Читать интересную книгу Ричард Длинные Руки – штатгалтер - Гай Орловский

– Тихо, – велел я. – Ни слова, ни звука, ни жеста. Я человек нервный, мне стоит чуть двинуть рукой… Где хозяин замка?

Он проговорил медленно:

– Кто ты? Я могу взять тебя на службу.

– Тебя возьмут черти, – ответил я, – но вовсе не на службу. Отвечай…

Он не ответил, я заподозрил неладное и с силой ткнул мечом, однако лезвие пропороло воздух, а колдун возник шагах в пяти под противоположной стеной, злой и торжествующий.

– Что ты вообразил о себе, – заорал он взбешенно, – дурак?.. Знаешь, откуда я пришел?

– Знаю, – ответил я, – куда пойдешь.

– Я из затерянного города! – крикнул он, надсаживаясь и чуть ли не приподнимаясь на цыпочки.

– Затерянный город, – повторил я с предельным презрением, – а знаешь, сколько я их видел? В глазах мельтешит. А спрятанные королевства, пропавшие столицы… чем ты пугаешь, невежда? Я знаю даже про исчезнувшие континенты, а ты хоть представляешь, что такое Лемурия, Гондвана, Гиперборея?

Он заметно растерялся, но сказал люто:

– Советую тебе не лезть не в свое дело. И тогда я тебя пощажу.

Я свирепо отрезал:

– Теперь это и мое дело.

– Тогда ты умрешь!

– А ты, – сказал я, – умрешь в любом случае.

Он заорал в бешенстве:

– Гори, тварь!

Я инстинктивно выставил перед собой меч, держа его плашмя обеими руками, и огненный шар, ударившись о полосу стали, исчез, словно это иллюзия.

Колдун дернулся, торопливо повел руками, словно что-то объяснял глухонемым, из его ладони вылетел другой шар, еще мощнее.

Я все так же держал меч Вельзевула и успел заметить, как огонь жадно втянулся в лезвие. Даже показалось, что если бы держал меч левее или правее, шаровая молния свернула бы, чтобы оказаться сладострастно поглощенной мечом хозяина Ада.

– И что, – сказал я с победной злобой, – нечестивая магия ничто против святого паладина?

Он вскрикнул:

– Ты… паладин?.. С таким мечом?

Я сделал еще два быстрых шага и упер острие клинка ему под дергающийся кадык.

– Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Потому вам лучше молчать… а если не можете нанять адвоката, вам его предоставят в аду.

Он не успел ответить, хотя по глазам вижу, попытался бы, острие вошло в выемку между ключицами. Кровь брызнула щедро в обе стороны. Женщины с криками и визгом разбежались, присели у стен, закрывая ладонями головы, одна все же догадалась раскорячисто выбежать в распахнутую дверь, едва не выбив плечом косяк.

Я оглядел распластавшегося на полу колдуна на предмет подозрительного кольца, не хотелось бы увидеть такое, как у Карла-Антона, ничего не отыскал, а те четыре на пальцах левой руки, что блистали крупными бриллиантами в обрамлении золота, на всякий случай содрал и сунул в карман, вдруг все-таки магические.

Чем ниже спускался в подвал, тем больший холод охватывал все тело, холод не столько страха, как странного омерзения, злости и отчаяния, в которое приходилось за всю жизнь впадать не так уж и часто.

Перед первой же дверью не только остановился, но и попятился из-за медленно выползающей струйки крови, уже багровой, загустевающей. Запах ужасающий, именно тем, что кровь не какая-то там древняя и разложившаяся, а свежая, недавно пролитая.

Дверь не поддалась, я выбил ее плечом и замер на пороге. Просторный подвал весь забрызган кровью, а на столах и на полу обнаженные тела молодых женщин, уже обескровленные, желтые, умершие не позже, чем вчера или позавчера.

– Да что же ты за тварь, – вырвалось у меня, – хочешь стать кровавым бароном?.. Соревнуешься с кровавой Элизаветой?

Под левой стеной на крюках висят два уже обескровленных трупа, а под ними ванна с кровью. Кровавая графиня Батори вот так, купаясь в крови девственниц, зверски убила, подвешивая на крюки и пользуясь ножницами, шестьсот пятьдесят девушек, но молодости ей это не прибавило, как, думаю, не прибавит и этой сволочи, что пытается омолодиться здесь.

Полыхая уже не гневом, а ослепляющей яростью, я вылетел из подвала, чувствуя себя уже не человеком, а демоном мести. Как ветром меня пронесло по лестнице вверх, нигде никого, куда девалась охрана, тихо, и только издали доносятся веселые звуки двух труб и бодрый стук барабана.

Весело тебе, сволочь, мелькнуло в воспаленном сознании. Сколько невинных девушек загубил… Мужчин бы пытал, ладно, не жалко, хотя и за них бы повесил, но как можно обижать женщин?

Удалая музыка звучит все громче, я наконец добежал до той двери, куда вел запах свежей крови, задержал дыхание и с силой ударил ногой в дверь.

Я готовился выбивать ее, однако дверь оказалась незапертой и с такой силой ударилась о стену, что та задрожала.

Середину комнаты нагло и уверенно захватило огромное ложе, а рядом с ним расположилась ванна, до половины заполненная кровью. Кровью залит пол, вокруг кровати кровавые следы голых ступней, и даже одеяло, под которым спит, укрытый по грудь крупный мужчина с мясистым лицом, в темных пятнах крови.

Задыхаясь от гнева и ярости, я стремительно пересек спальню. Барон ничего не ощутил, спал мирно, похрапывал, абсолютно уверенный в своем праве не только судить и казнить своих подданных, но и разделывать их, как скот, подвешивая на крюки и собирая всю кровь для лечебных ванн.

Я с силой ударил его по лицу.

– Просыпайся, тварь!

Он вздрогнул, в ужасе раскрыл глаза, на губах уже собственная кровь, чувствует ее соленый вкус, попытался сесть, но я протянул вперед меч, и мужчина замер, только прошептал:

– Кто… ты?

– Барон Лонгширд? – спросил я.

Он торопливо кивнул.

– Да, но…

– Это чтоб не ошибиться, – процедил я, – хотя все в этом замке заслуживают лютой смерти!

Он зыркнул по сторонам и внезапно крикнул во весь голос:

– Харлег… Харлег, скорее сюда… Харлег, на помощь!!!

– Харлег уже в аду, – сообщил я. – Сейчас встретишь. Надеюсь, вас сунут в один котел с кипящей смолой. Только один вопрос: сам додумался?.. Или подсказал кто?

Он вскрикнул затравленно:

– Ты о чем?

– О крови девственниц, – напомнил я зловеще. – Что за мода, наполнять ванны их кровью?.. Кто подсказал? Ты слишком туп, чтобы самому додуматься!

Он быстро повел глазами по сторонам, не решаясь шевельнуть головой, в комнате только мы, проговорил слабо:

– Харлег… Это все Харлег…

– Еще бы, – сказал я недобро, – но он знал, кому предложить свои услуги, не так ли?

– Он меня заколдовал!

– Почему именно тебя? – спросил я. – Молчишь, сам знаешь… Почему стражи почти нет?.. Где гарнизон?

Он проговорил сломленно:

– Харлег заверил, с его мощью стража не нужна…

– Или не хотел, – безжалостно сказал я, – чтобы видели то, что творите. Что ж, отправляйся в ад… Как-нибудь зайду, я вас и там погоняю!

Он выпучил глаза, пытаясь успеть что-то сказать, быстро посмотрел в сторону, на губах злорадная усмешка, я невольно и сам отвел взгляд, вдруг да кто-то подкрадывается сзади с занесенным над головой топором, а барон с неожиданным проворством скатился с постели, отбежал на четвереньках, но я загородил проход к единственной двери, и он ринулся к двери на балкон, успев ухватить стоящий у изголовья меч.

Я заорал вслед:

– Что, пернатым можешь?.. Попробуй!

На балконе он забился в дальний угол, жалкий и трепещущий в длинной ночной рубашке, постыдное зрелище, меч направил обеими руками в мою сторону, но лезвие ходит ходуном, губы дрожат, таких хорошо бы топить еще в детстве, чтобы породу людей не портили.

– Пощади, – простонал он жалким голосом, – давай договоримся!

Я сказал зло:

– Знал бы, с кем разговариваешь, не пытался бы… С таким зверьем, каким бываю я, не договариваются. А кто твоему колдуну подсказал такую идею, не знаешь?.. Учти, мое нутро чует, когда врут.

Он ответил жалко:

– Не знаю… Колдун уверял, стану молодым и сильным.

– За счет жизни молодых девушек?

Он прохрипел:

– Их в селах все равно слишком много.

– И что?

– Всех не прокормить, – выдавил он через силу, – да и какая разница, если даже половину истребить?

Я сказал ему с ненавистью:

– Сделай хоть напоследок что-то хорошее!

Он прохрипел в ужасе:

– Что…

– Не мог накормить своих людей, – крикнул я, – накорми хотя бы рыб!

Он вытаращил глаза, я быстро шагнул вперед, небрежным движением меча отвел в сторону кончик его клинка, с силой саданул рукоятью в переносицу.

Сочно хрустнули хрящи и даже кости. Барон запрокинулся спиной на перила, а я толчком перебросил его безвольное тело на ту сторону.

Вода внизу подхватила труп и понесла, с силой ударяя о камни, чтобы размягчить мясо и раздробить для рыб кости со сладким костным мозгом.

Меч показался неимоверно тяжелым, я кое-как сунул его в ножны и вернулся с балкона в спальню. В коридоре мертвая тишина, словно испарились даже толстухи-танцовщицы и музыканты, а когда я направился к лестнице, впереди тихохонько приоткрылась дверь.

Моя ладонь опустилась на рукоять меча, но в щели показалось пол-лица той женщины, через спальню которой я проник в замок.