* * *
Сама же Карла Адольфовна в это время пребывала в тихом и таком мирном летнем лесу. Не надолго выйдя из леса и купив себе еды, питья, спальник и одноместную палатку, спортивная коренастая старуха снова углубилась в лесную чащу. Надо было отсидеться и все обдумать. Купленная колбаса оказалась редкостно мерзким вариантом импортозамещения, фруктовый напиток «Дюшес» пусть и напоминал о далеком фидербургском детстве, но не особо радовал, а тренажерный костюм, хоть и будил воспоминания о славной спортивной юности, но не добавлял сил. Все-таки она была не молода. И так ужасно одинока!
Новенькая одноместная палатка камуфляжной расцветки стояла на берегу небольшого лесного пруда, к которому склонились ивы, закрывая и берег и саму палатку. Карла Адольфовна возлежала на расстеленном спальнике и пыталась выработать план действий. Но куда ни устремлялась ее усталая и тревожная мысль, везде мерещилась засада. В предыдущую ночь ей снились кошмары.
Она шла по пустыне, окрашенной в закатные цвета тяжелым багровым солнцем. Шла, избегая возвышенностей и слегка петляя, но при этом четко выдерживая направление. Там, впереди, где-то совсем недалеко ее ждал вожделенный конец пути. Путь внезапно преградил высокий бархан. Она карабкалась по уходящему из под ног багровому песку все выше и выше, и там, на вершине, наконец-то увидела ЭТО. Сердце учащенно забилось. Впереди, совсем близко, возвышался высокий курган. Его склоны были покрыты цветами. Это были розы. На самом верху возвышались три фигуры, окрашенные закатом в необычный вишневый цвет. Она оглянулась – вокруг никого. Ни шума ветра, ни крика птиц. Тишина и закат. И три фигуры на холме. Вот они… Карла Адольфовна кинулась бежать наверх, поминутно спотыкаясь, падая на карачки, одышливо всхлипывая. И вот она наверху. Три дорогих ее сердцу золотых изваяния смотрели на нее сверху вниз. Но что-то с ними было не так.
Ближе всего стоял пожилой мужчина с длинными волосами и грубым, искаженным страданием лицом. Где-то она видела это лицо, совсем близко, и так недавно! Она заметила, что фигура медленно поворачивается вокруг своей оси, издавая легкий мелодичный скрип, больше похожий на стон.
И вот фигура повернулась – сзади между золоченых ляжек торчал глубоко засаженный нож, и по блестящей поверхности вниз, до самого основания тянулась полоска крови. Это была самая настоящая кровь, в этом не было никаких сомнений. Карле Адольфовне стало страшно, а изваяние, завершив оборот, уперлось в нее своими печальными глазницами бедуина-мученика и издало такой душераздирающий скрип, что Карла Адольфовна развернулась и побежала вниз, споткнулась и растворилась в пучине утробного первобытного ужаса….
Проснувшись, она долго не могла успокоить бешено стучавшее под не молодыми ребрами и толстым слоем силикона сердце. Уснув, она снова обнаружила себя в жутком сновидении – все в той же страшной пустыне. Со всех сторон ее одинокое усталое тело окружал ужас но, как ни странно, сторона, где стояли жуткие монументы, пугала уже меньше всего. Ведь там, наверху, ее ждал ОН. И это был не замученный врагами полковник-пустынник, а САМ. Презиарх! Генералиссимус! В гимнастерке, сапогах, с усиками, добрый и великий. И он тоже страдал. Но не так как тот, с ножиком между ног. Это была не боль, а скорее обида.
Великий вождь смотрел ей прямо в сердце. А она тут, посреди сна, как-то вдруг уменьшилась, и снова стала тем мальчиком с пионерским галстуком на тощей шее, идущим с первой тренировки. Огромное металлическое усатое лицо в вышине взывало к нему, пионеру – Ты должен! Ты сможешь!!!…
Статуя скрипнула и медленно повернулась. Сзади, между могучих ягодиц Вождя торчала лампочка. Обычная лампочка ватт на 100. К ней вела приставная лестница. Он, не заздумывая, поднялся наверх. Запыленная лампочка освещала письмена, покрывавшие монументальный зад статуи, ее спину и ноги. И это были имена. Он, пионер Вольдик, откуда-то знал: слева были имена врагов народа, справа тех, кто с ними боролся. И он знал, что должен сделать. Ее надо было вырвать, эту ненужную лампочку. Никто не должен читать эти ни кому не нужные и вредные пасквили! Маленького пионера переполняла любовь к Вождю. Он схватил этот ненавистный светящий светом Ильича огненный шарик голыми руками. Стало ужасно больно, но он не отпустил, а подпрыгнул и уперся обеими ногами в могучие твердые ягодицы Вождя Народов, и лампочка вышла с легким щелчком, и какая-то теплая струя унесла пионера далеко-далеко, туда, где безопасно и совсем не страшно…
Ночной лес вокруг молчал. И сейчас, в непроглядной лесной темноте, проснувшись после очередного сна, Карла Адольфовна, четко понимала, что делать. Она, Карла Адольфовна, была вновь полна сил и готовности прожить эту свою новую жизнь назло всем. Внезапно наступившая эрекция лишь укрепила ее в этой мысли и она, улыбнувшись и нежно приласкав напоследок свои груди, мирно отошла ко сну без сновидений до самого утра.
* * *
– Это что такое было? – Эни подняла на него свои широко раскрытые от удивления глаза, – Как это понимать?
Она была в явном замешательстве. Привычная ее уверенность и легкость куда-то испарились. Он только что показал ей и жуткую «старуху» и ее сновидения и чувства, и одновременно – разговор на скамейке двух пока незнакомых или мало знакомых ему самому личностей в зараженном радиацией городе.
– Ты просила показать тебе мою работу. Я все-таки думаю, я надеюсь, что это она и есть…
– Это что, что-то, что заменит фильмы?
– Ну, я думаю, это могло бы заменить фильмы. Но это – другое. То, что ты видела только что, происходит в другом мире. Очень далеко отсюда, настолько далеко, что даже думать о расстояниях смысла нет.
– Допустим… А зачем вы все это делаете?
Ему пришлось импровизировать. Он сам пока не очень знал, зачем он все это смотрит.
– Например, для того, чтобы на примере других цивилизаций понять, чего делать не надо.
– Слушай, а почему они там такие же, как мы?
– Такие же?
– Конечно, это же те же эльфы да орки, все как у нас. Прикид, сам понимаешь, не в счет.
Он согласно кивнул и задумался. Он не знал, как ей объяснить про множественность призрачных миров. Но попытался. Она внимательно слушала его, крутя в руках какой-то предмет.
– То есть эти миры – это наш же мир в одной из вероятностей его развития?
– Молодец. Поняла.
Она рассеянно взглянула на него. – А попасть туда можно?
– В физическом теле? Нет, конечно. Иначе и наш мир тоже находился бы под чужим влиянием и не мог бы нормально развиваться. Как наш.
– А наш развивается нормально? – в ее голосе вновь возникла уже знакомая легкая насмешка. Он ответил утвердительно.
– По сравнению с этим миром, что ты сейчас видела более чем. Ну или по сравнению с этой страной, Карассией, как они себя называют.
– А кто у них там правят, орки или как здесь?
– До этого правили орки и гномы. Сейчас у них бардак. Сам пока не понял, что к чему. Знаю, что предыдущие власти уперли все золото и сейчас в бегах.
– Ух ты… Так интересно! Все, я с тобой. Я буду помогать. Можно? – она нежно потерлась о его бедро.
– Тебе, правда, это все интересно?
– Да! Да! – она подскочила к нему и поцеловала в губы.
– Понимаешь… то, что я делаю, не совсем законно. Это все на самом деле не входит в мои рабочие обязанности. Я просто нашел это, и мне стало интересно.
– Понимаю… Мне тоже… Что-то еще? – она испытующе смотрела на него.
– Да, я не могу брать тебя сюда в рабочие дни.
– То есть эта штука, которая позволяет заглядывать туда, есть только здесь?
– Штука, да, только здесь. Но… возможно… я могу показывать тебе все это и у себя дома. Так пойдет?
– Ух ты! Ты зовешь меня к себе в дом? А где ты живешь?
Он объяснил.
– Так чего мы тогда тут делаем? Пойдем к тебе?…
* * *
Маргарита Михайловна, хозяйка домика, оказалась дамой лет 40, приятной во всех отношениях. Миниатюрная, с великолепной фигуркой, она как утренняя пчелка порхала вокруг большого стола на мощеной плиткой площадке, окруженной ухоженными цветниками.
Знакомство прошло не без приключений.
– Маргарита Михайловна… – протянула она ручку – Можно просто Марго! Ну, про вас мне Викочка мне столько рассказывала. – она улыбнулась Модесту Иннокентьевичу и перевела слегка вопросительный взгляд на Виктора Ондеровича.