Там все его наработки, исследования, планы по Центру… — произнес один из незнакомых мужчин. Как позднее оказалось, это главврач одного из филиалов Центра.
Я подошла к рабочему столу, нажала кнопку на ноуте Вячеслава, на экране высветилась заставка — наше с Севкой фото на вручении диплома. Все смотрели молча. Я с легкостью набрала пароль, он у нас был один на двоих… Ноутбук ожил.
— Все пароли Вячеслава Романовича не являлись для меня тайной. Иди, мой мальчик, ты здесь лучше разберешься, — я уступила место сыну, и обратилась к присутствующим. — Еще есть вопросы?
— Что Вы намерены делать с его акциями и его Центром.
Я хотела ответить, но Сева меня опередил:
— Ничего. Акции продавать не буду. Центр будет жить. Игорь Павлович, поможете мне по Центру, хотя бы до осени? — присутствующие вздрогнули. Кабинет наполнился мягким голосом Вячеслава с легкой хрипотцой. У них даже голос был один на двоих.
— Всеволод Георгиевич, врач, кардиолог, в этом году заканчивает ординатуру. Молод, но… как говорил Вячеслав Романович, «но» — это условность. Справится. Теперь у него выбора нет. Обязан, — я улыбнулась сыну.
— Так вот каким молодым кардиологом восхищался Вячеслав и собирался пригласить летом в Питер, тогда все понятно, — произнес Игорь.
С ноутбука Вячеслава Сева перебросил копию всех документов по Центру на ноут Игоря Павловича. До вступления в законную силу завещания было решено, что именно он будет исполнять обязанности руководителя Центра. В нем я не сомневалась. У Вячеслава не было плохих друзей, он умел разбираться в людях.
Мы остались в Питере еще на один день. Сева хотел подышать Питерским воздухом. Мне тоже хотелось хоть немного побыть в нашей квартире, где все еще дышало любимым мною мужчиной. Подышать вдосталь и передать все нашему сыну.
С утра было решено немного заняться бумагами, разобрать на столе и подготовить квартиру к долгому одиночеству.
Сева еще раз связался с нотариусом, созвонился с пультом охраны, сходил в местный ЖЭК, устроил на платную стоянку авто. Я наблюдала за нашим мальчиком и удивлялась, откуда в нем эта взрослость, самостоятельность появилась. Ведь дома все вопросы решали мы с Жоркой. Но нет же, Севка везде смог договориться, перезаключил договор на охрану квартиры, оставил свой номер телефона. Замок менять не стали, но ключи от квартиры у Ани и Игоря Павловича Сева взял, извинившись, что он за столь короткое время не успел просмотреть все записи Вячеслава Романовича и очень хочет все сохранить. А была в Севке эта Славкина тактичная наглость, что-ли. Славка был прав, мальчик ничего своего не упустит. Из кабинета в Центре ноутбук тоже взял. Когда я спросила почему, он просто ответил:
— Там есть папка «Моему Севке». А в ней море информации для диссертации. Такая же папка есть и на домашнем копме. Папки большие, у меня нет возможности их скопировать. Есть и просто небольшие файлы, без названия, просто дата, что-то вроде мыслей вслух. Мамуль, я хочу все это посмотреть сам, понять, что он хотел видеть в дальнейшем, сохранить и преумножить, это дорогой для меня подарок от незнакомого мне человека.
Было тяжело покидать Питер. Для меня это был город молодости, несбывшихся надежд, город любви. Пусть он будет таким же и для нашего мальчика. Я была уверена, что у Севки все получится. У него был характер Вячеслава, но воспитан он был Георгием. От этих двух прекрасных мужчин он взял все самое лучшее: упорство, твердость, прямолинейность, тактичность, умение ставить цели и достигать их, нежность и уважение к родителям, внимательность и неравнодушие к окружающим.
Дома предстоял разговор с Георгием. Мы с Севкой решили сказать отцу правду. Вернее, сказать частичную правду обо мне и Вячеславе, о завещании. Но умолчать про Всеволода. У Севы был один отец, тот который его вырастил и воспитал! Для Севки Вячеслав навсегда останется Вячеславом Романовичем…
Глава 2.
ЖОРКА
И встретишь ты, когда не ждешь,
и обретешь не там, где ищешь…
А. Бирзула
Виолетта после окончания ординатуры приехала в родную Коломну, устроилась в городскую больницу по специальности, получила квартиру. Тогда были хорошие времена, молодых специалистов ждали, ценили и всячески поддерживали. Жизнь налаживалась.
На работе был полный кайф. Она, хотя и была молодым специалистом, прекрасно знала свою работу. За несколько месяцев Виолетта Николаевна смогла завоевать авторитет у коллег. Знания были отменные, свое мнение она высказывала смело, четко объясняя свою точку зрения, да и знаниями делилась щедро со всеми, кто этого хотел.
Всегда улыбающуюся, приветливую докторшу, да еще так хорошо знающую свое дело, быстро полюбили и пациенты. У дверей ее кабинета была очередь, записаться к ней на прием было сложно. При острой необходимости Виолетта Николаевна могла посмотреть пациента и без записи.
За последние три года в Питере она научилась быть настоящим врачом. У нее был хороший учитель. С ним она научилась по отделению не ходить, а летать, как и он, научилась отдавать всю себя своей работе. Ветка готова была жить в больнице, но у нее еще был сын.
Сын Ромка теперь жил с ней, готовился пойти в первый класс. Последние шесть лет Ветка с сыном виделась не часто, только на каникулах. Она училась в Ленинграде, а он рос у родителей в Коломне. Раз в месяц старалась приехать на выходные, чтобы мальчишка не забывал хотя бы, как выглядит его мама. Было время, он и мамой то ее не называл, а только улыбался. Но это они уже преодолели. Сейчас Ромка точно знал, кто его мама.
Ромашка рос смышленым мальчуганом. К первому классу был хорошо подготовлен Веткиной мамой, учительницей начальных классов, умел читать, неплохо считал, много знал, был один только минус — его поведение. Бабушка с дедушкой в единственном внуке души не чаяли, поэтому и баловали, отсюда и непоседливость, и непослушание, и капризность.
Виолетте с ним приходилось тяжело. Никак она не могла найти подход к сынишке. Ромка, привыкший делать все, что хочет, не хотел слушаться и подчиняться, постоянно просился к бабушке с дедушкой, там ему во всем потакали и все разрешали.
Первая четверть в первом классе им с Ромкой далась нелегко. Но потом Виолетта решила поговорить с Ромкиной учительницей. Это был опытный педагог, многие родители отдавали своих несмышленышей именно к ней, привозили даже с другого конца города. Виолетта ничего не стала скрывать от Нины Ивановны, рассказала все как есть, и что мальчишка рос без мамы, и что влияния на него она никакого не имеет, и что