— И еще одно, — так же мягко сказала Дебора. — Артрит — это серьезная болезнь. И мы знаем, что она у вас есть. Лекарства, которые вы принимаете, помогают. Но вы со своей стороны тоже должны помогать себе. Представьте, что вы целый день носите в руках груз весом в двадцать килограммов. Подумайте, какая это нагрузка на ваши щиколотки.
— Но я на самом деле ем совсем немного, — чуть не плача ответила Дарси.
— Возможно. Но то, что вы едите, вам вредно. К тому же вы не занимаетесь спортом.
— Как я могу заниматься спортом, если почти не хожу?
— Сбросьте вес — хоть немного — и сможете ходить. Поднимитесь наверх в комнату, Дарси. Работая здесь, в кухне, вы постоянно что-то едите. Начните с малого: три раза в день ходите вверх-вниз по лестнице или к почтовому ящику и обратно. Я же не заставляю вас бежать марафон.
— Лучше не надо, — предупредила Дарси. — Скорость — не всегда хорошо. Я слышала о вашей аварии.
Эти слова застали Дебору врасплох.
— О моей аварии?
— Так всегда случается, когда превышаешь скорость.
Дебора могла бы сообщить ей, что скорость здесь ни при чем, но это был нежелательный поворот беседы.
— Мы говорили о вашем весе, Дарси. Вы можете обвинять артрит, или своего мужа, или доктора Хабиба, или меня. Но только вы способны изменить свою жизнь.
— Я не умею лечить артрит.
— Да, но вы можете облегчить себе жизнь. Вы уже думали о том, чтобы найти работу вне дома? — Они долго говорили об этом в прошлый визит Деборы.
— Если я это сделаю, то никогда не закончу свою книгу.
— Вы можете работать неполный день.
— Дин зарабатывает более чем достаточно.
— Я знаю. Но вам нужно найти дополнительное занятие, особенно когда его нет дома.
— Как я буду работать, если я не могу ходить? — спросила Дарси, и Дебора начала терять терпение. Она взяла из сумки блокнот, написала имя и номер.
— Эта женщина — физиотерапевт. Самый лучший. Позвоните ей.
Она положила блокнот обратно в сумку.
— А она приходит на дом?
— Не думаю. Скорее всего, вам придется подъехать к ней, — сказала Дебора с чувством злобного удовлетворения, которое испарилось, как только она ушла. Как и у многих ее пациентов, причины болезни Дарси ЛиМей выходили за рамки физического здоровья. У одних причиной было одиночество, у других — скука, протест, низкая самооценка. В другой раз Дебора, возможно, потратила бы больше времени, убеждая Дарси. Но сегодня был не обычный день.
Не успела Дебора подъехать к своему офису, как позвонила школьная медсестра и сказала, что Грейс вырвало в туалете и ее нужно забрать домой. Разве Дебора могла отказаться? Она знала, что дочь уже написала контрольную по биологии и что она пропустит оставшиеся уроки плюс тренировку по бегу. Но если желудок Деборы сжимался от одной только мысли об аварии, то можно представить, каково было Грейс.
Лицо девочки было бледным, а лоб горячим. Когда Дебора помогала Грейс подняться с кушетки, медсестра сказала:
— Мы слышали об аварии. Уверена, что разговорами Грейс не поможешь.
Дебора кивнула, но не собиралась обсуждать это в присутствии дочери.
Оказавшись в машине, Грейс откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
Дебора завела машину.
— Как контрольная?
— С контрольной проблем не было.
— Откуда стало известно об аварии?
— Объявили перед началом уроков.
— Сказали, что его сбила наша машина?
Грейс промолчала, но Дебора сама могла ответить на этот вопрос. В школе не говорили об аварии, но МакТалли сказал Марти Стивенс, она своим детям, дети Марти в свою очередь рассказали друзьям в школьном автобусе, а те — всем остальным в школе. И это еще не считая звонков, которые успела сделать Шелли Вит по дороге от кондитерской до работы. Даже Дарси ЛиМей, которая жила в соседнем городке, уже знала об аварии. Сплетни, как всегда, распространялись с пугающей скоростью гриппа.
— Тебя о чем-то спрашивали?
— Это было не обязательно. Вопросы прямо витали в воздухе.
— Это был несчастный случай, — сказала Дебора не столько Грейс, сколько себе.
Девочка открыла глаза.
— Что, если у тебя отберут права?
— Не отберут.
— Что, если оштрафуют?
— Не оштрафуют.
— Тебе что-то говорили в отделении полиции?
— Я там еще не была. Завезу тебя домой и поеду. — Девочка оживилась. — Нет, ты со мной не поедешь.
Грейс снова закрыла глаза. На этот раз Дебора ее не трогала.
* * *
Отделение полиции Лейланда располагалось рядом с городским советом в небольшом кирпичном здании. Там было три кабинета и одна камера. В штате было двенадцать человек, восемь из которых работали полный день. Вполне достаточно для городка с десятитысячным населением. Бытовые драки, вождение в нетрезвом состоянии и редкие мелкие кражи — вот и все преступления.
Когда Дебора вошла, ее тепло поприветствовали люди, которых она знала почти всю жизнь. Во время невинных фраз о детях, стареющих родителях и предвыборных обещаниях продавать спиртное в супермаркетах промелькнули все же один-два смущенных взгляда.
Джон Колби провел Дебору в свой кабинет. Джон был умным, мог бы быть еще и представительным, но ему не хватало решительности. Он доверял интуиции, а не бросался с головой в расследование. К тому же он был скромным, предпочитал огораживать лентой место происшествия, а не вывешивать свои грамоты и благодарности на стене. Кроме больших часов и нескольких фотографий с изображением окрестностей, других украшений в его кабинете не было.
Джон закрыл дверь, взял со стола несколько бланков и передал их Деборе.
— Здесь все довольно понятно, — сказал он. — Возьмите домой, заполните и вернете, когда вам будет удобно.
— Мне не нужно заполнять их здесь?
Он отмахнулся.
— He-а. Вы же не удерете из города.
— Кто знает, — пробормотала Дебора, просматривая бумаги. Там было три страницы с вопросами. Понадобится время, да и дома заполнять их было бы удобнее. — У вас уже есть какие-то результаты?
— Только то, что касается вашей машины. Похоже, все прекрасно работало. Здесь никаких нарушений нет.
Неплохо для местной мастерской, но Дебору беспокоил отчет из округа.
— А когда вам будет известно остальное?
— Через неделю. Может, через две, если лаборатория загружена. Некоторые результаты требуют математических расчетов, которые могут оказаться довольно сложными.
— Но это же всего лишь несчастный случай, — сказала Дебора.
Джон потянулся к письменному столу.
— Это только формальность. Наша работа — расследовать, что мы и делаем.