаю, что в некотором смысле это так. Дать ему такую информацию — все равно, что дать ему преимущество. Ну и х*р с ним. Я так устала ходить вокруг да около, не зная, что, черт возьми, происходит. Это все в прошлом.

—Да, — мой голос не дрожит. — Я боюсь, что наскучу тебе. До того, как ты привез Лейси в больницу, ты явно жил совсем не той жизнью, которую вел последние недели. Как скоро тебе станет недостаточно тр*хать одну цыпочку? Каждый раз, когда я вижу тебя — неожиданность. Я думаю, что однажды ты просто перестанешь приходить. Это будет, когда тебе надоест. Предполагаю, что это скоро произойдет.

Зет наблюдает за мной, пока я говорю. Он не реагирует. Не двигается ни на дюйм. Когда заканчиваю, он садится прямо и отворачивается от меня, глядя на парк перед нами. В наступившей тишине я чувствую, что меня тошнит.

— Я никогда не искал долго и счастливо, Слоан. Всегда хотел взаимоотношений без обязательств. И я испытываю искушение уйти от этой ситуации примерно пятьдесят раз в день, потому что ты нечто большее. Т слишком много.

У меня такое чувство, будто сердце, разрывается в груди. Слишком много? Я чувствую себя совершенно нелепо, когда мое дыхание издает громкий сдавленный звук в моем горле. Я всегда это знала, но слышать, как он это говорит? Такое чувство, что не могу дышать.

— Я тоже не сумасшедший преследователь, Зет. Мне от тебя ничего не нужно. Я не собираюсь сидеть в своей машине возле твоего дома под проливным дождем, слушать Depeche Mode, придумывая способы завоевать тебя или что-то в этом роде.

 Ближе к концу я начинаю злиться, веду себя глупо и повышаю голос. Ненавижу, что он может заставить меня чувствовать себя так. Такой никчемной.

Он опускает голову, пряча подбородок в воротник куртки. Он по-прежнему не смотрит на меня.

— Я не это имел в виду, Слоан, — мягко говорит он. — Ты не требуешь от меня слишком многого. Ты просто слишком хороша для меня.

Если бы меня ударили кувалдой, я бы меньше удивилась. Он думает... он серьезно так думает?

— Зет...

Зет не дает мне возможности усомниться в этом. Он резко встает, прищурившись, но по-прежнему не глядя на меня.

— Я собираюсь дождаться Лейси. Заскочу к тебе сегодня вечером. Собери кое-какие вещи и будь готова к восьми. 

 Глава 6

Зет

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я не сразу возвращаюсь в квартиру психиатра. Иду по парку, еле волоча ноги, не желая заходить в здание. Не собираюсь рисковать и сталкиваться с этой женщиной, Ньюан. Не сегодня. Я в отвратительном настроении после признания Слоан; почти хотел, чтобы она сказала мне, чтобы пошел нах*й и никогда больше не беспокоил ее. Это разрешило бы ту опасную, чуждую ситуацию, в которой оказался. Но теперь я осознаю свое положение, и это до чертиков меня пугает.