— Благодарю вас, мистер Торн. — Пока она, взяв у него простую ткань, вытирала глаза, Дариус, чтобы совладать с собой, усиленно считал четные и нечетные стежки на ближайшей висевшей на стене сбруе. Спираль жара обожгла ему спину, и он взмолился о более спокойной реакции.
— Я… порчу ваш платок, мистер Торн. — Она говорила, уткнувшись лицом в белую льняную ткань, и ее голос звучал глухо.
— Слезы не испортят его, Елена.
— Почему вы так добры? — грустно спросила она. — Так не бывает.
Дариус с трудом перевел дыхание, удивляясь, что существует какой-то мужчина, способный обидеть такое создание, но единственное, что ему удалось сделать, — это попытаться немного пошутить.
— Если бы я был по-настоящему добр, я бы предложил вам рукав своей куртки или догадался бы принести не один платок.
Изабель выпрямилась и вытерла щеки сухим краем платка.
— Могу поклясться, мне не удастся убедить вас, что я способна не только плакать, мистер Торн.
— В этом нет необходимости. — Он подал ей руку. — Я уже убедился, что вы настойчивая и сильная.
— Каким образом? Вся моя «настойчивость» проявилась в том, что я упала с лошади в вашем саду, мистер Торн. А что до моей силы…
— Такие вещи измеряются бесчисленным количеством способов. Иногда мужество требуется, чтобы просто уйти. — Он заметил на ее лице тень, угрожавшую самообладанию, и решил переключиться на другую тему. — Ну вот, давайте наилучшим образом используем ваши последние несколько минут свободы, пока не появилась миссис Макфедден, чтобы загнать нас внутрь с холода. Не имеете ли желания сделать круг по самому неухоженному саду в Шотландии, мадам?
— Да, — Изабель, улыбнувшись, положила руку ему на локоть, — с удовольствием.
Они проследовали обратно через грязный передний двор и сквозь арочный проход в каменной стене вышли в неопрятный двор у дома.
— Мистер Торн, могу я узнать, чем вы зарабатываете на жизнь? — спросила Елена. — Вы преподаватель или писатель?
— Я всего лишь ученый, — признался он. — Я мечтал преподавать в университете, но в последние годы мои собственные исследования увели меня далеко в сторону. Некоторое время я провел в Китае, а потом, совсем недавно, в Индии, но это путешествие оказалось совершенно другим.
— Вы находились там во время восстания?
Дариус отметил, что легкая дрожь тревоги за него в ее голосе явилась истинным наслаждением для его ушей, и у него возникло необъяснимое желание рассказать ей все жуткие подробности, если это означало, что она, возможно, вздохнет и посочувствует ему.
Похоже, он превращается в идиота.
— Да. На самом деле в Бенгалии. И, как сказал бы мой друг доктор Уэст, это была несвоевременная затея. Я настолько увлекся древней архитектурой и заполнением записных книжек, что не помню, чтобы хоть на мгновение задумался об имперской политике. К тому времени, когда я понял, что мне грозят неприятности, я, закованный в цепи, стоял в камере подземной тюрьмы и изучал совершенно другой тип архитектуры. — Он пожал плечами. — Урок усвоен, Елена.
— О Господи! Вы сидели в индийской тюрьме?
— В числе потенциальных заложников вместе с небольшой кучкой других англичан. Но у меня есть предположение, что раджа, который схватил нас, был столь безумен, что просто забыл о нас, и мы проторчали там почти два года и весьма долго уже после провала восстания. Еще до того, как меня схватили, среди местных ходили слухи о его непредсказуемой жестокости и, очевидно… — улыбнувшись, он вздохнул, — …не преувеличенные. Таким образом, его характер пошел нам на пользу; он привел к его гибели во время небольшого бунта и к нашему спасению.
— И вы говорите об этом так спокойно?
— Потому что я здесь. Я жив и далеко от всего этого. — Дариус пнул ногой замерзший круглый корень. — Братья, которых я нашел в том жутком месте, дороже мне всех остальных людей, и я прекрасно подхожу для их компании. Я предпочитаю сосредоточиться на преимуществе этого, а не на цене, которую пришлось за это заплатить.
— Вот вам и доказательство, мистер Торн.
— Какое?
— Неопровержимое доказательство того, что вы не скучный человек, за которого себя выдаете. — Замедлив шаги и отпустив его руку, Изабель рассматривала спутанные сухие ползучие растения, прилепившиеся к наружным стенам дома, и окружающий сад. — Вы получили этот дом по наследству, мистер Торн?
Он отрицательно покачал головой.
— Я случайно стал неслыханно… богатым ученым, но это другая история. Я купил его после неожиданной удачи на пути домой. Поверенный сказал, что здесь имеется богатая библиотека, и я подписал контракт еще до того, как увидел его. Я люблю книги.
— Вы купили дом… из-за его книг?
— В то время это казалось разумным. — Дариус окинул взглядом просторный заброшенный сад и потрескавшийся каменный фонтан в центре. — Хотя сейчас, когда вы сказали это таким тоном, я задумался, не следовало ли мне задать хотя бы несколько вопросов.
— Мистер Торн, вы поразительный человек.
— Я обыкновенный человек, довольно простой в своих вкусах и ужасно трудный, ибо склонен к отвлеченному полету мыслей, который приводит к тому, что я забываю почти обо всем — о времени, о еде и, несомненно, о шляпах. Миссис Макфедден очень терпеливая и чуткая женщина.
— Она же настоящий тиран! — Елена чуть не задохнулась от его откровенной лжи.
— Я не называл ее обходительной, но… — Он остановился, неожиданно увидев меч, торчавший из земли среди живой изгороди. — А, так вот где это произошло!
Елена тоже заметила его и рассмеялась.
— Могу я вытащить меч из камня и заслужить корону?
— Прошу вас, оставьте его. — Это была импульсивная просьба, но, произнеся ее, он понял, что действительно хочет этого. Это было оружие, которое он в спешке отбросил в сторону, чтобы побыстрее добраться до Елены в тот роковой вечер, и в суматохе совсем забыл о нем. Клинок блестел на зимнем солнце, вызывающе прекрасный в унылом зимнем окружении.
— Но кто-нибудь может подумать, будто вы ненавидите розмарин.
— Или что я сумасшедший, пытающийся убить садовых эльфов и гномов и спасти от них свой сад. — Дариус хмыкнул. — Что ж, так как я англичанин, то могу понять, какая молва пойдет среди местных, но давайте оставим все как есть.
— Вы уверены? Под открытым небом он вскоре заржавеет и пропадет.
Дариус кивнул.
— Когда миссис Макфедден подняла тревогу, я схватил его, торопясь из дома, а потом, увидев вас, бросил в сторону. Это крошечное напоминание, о вашем появлении, и мне оно приятно.
Внезапно смутившись, она отвернулась от него и ничего не сказала.